Остервенело вцепляясь в шест, я смешно болталась на нем, пытаясь прокрутиться, а после падала без сил и рыдала. Кровавые мозоли на руках, опухшие от хождения на высоких каблуках ноги, тело, которое стало казаться неудобным и чужим, доводили до истерики. Я чувствовала себя гадким утенком, бессильным физически и морально. Но учительница спокойно подходила ко мне, понимающе гладила по голове и тихо говорила:
– У тебя все получится. Верь в себя, ты даже не знаешь, насколько ты сильная…
От таких теплых слов я рыдала еще больше, но потом затыкалась и начинала действовать.
С первых занятий педагог по стриптизу учила меня умению заинтересовать зрителя, пользуясь главным преимуществом танцовщицы – дистанцией. Зная, что иначе исполнительница «грязных танцев» обречена на проституцию, я училась соблазнять на расстоянии, объясняясь только языком пластики.
Учительница открыла секрет, который запомнился мне на всю жизнь:
– Искусство «порочного балета на шесте» способно сказать о многом, если девушка умеет интриговать. Недосказанность значит гораздо больше, чем сотни слов. Намек, оставленный без продолжения, стоит намного дороже, чем сотни самых никчемных действий.
А потом я поняла, что так же веду себя и в повседневной жизни. Что-то внутри настойчиво требовало не подпускать к себе никого и не приближаться к другим самой ближе, чем позволяет интуиция.
После двух месяцев занятий я с удивлением заметила, что руки налились силой, а я могу ловко менять фигуры на пилоне. И тут хореограф сказала, что завтра – моя первая рабочая смена в клубе. В ту секунду я ощутила такую резкую волну кипятка под ребрами, что невольно выругалась от неожиданной радости. Я дождалась, наступает день, когда я по праву стану считаться Профессиональным Клубным Танцором.
– Запомни, моя девочка, ни с кем не делись своими секретами и не дружи. Просто поддерживай хорошие отношения в клубе и будь бдительна, – привычно потирая больную спину, давала последние наставления хореограф. – Я говорю тебе это потому, что ты моя лучшая ученица… Береги себя, – со слезами в голосе произносила она, сдерживая захлестывающие ее эмоции и воспоминания…
Поблагодарив за заботу, я обняла ее, как маму. А сразу после занятий поехала в специальный магазин и там на последние деньги купила настоящие стриптизные туфли. Они казались настоящим сокровищем – серебряного цвета, с тонкими ремешками, на длиннющих прозрачных каблуках. Я смотрела на них, как дура, и мысленно уже слышала аплодисменты полного зала, восторженно смотрящего на мой гибкий силуэт, одетый в развратный свет софитов. Я думала, что этот красивый момент будет последним днем моей нищеты и началом эпохи «грязных танцев» с чистым сердцем, которые позволят купить все.
Конечно, это были самые простые туфли в магазине, но у меня в итоге не осталось средств даже на автобус. Но идти домой пешком… Ковылять час на уставших ногах сквозь кварталы спального района казалось подобным пытке. Поборов гордость, я начала пролезать под турникетом, чтобы проехать без билета. Но после репетиций от усталости подкашивались ноги, и я упала на травмированное колено. Заплакав от резкой боли и ситуации, которая неприятно задевала амбиции, я впилась ногтями с ободранным лаком в пол и поклялась себе, что мои дети не будут отказывать себе ни в чем.
Первая рабочая ночь в стрип-клубе осталась ярким воспоминанием на всю жизнь. Руки предательски потели, а коленки дрожали, когда я вышла исполнять свой первый в жизни стриптиз. Как наивно я смотрелась около шеста в костюмчике, который выглядел дешевой цветной тряпочкой по сравнению с роскошными нарядами других девчонок! От волнения я несколько раз наступила гостю на ногу, танцуя свой первый в жизни приватный танец.
Первый клубный заработок… Ощущение радости до слез… Глаза жадно смотрят на восходящее солнце после ночи работы в злачном заведении…
До того как окунуться в реальность клубного бизнеса, я представляла себя роковой женщиной в окружении преданных поклонников. Но на деле практически весь свой первый год в клубе я была лишь глупым новичком в стервозном обществе прожженных стриптизерш. Не могу сказать, что сегодня я стала мудрее. Свободная душа фрика не способна подчиниться лживому миру успешных людей, где даже правда говорит на языке денег и обмана.
Столько всего приходится делать против воли, чтобы выжить в этом коварном бизнесе, где на карту ставится совесть, душа и честь…
Сердце испуганно сжимается каждый раз, когда предлагаешь гостю заказать приватный танец. Но процент со стоимости таких приватов и есть основной заработок танцовщиц. Учитывая, что приходящие в стрип-клуб люди избалованы и вниманием, и деньгами, подобрать ключик к их искушенным натурам нелегко.
