С рубахой, а потом и с повязкой было покончено, и Аурика осмотрела рану — глубокий надрез на левом боку. Рваные края сшила неумелая рука, и швы разошлись. Оборванные нитки торчали из плоти словно черви. Аурику передернуло. Она часто задышала, борясь с тошнотой.
Шить Аурика не умела. Впрочем, иглы с ниткой все равно нет. Должен быть другой способ закрыть рану. Огонь притягивал взгляд, его свет и тепло манили. Он поможет ее спутнику.
Аурика взяла его кинжал и положила лезвие в костер. По мере того как жар огня передавался железу, оно краснело. Вскоре кинжал достаточно раскалился. Она достала его из огня без опаски. Схватись она за красное от жара лезвие, и тогда бы не обожглась. Огонь для гелиоса дружественная стихия.
А вот низшему пришлось туго. Когда Аурика приложила горячее лезвие к его животу, он пришел в себя. Правда, всего на мгновение. Корчась от боли, он тут же снова потерял сознание.
Жар огня, переданный через лезвие, сделал свое доброе дело — прижег рану и остановил кровь. Он также убил заразу. Низший поправится. В этом Аурика не сомневалась. Она благосклонно примет его благодарность.
Тряпки для перевязки не было, и Аурика порвала подол своей рубахи. Чего не сделаешь ради собственного спасения. Она не вернулась на место по другую сторону костра. Сидеть рядом с вором было неприятно, но безопасней, чем одной. Обхватив колени и положив на них голову, она думала о том, как круто изменилась ее жизнь. Скажи ей кто неделю назад, что она проведет ночь в компании низшего, сидя на голой земле, Аурика бы расхохоталась ему в лицо. Не для того ее растили в чертогах Гелиополя. Ее судьба выше.
Дрожа от холода, Аурика приняла решение — она вернется в Гелиополь и заживет, как подобает леди. Лоредан, глядя на нее с колесницы Небесного отца, будет ей гордиться.
Мысли о муже несли муку и в то же время были сладостны. И она погрузилась в них с мазохистским наслаждением.
* * *
Пробуждение Элая было далеко от приятного. Бок жгло, словно к нему приложили раскаленную кочергу. Зато чувствовал он себя бодрее, чем накануне. Первой его эмоцией был страх, но не за себя. Пока он был без сознания, с Аурикой могло случиться все, что угодно. С нее станется пойти назад в Эльфантину и потребовать тело мужа для погребения.
Вне себя от ужаса он подскочил, игнорируя тяжесть в боку. В другое время Элая бы скрутило от боли, но сейчас его поддерживал адреналин.
Аурика никуда не делась. Напротив, стала ближе, чем накануне вечером. Спала буквально под боком, свернувшись калачиком на его куртке. Волосы служили ей покрывалом, ширмой, за которой она спряталась от мира.
Элай повалился обратно на землю, не сводя глаз с девушки. Время замедлилось и вместе с тем летело, пока он любовался спящей красавицей. Разлетом бровей, трогательными завитками волос у висков, горбинкой носа, рисунком вен на веках. Любая мелочь казалась ему безупречной. Каждый штрих, изгиб, незначительная деталь вызывали восхищение, и он стремился запечатлеть их в памяти, чтобы позже, когда Аурика навсегда уйдет из его жизни, оставить себе хотя бы ее образ.
Чтобы сдержать данное слово и вернуть девушку домой, Элай должен быть в форме. И в первую очередь следует заняться боком. Он заглянул под повязку и обнаружил прижженную рану. Едва ли он сделал это сам. Кроме Аурики никого поблизости не было, и вывод напрашивался сам собой — солнечная о нем позаботилась! Элай бы меньше поразился, скажи ему кто, что его подлатал сам Ардос — бог-покровитель Эльфантины, вечно юный, дарующий жизнь и процветание.
Солнечная не испугалась крови, не постеснялась снять с него рубаху, нашла единственную возможность закрыть рану. Смелая самоотверженная девочка. Он был не прав, думая о ней дурно. В хрупком теле жила отважная и добрая душа.
Элай позволил себе помечтать и вообразил, что он не безразличен Аурике. Что она вылечила его, потому что не желала его смерти. С чего еще ей так стараться?
Мучительная надежда сдавила сердце. Он еще в детстве понял: ничего хуже этой продажной твари — надежды — в мире нет. Она не раз насмехалась над ним, маня за собой, а потом выставляла идиотом. И все же он поверил ей. С таким отчаянием заблудившийся бедуин верит в мираж среди песков — в свой последний шанс на спасение. Но надежда и в этот раз расхохоталась ему в лицо.
