Этот красный свет мигал еще несколько мгновений, потом тело Лхиры легко, словно пустой мешок, упало на пол. Медальон зазвенел от удара, и последний отблеск света погас.
Никто не знал точно, что произошло. Но больные вдруг почувствовали себя лучше. Им стало легче дышать, и серое небо внезапно стало немного светлей, словно кто-то снял с него тяжелое толстое покрывало. В воздухе появился новый аромат, который словно говорил, что Всплывшему Миру еще есть на что надеяться.
Шира стояла, прижавшись к стене. Яд одурманивал ее и вызывал сильнейший жар. И в бреду она вдруг увидела, что вокруг стало светло.
— Это ты? — пробормотала она.
Да, — ответил голос, от которого у нее едва не разорвалось сердце.
— Прости меня… — сказала она и почувствовала, что слезы обжигают ей щеки.
Мне не за что тебя прощать, потому что ты ничего не могла сделать.
— Я должна была попытаться спасти тебя, должна была спрятать тебя, как только Крисс обратил на тебя внимание.
Крисс не из тех, кого можно остановить. Если он решил что-то сделать, он добивается своего. Нет, ты ничего не могла сделать. Я рада, что хотя бы ты смогла спастись. Теперь, Шира, мы действительно одна душа.
— У нас всегда была одна душа на двоих.
Лхира улыбнулась. Она была красива, как всегда, и спокойна. Уже давно она не была такой безмятежной. Но контуры ее тела начали расплываться.
— Не покидай меня! — крикнула Шира и протянула руки к призраку сестры.
Я с тобой и всегда буду с тобой. Поэтому ты должна жить.
— Меня нет без тебя!
А меня нет без тебя. Поэтому не отчаивайся, даже если это будет трудно. Живи, Шира. Живи за нас обеих, потому что, если ты будешь жить, я не совсем умру.
Пальцы сестер соприкоснулись. Каким наслаждением был для Ширы этот короткий миг близости! Потом все вокруг залил жестокий свет, и образ Лхиры растворился в нем.
12. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
Дубэ готовилась внимательно и аккуратно. Перед ней, на столе, вокруг которого собирались на совет командиры, лежало в положенном порядке ее оружие: метательные ножи, духовая трубка и при ней мешочек с отравленными иглами, удавка и три кинжала. Все лезвия блестели, отражая огонь свечи: Дубэ идеально вычистила их.
Она переоделась. Это пришлось делать медленно: у нее болели суставы. Теперь она все время ходила с палкой и без помощи омолаживающего напитка уже не могла сражаться. На поле боя она держалась вдали от самого сражения и только отдавала приказы. Ее защищал верный слуга Баол, который теперь всюду следовал за ней, как тень.
Она вложила ножи в кожаную перевязь, которую носила на груди. Затем прикрепила к поясу духовую трубку и привязала к нему мешочек с иглами. Повесила на место удавку и разложила кинжалы — один в сапог, два за пояс по бокам. Ее движения были спокойными, медленными и торжественными, как у жрицы. Дубэ в последний раз совершала обряд. Она уже не помнила, когда сделала это впервые. Но все кончалось так же, как началось. Круг замыкался идеально. Когда-то она стремилась стать умелым убийцей, потом целую жизнь уходила прочь от того, чем была. И вот теперь — снова это торжественное переодевание, сталь, веревочная петля и бамбуковая трубка. Конец совпал с началом, и их совпадение отменяло все, что произошло между ними. Если бы не было Леарко, Неора, Амины и Калта, если бы не было тонких и прочных сетей любви и дружбы, которые она соткала за долгие годы жизни, все было бы точно так же, как в юности. Но Сеннар был прав: жизнь движется по спирали. Она до самого конца обманывает нас, заставляя верить, будто изменилась, а потом вдруг возвращает нас к началу пути.
Наконец стол опустел, и Дубэ была готова. Все оружие расположилось на своих местах. Оставалось только одно дело — последнее. Перед ней стоял знакомый флакон. В нем оставалось несколько капель янтарно-желтой жидкости.
Дубэ задумалась. Она еще может выбрать. Может позволить своей жизни идти естественным путем, позволить годам и старости пожирать ее и дождаться смерти. А может выпить это зелье, сделать последний шаг и сразу оказаться на краю могилы. Ждать или действовать?
Дубэ взяла флакон и одним глотком выпила содержимое.
Она почувствовала, как расправились морщины, наполнились силой мышцы. Ее тело снова помолодело — в последний раз.
Все началось за неделю до этого дня. Какой-то эльф попросил, чтобы ему позволили поговорить с Верховным Главнокомандующим войск Всплывшего Мира, и заявил, что готов сообщить крайне важные сведения. Эльф был очень молодой, почти мальчик. В его глазах отражались чувство вины и страх.
— Мне сказали, что ты хочешь говорить со мной. Не бойся, я тебя слушаю, — сказала Дубэ.
Эльф был одет так, как одевались солдаты Крисса.
— Я не предатель! — заявил он. — И я не боюсь ни тебя, ни смерти!
— Ты не должен ни в чем оправдываться — во всяком случае, передо мной.
— Нет, все-таки должен! — горячо заговорил молодой солдат. Он был в испарине от волнения. — Я знаю, что Крисс мой король. Он много сделал для эльфов, и наш народ его любит. Я тоже любил его. Но ничто на свете не стоит таких жертв, как те, что мы принесли.
— Скажи мне то, что должен сказать, и убирайся отсюда!
Дубэ чувствовала странное отвращение к этому эльфу. Сколько похожих на него солдат есть в ее собственной армии? Сколько безбородых юношей могут предать ее, как этот предает своего государя?
— Все мои товарищи, вместе с которыми я вступил в армию, погибли, и я видел, как они умерли. Я знаю, что моя семья голодает из-за этой проклятой войны. Вы меня понимаете?
Дубэ схватила его за воротник и приподняла над землей.
— Решишься ты наконец говорить или нет? Ты боишься войны, но в то же время боишься стать предателем. Так на чьей ты стороне?
Наступила тишина. Казалось, что эльф никогда не заговорит. Дубэ спросила себя, не слишком ли суровыми были ее слова. С тех пор как она перестала допрашивать пленных эльфов, у нее впервые появилась настоящая возможность добраться до Крисса.
— Через три дня он будет в лагере Ленар. Поедет туда, чтобы завершить завоевание Земли Ветра.
— Он уже владеет этой землей.
— Не совсем. Ему нужно владеть всеми деревнями до одной. Он отдал нам приказ занять их все, от первой до последней, и установить во всех ашкары.
— Для чего?
— Не знаю. Этого никто не знает. Мы только исполняем приказы.
Дубэ долго смотрела ему в глаза. Похоже, что солдат сказал правду.
— Говори дальше!
— Рано утром, пока еще никто не проснулся, он всегда купается, если рядом с деревней или лагерем есть река или ручей. А в Ленаре есть ручей. Как правило, позади него идут два охранника, которые обыскивают окрестности. Но из почтения они держатся в отдалении. Он не любит, когда за ним наблюдают, и хочет показать, что никого не боится.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
