— Очень познавательно, — кивнула девушка. — Но поразмысли вот над чем — морейцы ненавидят огонь. Для нас он олицетворение зла. Мы не пользуемся огнем в повседневной жизни. Даже свечи не зажигаем. Так как же мы куем мечи?
Джеймс уставился на печь, в которой пылал огонь. Дейдра никогда не подходила к ней. И вечно жаловалась, что ей душно от огня. Хотя в подвале было холодно и сыро, как в склепе.
— Но как вы размягчаете материал?
— Стальной лед не ваше примитивное железо и подчиняется другим законам. Люди придумали бросать его в огонь, чтобы сделать пригодным для ковки. У морейцев иной способ.
— Какой? — Джеймс едва сдерживался, чтобы не схватить девушку за грудки и не встряхнуть как следует, так он жаждал услышать ответ.
Дейдра, почуяв его настрой, перестала тянуть время и ответила без обиняков:
— Мы его охлаждаем.
Так Джеймс постиг великую тайну снежных. Облегчило ли это его труды? Сделало ли возможным соединить лед и железо? Увы, нет.
Дейдра уверяла, что стальной лед при должной минусовой температуре делается податливым, как разогретое железо, и его можно соединить с чем угодно. Хоть с деревяшкой. Стальной лед легко скрепляется с любым материалом — в этом еще одна его уникальная особенность. Но так как снежным она была ни к чему, они ей не пользовались.
Вместо решения проблемы перед Джеймсом встала новая задача — где в условиях вечной весны Эльфантины взять холод, достаточный для плавки стального льда?
В тот же день Джеймс сообщил Валуму о результатах своих изысканий, переложив на его голову заботы о поиске условий для ковки. Не прошло недели, как Валум их нашел. Видимо, угроза войны была реальнее, чем Джеймс представлял. Иначе первый магистр не прибегнул к помощи магов.
Последних в Эльфантине почитали и ненавидели в одинаковой степени. Люди шли к магам, когда случалась беда. Но пока все было в порядке, их избегали, словно чумных.
Рыжие от рождения маги отличались ото всех. Захочешь, не перепутаешь. Они были вынуждены селиться отдельными общинами. В каждом из тринадцати городов была своя. От рождения до смерти замыкались они в своем мирке, лишь изредка выныривая на поверхность, оказать услугу какому-нибудь вельможе. Разумеется, не бесплатно.
Валуму был рад услужить любой маг, но он потребовал лучшего. В ответ община Эльфантины выделила старца. С виду старик был совсем плох. Он едва переставлял ноги, хрипел при каждом вздохе и не соображал, где находится и что происходит. Из-за немощи старца сопровождал молодой маг — его ученик.
Если волосы старика давно окрасила седина, вытравив их природный цвет, то волосы его спутника горели пламенем. Этим он сразу не понравился Дейдре. Маг напоминал ей огонь.
Магам подвластно все. Им подчиняются стихии, а уж погодные условия и подавно. Молодой маг по имени Тинан на пару со стариком создали в печи такой холод, который даже Джеймса пробирал до костей. Первый магистр пришел в восторг и немедля возвел их в ранг личных помощников.
А пару дней спустя Джеймс представил на суд Валума первый в мире меч из стального льда с железной рукоятью.
Глава 18. За ворота
— И не мечтай, что я буду слушаться твоих приказов. Этому не бывать, — таковы были первые слова Аурики, когда она появилась перед Элаем в сарафане.
Скромный наряд удивительно шел к броской внешности. Простота линий — прямые бретели, высокая талия и свободная юбка — прекрасно сочетались с покатыми плечами, стройной фигурой, медовым цветом кожи и волос.
— Я на это и не надеюсь, — миролюбиво произнес Элай. — Я лишь прошу тебя быть осторожной. Повсюду солдаты.
Она дернула плечиком, отмахиваясь от предостережения. Остаток вечера Аурика не замечала попыток Элая завязать разговор. Она сидела с идеально прямой спиной на табурете и не сводила глаз с кирпичной стены в окне, отвечая в лучшем случае кивком головы. В конце концов, он сдался. Если она не хочет общаться, не в его силах ее заставить.
Но чуть он умолк, Аурика сочла своим долгом высказываться обо всем, что ее окружает. От молока и хлеба на ужин она отказалась с таким видом, точно ей предложили помои. Апельсины показались ей недозревшими, а потому кислыми. Простыни на кровати были недостаточно белыми. Комната чересчур тесной. Окно слишком маленьким и через него не виднелось солнце. Все, на что падал взор Аурики, она критиковала, открывая рот лишь для того, чтобы сказать очередную гадость. Главным объектом ее нападок стал Элай. Ее неприязнь к вору за последние сутки только выросла. Девушка ясно дала понять: она винит его в смерти мужа. Себя она считала заложницей, а Элая — разбойником.