Чуть солнечный луч скользнул на щеку Аурики, она открыла глаза — карамельные с темными крапинками. Улыбка коснулась пухлых губ, но погасла, когда девушка заметила Элая. Она вскочила, пошатнулась, потеряв равновесие от резкого движения, но тут же упрямо вздернула подбородок.
— Ты вытащила меня с того света, — Элай накрыл ладонью рану. — Спасибо.
— Мне пришлось. Из двух зол — ночи и тебя, я выбрала меньшее.
Ответ кольнул больнее ножа, но Элай не подал вида. Люди и те считали его грязью, что уж говорить о солнечной. По какой бы причине Аурика его не спасла, она все-таки сделала это и заслужила благодарность. А то, что ей двигала не симпатия к нему, так это к лучшему. Солнечной и человеку не суждено быть вместе, как луне не суждено встретиться с солнцем. Подобный союз не принесет ничего кроме страданий. Так Элай убеждал себя, пока глупое сердце лелеяло свои мечты.
Глава 20. Крах надежд
С тех пор, как производство мечей из стального льда поставили на поток — Джеймс трудился днем и ночью, а маги усердно ему помогали, из-за чего работа двигалась быстро, — началась подготовка к войне. Войска со всего континента стягивались к Эльфантине. Юг прислал лучших наездников, север — пехоту. Столица превратилась в военный лагерь.
Валум следил с высоты своих покоев, расположенных в башне, за подготовкой. Маршируя на плацу, чистя оружие, отдыхая в казармах, повсюду солдаты чувствовали его взгляд. Напряжение пропитало воздух Эльфантины.
Общая нервозность сказывалась и на Джеймсе, и на снежной. За себя Джеймс не волновался. Валум на время военных действий назначил его приближенным и собирался взять с собой на фронт. Первый магистр не планировал отсиживаться в столице, пока его люди воюют на севере. Нет, он лично возглавит войско и будет в гуще событий. Джеймс тоже не боялся войны и даже ждал, когда, наконец, отправится в родные края — дата отъезда уже была назначена. Беспокоила лишь судьба Дейдры. О планах насчет снежной первый магистр не распространялся.
Как-то на рассвете, прежде чем спуститься в подвал и продолжить ковку мечей, Джеймс заглянул к Валуму. Первый магистр ложился поздно, а встал рано. Джеймс подсчитал, что его покровитель спит от силы четыре часа в сутки.
— Через неделю выезжаем, — вместо приветствия сказал Валум. — Переживаешь?
— Не за себя. Разумно ли оставлять Дейдру в столице, когда мы сами отправляемся на север?
— Дейдру? — прищурился Валум. — Ты зовешь ее по имени?
— Это плохо?
Валум пожал плечами:
— Я, например, так не делаю.
Повисла неловкая пауза. Джеймс засомневался подходящее ли сейчас время для просьбы. Валум посчитал его отношение к снежной неподобающим. Заикнуться о ее судьбе означало подтвердить догадку. С другой стороны он уже здесь.
Шумно вздохнув, Джеймс решился:
— Думаю, снежную надо взять с нами. На север.
— Туда, где живет ее народ. И где ей смогут помочь, — Валум постукивал пальцами по столу.
— Туда, где владыка ее увидит. Возможно, отцовское сердце дрогнет.
— Вряд ли. Сердце владыки, как мы убедились, изо льда.
— Стоит попытаться. Снежная будет полезнее там, чем здесь. Она помогла мне разобраться в устройстве стального льда. Кто знает, какие секреты она хранит?
— Она готова делиться ими с тобой?
— Всему свое время. Однажды я разговорил ее. Смогу еще раз.
Джеймс слабо верил в свои слова. Дейдра поведала ему секрет льда только потому, что проиграла. Она поклялась ответить на вопрос и выполнила условие пари. Честь для снежных превыше всего. Как выяснилось, даже превыше государственных тайн. Впредь она будет осторожнее, и вряд ли удастся ее подловить. Но Валуму об этом знать необязательно.
Еще минут десять ушло на убеждение первого магистра. В конце концов, тот сдался и согласился взять девушку на север.
Напоследок Джеймс из вежливости поинтересовался здоровьем госпожи Виорики. Валум уже несколько дней ее не посещал. Как бы ни стряслось беды.
— Госпожа Виорика чувствует себя прекрасно, — ответил первый магистр. — Сейчас она на середине пути к Гелиополю.
— Она покинула столицу? Не проводив вас на войну?
— Того требовали дела государственной важности. Я сам отправил ее на юг. Ты ведь слышал, что жена казненного недавно солнечного сбежала?
Джеймс замялся. Он старался не вспоминать о своем участии в побеге Аурики.
Он кивнул, и Валум продолжил:
— Мои шпионы донесли, что солнечную в сопровождении наемника видели на южной дороге. Она держит путь домой.
