— Это — не гальваническое покрытие, — сказал визитер с плетеной корзинкой, показывая ему запонку. — Настоящая литая медь.
Чилдан молча кивнул. Он знал: этот тип проторчит здесь от силы минуту-две, перекладывая образцы, и, в конце концов, уберется.
Зазвонил телефон. Чилдан поднял трубку. Клиент интересовался, как обстоят дела с очень старинным и ценным креслом-качалкой, которое Чилдан принял на реставрацию. Заказ до сих пор не выполнен, и ему на ходу пришлось придумывать что-то убедительное. Глядя сквозь стекло витрины на оживленную улицу, он чувствовал Себя уверенно и спокойно. Наконец клиент смягчился и дал себя уговорить. «Да, тут все однозначно, — подумал он, положив трубку. — Афера с «Кольтом» — хорошая встряска». Он уже не относился к своим приобретениям с прежним благодушием. Одна-единственная информация произвела переворот. Это напоминает период, когда ребенок начинает осознавать себя. «Несомненно, — философствовал он, — это свидетельство нашей тесной взаимосвязи с прошлым: огромную роль тут играет не столько история Соединенных Штатов, сколько наш собственный жизненный путь. Аналогично тому, как если бы кто-то усомнился в подлинности вашей метрики или в отцовстве».
К примеру, он не смог бы теперь с достоверностью вспомнить Рузвельта. Так, некий синтетический образ, сформировавшийся под воздействием многочисленных разговоров, слухов и сплетен. Некий миф, исподволь растворенный в мозговой субстанции. Подобно легендам о Хэппелуайте или Чиппендейле[18]. Или наподобие феномена «здесь обедал Авраам Линкольн». «Видите, он пользовался вот этими вилкой, ложкой и ножом. Конечно, теперь это отнюдь не очевидно, но тем не менее факт».
Коммивояжер прервал его размышления.
— Мы можем работать и по заказам. Если у кого-либо из ваших клиентов возникнут собственные идеи… — Голос его охрип и он откашлялся, не отрывая взгляда от Чилдана. Затем растерянно посмотрел на образец, который держал в руках. Он явно не знал, как побыстрее закончить разговор.
Чилдан улыбался.
«Меня это не касается. Пусть сам решает, как ему убраться отсюда — мне наплевать: сохранит он свое лицо или нет. Я понимаю, сложившаяся ситуация для него весьма непростая, но кто виноват, что он выбрал профессию коммивояжера? В жизни каждого из нас — свой крест. Взять хотя бы меня. Целый день приходится пресмыкаться перед японцами, такими, например, как Тагоми. Одной интонацией подобные люди способны унизить человека и надолго отравить ему жизнь.
А ведь этот тип, похоже, совершенно неопытен. Новичок. К нему следует приглядеться получше. Может, и удастся кое-что заполучить для комиссионной продажи. Определенно стоит попробовать».
— Хэлло, вы меня слышите?
Мужчина быстро поднял голову и впился в Чилдана взглядом.
— Кажется, у меня выдалась свободная минутка, — сказал Чилдан. — Ничего пока обещать не могу, но вы можете что-нибудь из своих вещей разложить вот здесь. — Он указал на стойки с галстуками. — Отодвиньте это.
Согласно кивнув, мужчина принялся освобождать место на прилавке. Вновь раскрыл корзинку и возобновил свои манипуляции с образцами.
«Теперь-то он выложит все, — подумал Чилдан. — И будет старательно раскладывать по крайней мере полчаса. Он начнет любоваться своим хозяйством, перекладывая предметы с места на место, пока не уложит все, как, по его мнению, следует. И при этом будет страстно надеяться. Богу молиться. Станет украдкой поглядывать на меня, в надежде определить, заинтересовался ли я. Хотя бы немного».
В магазин вошли посетители, и Чилдану пришлось заняться ими. Всецело поглощенный клиентами, он на какое-то время начисто позабыл о странном мужчине с корзинкой. Между тем последний, по-видимому, постепенно сориентировался в обстановке и предпринимал попытки обратить на себя внимание. Чилдану тем временем удалось продать мисочку для бритья, почти убедить клиентов в целесообразности покупки вязаного коврика и получить задаток за афганский ковер. Время шло. Покупатели, наконец, покинули магазин. Коллекция ювелирных изделий, разложенная на подставках, обтянутых черным бархатом, занимала большую часть прилавка.
Роберт Чилдан медленно, как бы нехотя, подошел и, закурив «Страну Улыбок», принялся раскачиваться и вполголоса мурлыкать что-то под нос. Коммивояжер замер в ожидании.