Он вздохнул с облегчением, когда пришло время спать. Наконец, она замолчит. В голове не укладывалось, как девушка с миловидной внешностью может быть столь невыносима. Избалованная, капризная девчонка — вот кто она.
— Уже поздно, — сказал Элай. — Ложись спать. Завтра будет трудный день.
Несколько шагов отделяли табурет от кровати, и она сделала их с непередаваемой грацией. Наряд крестьянки вопреки ожиданиям не скрывал ее происхождения. Каждое движение, каждый поворот головы выдавал в ней знатную даму.
— Эй ты! — солнечная махнула рукой. — Выйди, я переоденусь ко сну.
Она обращалась к Элаю — больше в комнате никого не было, но он все-таки уточнил:
— Ты это мне?
— Да, тебе.
— Мое имя не сложно выговорить, — произнес Элай.
Аурика молчала, и его осенило: она не помнит, как его зовут! Несколько месяцев он провел бок о бок с ее мужей, был частым гостем в их гостиной, не раз и не два ужинал в их компании, возил ее на прогулки, спас сначала Лоредана от гибели, затем ее саму от эшафота, а она не удосужилась запомнить его имя. Элай покачал головой. В этом она вся. Ни благодарности, ни сочувствия, ни душевности. Есть ли в ней что-нибудь хорошее помимо внешности?
— Меня зовут Элай. Запомни. Я не буду отзываться, как собака, на «эй, ты».
Хлопнув дверью, он спустился в кабак. В этот поздний час зал был забит посетителями. Элай занял место у стойки, чтобы видеть лестницу на второй этаж. Если Аурика вздумает бежать, он ее перехватит. Несмотря на поведение девушки, он по-прежнему намеривался ее спасти, довезти до Гелиополя и передать родственникам. В родном краю ей ничего не угрожает, там она будет в безопасности. А он вернется к привычной жизни. Так будет лучше для всех. С девчонкой одни проблемы. Она несносна. Ни один здравомыслящий человек, пусть у него будет самое железное терпение и покладистый характер, долго не вынесет ее общества.
После трех кружек пива, он решил, что достаточно времени провел внизу. Можно поднять в комнату и отдохнуть. Дневной сон на жестком табурете не добавил ему сил. Он чувствовал себя разбитым и уставшим.
Аурика не только легла, но и заснула. В подрагивающем пламени свечи ее волосы напоминали расплавленное золото, разлитое по простыням. Она была невероятно прекрасна сейчас, когда сон разгладил морщинки недовольства на лбу и в уголках губ. Раздражение Элая испарилось как вода во время засухи. Как можно злиться на Аурику? Он вспомнил, какой милой и ласковой она бывала в обществе Лоредана. Возможно, проблема не в девушке, а в нем. Нужно быть снисходительным. Она пережила стресс, ей потребуется ни один месяц, чтобы прийти в себя. Поддавшись очарованию спящей девушки, он снова устроился на табурете, хотя планировал лечь на кровать, наплевав на ее протесты.
Но утром стоило Аурике открыть глаза, очарование исчезло без следа. Неудовольствие девушки быстро передалось Элаю. Стиснув зубы, он стойко переносил упреки. Его выдержке можно было позавидовать.
Пока Аурика распинала служанку за нерасторопность, Элай собрался в дорогу. Перед ними стояла нелегкая задача — покинуть пределы столицы. Разумеется, стража на воротах предупреждена о беглой преступнице. У них всего один шанс: солдаты будут искать знатную солнечную, а он попытается провести мимо заставы простолюдинку.
— Надо что-то делать с волосами, — Элай изучал золотые пряди длиной до пояса.
— Что не так с моими волосами? — заволновалась Аурика.
— Они чересчур приметны. Их необходимо спрятать или остричь.
— Я ни за что не остригу волосы. Они мое украшение.
С этим сложно спорить. Невозможно было оторвать взгляд от копны густых слегка вьющихся волос. Подсвеченные солнцем они сияли вокруг хозяйки ореолом. Досадно лишать девушку такой красоты.
— Я позову служанку, она заплетет косу или еще что-нибудь. Главное, чтобы волосы можно было спрятать под капюшон. Не лишним будет покрасить их в коричневый.
Под страхом быть остриженной Аурика не противилась приходу служанки. Но ровно до того момента, как та прикоснулась к волосам. Первая же робкая попытка расчесать их вызвала бурное сопротивление.
— Ты хочешь мне все волосы выдрать? — Аурика тряхнула головой. — Тебе только лошадиные гривы заплетать.