Порой любое обаяние бессильно просто потому, что людям хочется, чтобы их уговаривали и заискивали перед ними. Приходится искать самые неожиданные способы разбудить в госте желание заказать приват, лишь бы не навязываться. Больше всего на свете я ненавижу просить… Лучше сделать что-то самой или плюнуть на все, только бы никого не упрашивать.
Поезд метро останавливается. Гигантский дракон выпускает из пасти сотню маленьких суетящихся человечков. Океан времени переливает свои капли все быстрее, когда бег усиливает спешка.
Подъезд со знакомой вывеской. Тяжелая дверь. Улыбчивый охранник на входе.
– Привет, Макс! Как дела, друг? Выспался после вчерашней смены?
– Все пучком, Фрида! Опять опаздываешь, хулиганка? Ничего, запишу время твоего прихода чуть раньше, чтобы менеджер тебя снова не штрафанул.
– Макс, с меня шампанское. Спасибо, дорогой!
Я обещаю, наконец, завязать с раздолбайством.
Чмокнув в щеку самого сердобольного охранника, который всегда прикрывает мои косяки по части дисциплины, я бегу на ненавистную репетицию шоу-программы.
Я очень люблю танцевать. Но только не номера, которые ставит наш хореограф! В отличие от педагога по шестовому стриптизу, постановщик шоу в моем клубе оказался на редкость нетворческим созданием. Приехавший черт знает откуда, он знает о танцах меньше, чем наш повар Петя, который недавно так выплясывал на кухне, что разбил бутылку с дорогущим коньяком. Номера у нашего хореографа пошлые и тупые, а музыка, которую он выбирает, напоминает отборную попсу в стиле сельских дискотек. Интеллекта или красоты в его сомнительном искусстве тоже не наблюдается.
Народное творчество в тяжелой форме, корпоративный колхоз-стайл… Пожалуй, так точнее всего можно описать результат работы нашего чудо-гения.
– Пускай менеджер грозится меня уволить, но участвовать в этом позоре ниже всякого достоинства! – жалуюсь я Пантере, подбивая подругу отказаться от участия в шоу-программе.
– Зая, я тоже не в восторге, но может, эти номера помогут нам зарабатывать чуть больше?
– К черту деньги! Ты думаешь, играть на сцене роль презерватива – нормально?
– Согласна. Это дебильно. Но в прошлый раз он меня вообще заставил быть пиписькой…
– И чего ты ждешь на этот раз, я не понимаю?
– Ну… Не знаю… Люди вроде как смеются…
– Дорогая моя, они смеются не потому, что им смешно, они насмехаются над этим идиотизмом!
– Ну и что мы можем сделать?
– Свою шоу-программу как минимум!
– Ой, Зая, вдруг это плохо закончится…
– А сейчас, по-твоему, у нас все хорошо?
– Зая, ну потерпи, пять минут позора – и у нас хотя бы на тысячу больше…
– Спасибо, я выхожу на сцену не для этого.
– Коровы мои, хватит трепаться! Перерыв окончен!
Хореограф командует начинать новый прогон. Попытка найти поддержку в лице Пантеры досадно провалилась. Эта провинциальная дурочка живет исключительно мыслями о деньгах. Даже участие в номерах, унижающих достоинство женщины, не смущает ее… Что ж, возможно, у нее есть свои причины жертвовать своей гордостью ради денег. Опять придется справляться с трудностями в одиночку. Ну, ничего. Я выкручусь.
Хореограф до того меня достал, что я даже не могу расслабиться в выходной. В моей постели лежит обнаженным самый красивый мужчина на земле, но мне, увы, совсем не до секса…
– Ты такая зажаааатая, – ставит диагноз мой любимый метросексуал, отчаявшись завести меня.
В красках расписываю ему ситуацию. Нервно прикуриваю сигарету. Отпиваю шампанского прямо из горла. Плачусь в жилетку, как лучшей подруге. Начинаю истерить. Умоляю дать совет, как бороться с хамством. Прошу помочь мне придумать способ проучить невоспитанного хореографа. Закончив свой эмоциональный монолог, смотрю в ясные глаза моего божественного любовника. Всем сердцем жажду поддержки. Изящно откинув с красивого лба блестящую прядь волос, мистер Вселенная изрекает:
– Милая, ты же у меня такая придуууумщица… Ну, придууумай что-нибудь…
В сердцах обливаю метросексуала шампанским. Хлопаю дверью и ухожу рыдать в ванную. Я на пределе. Это край… Из последних сил заставляю себя собраться. Я должна быть сильной. Сама за себя. Одна против всех. Я справлюсь. У меня нет выхода.