Наконец Чилдан показал на брошку:
— Вот это, пожалуй, мне нравится.
— Прекрасная вещь, — поспешно подтвердил коммивояжер. — И качество исполнения соответствующее: ни малейшей шероховатости; все изделие отполировано специальной пастой. К тому же, со временем вещь не потемнеет, так как ее поверхность обработана полимерным лаком, как известно, одним из лучших.
Чилдан слегка наклонил голову.
— При изготовлении бижутерии, — продолжал коммивояжер, — использована самая надежная технология, насколько мне известно, никем еще не применяемая. И никакого серийного литья — только пайка и сварка индивидуальных и оригинальных элементов из металла.
В конечном счете Чилдан отобрал два браслета и две броши. Подержал их с минуту в руках и отложил в сторону.
Лицо коммивояжера дрогнуло: появилась надежда.
Присмотревшись к ценнику на колье, Чилдан проговорил:
— Так это…
— Розничная цена. При оптовой закупке скидка составляет пятьдесят процентов. Если же размер заключенной сделки превысит, скажем, сто долларов, то последует еще два процента скидки дополнительно.
Одну за другой Чилдан отобрал несколько вещиц. По мере того, как владелец магазина откладывал заинтересовавшие его предметы, воодушевление Эда росло. Речь его стала отрывистой, временами он повторялся и, забывшись, бормотал нечто совсем невразумительное. «Э, да он, видно, в полной уверенности, что сделка состоялась?» — предположил Чилдан, однако ничем не выдал себя. Развлечение с отбором образцов продолжалось.
— О, это особенно удачный экземпляр! — воскликнул Эд, когда внимание Чилдана задержалось на массивной подвеске. — Думаю, вы отобрали лучшие образцы. Наиболее удачные. — Он заулыбался. — У вас отличный вкус. — Глаза его бегали. Мысленно он уже пытался прикинуть сумму, вырученную за отобранные предметы.
— Одно из наших главных правил гласит, — сказал Чилдан, — что неопробированный товар принимается исключительно на комиссию.
Несколько секунд торговец, казалось, не мог прийти в себя. Он умолк и в полной прострации глядел прямо перед собой.
Чилдан улыбался.
— На комиссию? — только и смог выговорить, наконец, торговец.
— Может, вы предпочитаете забрать все это обратно?
Запинаясь, мужчина проговорил:
— Так, значит, я должен оставить товар, а деньги получу позже, если…
— Вы получите две трети продажной стоимости, то есть заработаете гораздо больше. Разумеется, придется подождать, но… — Чилдан пожал плечами. — Впрочем, решать вам. Возможно, я смогу выставить в витрине хотя бы часть этих предметов. Если товар будет пользоваться спросом, то, ну, скажем, через месяц, произведем окончательный расчет наличными.
Какое-то время оба молчали.
— Это все, что вас заинтересовало? — вполголоса осведомился Эд, имея в виду отобранные. предметы.
— Да, это можете оставить. Сейчас я выпишу квитанцию.
Через несколько минут он вернулся.
— Перед тем, как вы подпишете, — сказал Чилдан, вручая Эду листочек со стандартным текстом, — хочу вам напомнить следующее: если товар сдается на комиссию, магазин не несет ответственности за пропажу или кражу вещей. «Магазину не придется отвечать ни за один из выставленных предметов. При возвращении нераспроданного недостающее можно списать на кражи, — не без удовольствия отметил Чилдан. — Ведь в магазинах воровство процветает. И основным предметом кражи, как правило, являются мелочи типа бижутерии».
Роберт Чилдан, таким образом, ничем не рисковал. Ему не пришлось платить вперед, и наличные, естественно, остались в обороте. Если товар пойдет — он с прибылью, если нет, — он попросту все вернет, или, по крайней мере, то, что останется…
К тому же все это растягивается на неопределенное время.
Чилдан заполнил квитанцию, расписался и отдал коммивояжеру.
— Позвоните мне где-то через месяц, — сказал он. — Я вам сообщу, как пошел товар.
С отобранной бижутерией Чилдан удалился в подсобное помещение, предоставив коммивояжеру возможность упаковать оставшиеся предметы.
«Не верилось, что он сразу же согласится, — подумал он, — Впрочем, никогда не знаешь наверняка, где найдешь, а где — потеряешь. Потому-то попытка и не лишена смысла».
Когда он вернулся, коммивояжер уже заканчивал упаковывать вещи в корзинку. Затем приблизился, держа что-то в руке.
— Что-нибудь еще? — осведомился Чилдан, уже просматривающий корреспонденцию.
