В любом случае, напомнил себе Альберто, Дзен не так уж важен. Ключевой фигурой в деле оставался Габриэле Пассарини, единственный, кроме него самого, остававшийся в живых член их тогдашней ячейки «Медузы». Как только с ним будет покончено, полиция может вынюхивать и выслеживать сколько душе угодно. Альберто уединится в своем доме здесь, в Прати, закроет ставни, перестанет читать и слушать новости и устроит себе отдых, зная, что работа сделана хорошо и жизнь прожита не зря.
Он мысленно переключился на предстоявшую встречу с людьми из Министерства обороны, о которой – «чтобы прояснить ситуацию» – они попросили в выражениях, скорее напоминавших приказ. Наверняка хотели убедиться, что их задницы будут прикрыты, если что-то пойдет не так. Альберто не счел возможным отказать, однако, сославшись на соображения безопасности, предложил встретиться не в самом министерстве, а в форте Бочче, штабе военной разведки.
Они, в свою очередь, отклонили это предложение, очевидно, не желая давать Альберто преимущество «своей площадки» так же, как он не желал играть на их поле. В результате был достигнут компромисс: встречу назначили в заброшенных казармах тренировочного лагеря в самом центре Прати, в нескольких минутах ходьбы от дома Альберто. Путь от ресторана, где он обедал, занял десять минут, разговор с Каццолой – еще пять, но Альберто все равно поспевал в срок.
Он тщательно обдумал предстоявшую встречу, вплоть до того, следует ли ему надеть форму. В конце концов решил, что не стоит: открытая демонстрация его положения и власти не могла перевесить того факта, что дело являлось все-таки сугубо военным. Эти люди будут либо высокопоставленными гражданскими чиновниками, либо перспективными политиками. Так или иначе, их цель – подняться в политической иерархии до таких высот, где воинское звание уже ничего не значит. Они наверняка придут в цивильном, значит, и он придет в цивильном.
Альберто также серьезно обдумал, что им сказать. Решить точно заранее не представлялось возможным, поскольку он пока не знал, насколько они осведомлены и до какой степени готовы предоставить ему свободу действий при условии, что сами останутся в тени. Поэтому он заготовил несколько вероятных вариантов, которые, как он надеялся, предусматривали любой поворот событий. Но выбрать нужный вариант и очень корректно сформулировать свои ответы предстояло на месте, причем не мешкая. Эти люди могли быть штатскими, но было бы ошибкой считать, что по этой причине они непременно окажутся дураками.
Городские виллы по правую руку от него сменились глухой высокой стеной, по гребню которой зигзагами была натянута колючая проволока и через равные промежутки установлены щиты с надписью: «Военная зона». Несколько минут спустя Альберто дошел до ворот, предъявил удостоверение часовому и благосклонно кивнул в ответ на уважительное приветствие. Дела пошли несравненно лучше после того, как правительство отменило обязательный призыв. Теперь армейское пополнение составляли молодые люди, прошедшие предварительный отбор в соответствии с их способностями к военной службе, а не стадо забритых против воли отбросов, смирившихся с суровой перспективой двухгодичного рабства, которое было лишь платой за поддержание демократии в армии и предотвращение угрозы вооруженных переворотов.
– Ваши гости уже здесь, сэр, – сказал часовой, указывая на черный лимузин, припаркованный в конце двора. Водитель в фуражке и темных очках стоял со скучающим видом, опершись на правое переднее крыло, и курил, читая газету.
– Когда они приехали?
– Минут десять тому назад. Их трое. Всех проводили в бывший кабинет заместителя командира, крыло «В».
Альберто посмотрел на часы. Они прибыли раньше времени, черт бы их побрал, – решили заработать очко еще до начала встречи. Ну что ж, если им угодно играть в эти глупые игры – мы, мол, покажем, кто сильнее, – извольте, у него в запасе тоже найдется несколько трюков.
– Полковник уже вернулся с обеда? – спросил Альберто у часового.
– Никак нет.
– Свяжитесь с дежурным офицером и скажите, чтобы он бегом бежал в кабинет командира.
– Слушаюсь.
Альберто пересек двор, прошел через ворота, перекрывавшие арку – вход на учебный плац, – и поднялся на два марша по каменной лестнице. Убедившись, что коридор пуст, он повернул направо и вошел в первую дверь.
Комната не блистала великолепием, но вид имела обитаемый и деловой. На столе лежали папки и бумаги, на стенах висели большие карты и – в рамках – свидетельства о военных наградах. Альберто знал, что человек, номинально еще командовавший этим умирающим учреждением, заглядывал сюда лишь изредка – когда одолевала ностальгия по былым временам. Знал он также, что обед полковника неизменно сопровождался двухчасовой сиестой в личных апартаментах на другом конце учебного плаца.
Дверь у него за спиной открылась, вошел дежурный лейтенант. Альберто отдал ему распоряжения и сел за стол. Кресло было старомодное, вращающееся, из темного дуба. Он приспособил его себе по высоте так, чтобы ноги касались пола, взял ручку, лист бумаги из бювара и едва успел сделать вид, что пишет, как дверь снова открылась.
– А, вот и вы! – любезно воскликнул Альберто, когда в комнату вошли три человека в сопровождении дежурного лейтенанта. – Я уж стал волноваться, не случилось ли чего. Прошу садиться. Лейтенант, принесите еще один стул.
– В этом нет необходимости, – сердито бросил один из министерских чиновников. – Я предпочитаю постоять. Насиделся за те пятнадцать минут, которые нам пришлось прождать в соседнем кабинете!
Альберто изобразил уместную озабоченность.
– В самом деле? Приношу свои извинения. Вас, должно быть, проводили не в ту комнату.
Гости неуверенно переглянулись, а лейтенант, отдав честь, удалился. Тот из гостей, который выразил недовольство, нетерпеливо указал своим спутникам на два стула, стоявшие у большого стола. Лет тридцати пяти, чопорный и напыщенный, он даже не пытался скрыть своего раздражения приемом, оказанным ему и двум его сопровождающим.
– Я Франческо Белардинелли, личный секретарь заместителя министра, – представился он. – Вам, разумеется, известно, что мы приехали обсудить. Похоже, существуют серьезные расхождения в трактовке фактов, имеющих отношение к делу. Сделайте одолжение, изложите вашу версию событий. Только, пожалуйста, коротко. У меня всего час времени, четверть которого мы уже потеряли из-за этого недоразумения.
Более молодой из двух его помощников включил маленький диктофон и поставил его на стол, затем достал блокнот и занес над ним ручку. Его старший коллега сидел неподвижно, глядя в потолок, словно рабочий ремонтной бригады, изучающие следы протечки. Секретарь и лакировщик информации, подумал Альберто. Он чувствовал себя школьником, вызванным к директору для объяснений по поводу окна, разбитого в доме старой дамы. К счастью, ответ у него был заготовлен.
– Боюсь, я не смогу удовлетворить вашего пожелания, – сказал он.
Франческо Белардинелли окатил его ледяным взглядом.
– Что это должно означать?
– Дело сопряжено с весьма деликатными вопросами, затрагивающими национальную безопасность, – ровным голосом пояснил Альберто. – Согласно условиям, на которых оно мне было поручено, я могу полностью открыть все факты только самому министру.
– Я – представитель министра, – вскипел Белардинелли.
– Так же, как и шофер, который вас сюда привез.
– Да как вы смеете! – заорал Белардинелли, уже не скрывая своей ярости.
Альберто примирительно поднял руки вверх.
– Это вопрос допуска к секретной информации, доктор. Первое, что я сделал, когда была назначена эта встреча, – проверил уровень вашего допуска. Сожалею, но он недостаточен, чтобы позволить мне изложить вам все относящиеся к делу факты. Тем не менее я готов ответить на любые имеющиеся у вас вопросы, если это не выходит за рамки тех ограничений, которые я упомянул.
– Это неслыханная наглость, Гуэррацци! Служащие SISMI обязаны предоставлять доклады министерству.
– Я обязан предоставлять доклады только своему непосредственному начальству – лично министру обороны и, естественно, премьер-министру и президенту республики по их требованию. Но никак не личным секретарям с допуском секретности класса ВЗ.
Белардинелли впечатал правый кулак в левую ладонь.
– Понятно! Значит, эта встреча – чистый фарс и пустая трата времени? – Он повернулся к своим сопровождающим. – Мы уходим.
Альберто встал.
– Подождите минуту, доктор. Уверен, мы сможем найти компромисс, который удовлетворит ваши требования, не затронув национальной безопасности. Для начала: могу ли я узнать, чем вызван такой интерес к делу со стороны министерства? Ведь это всего лишь маленький грязный секрет тридцатилетней давности, не имеющий ни малейшей связи с настоящим, если, конечно, его разоблачение не грозит суровыми неприятностями вооруженным силам и не повлечет за собой сокрушительную критику и подрыв репутации. Впрочем, кое-какие шаги для того, чтобы этого не произошло, уже предприняты, и я не сомневаюсь, что дело будет предано забвению через неделю-другую. Честно говоря, было бы лучше, если бы вы никак не вмешивались и предоставили действовать профессионалам.
