— А я вам говорю, керкур куда быстрее, чем актуария!
Прихлебывая неразбавленное вино, Александр привычно использовал римскую терминологию, а так как никакой другой и не имелось, все собравшиеся за большим столом моряки его вполне понимали и охотно поддержали разговор, азартно крича и ругаясь.
— Да нет же! — возмущенно размахивал руками какой-то бородач в порванной на локте тунике. — Актуария — очень быстрое судно, керкур она догонит запросто, клянусь головой святой Перпетуи!
— О, да ты из Карфагена? Столичный гость!
Святая Перпетуя являлась покровительницей Колонии Юлия, то есть Карфагена, о чем Саша не забывал.
— Да, я карфагенянин, — приосанился бородач. — Не боюсь признаться, одним из моих предков был сам Ганнибал, победитель римлян!
— Ну уж сам Ганнибал? — усомнился Саша. — Так ты говоришь, актуария керкур обгонит? На большой-то волне?
— Э, уважаемый! Ты не передергивай, мы ни про какие волны не говорили.
— Да-да. — В спор уже включились все, даже служка внимал, развесив уши. — Про волны не говорили. А на спокойной воде любая актуария — галея или акатий — любой торговый парусник догонит на раз-два-три.
— Так-так и любой? — понизив голос, подначил молодой человек. — Видал я пару раз парусник… О! Вы такого никогда не видели!
— Не о том ли кораблике ты говоришь, что заходит иногда в Карфагенскую гавань? — подозрительно прищурился бородач.
— Не знаю, про что ты? — Александр повел плечом. — То судно, которое я как-то видал, несло на себе огромное количество парусов — и прямых, и косых, а мачты его столь высоки, что удивительно, как оно не перевернулось! Клянусь всеми святыми, я был бы не прочь наняться на него матросом!
— А ты смелый парень, как я посмотрю!
— А вы что — трусы?
— Ты кого назвал трусом, а?
И вот тут понеслось! Вполне достаточно было одной фразы… Ввах! Какой-то дюжий детина попытался с ходу заехать Саше кулаком в челюсть.
Да не на того напал. Стал Александр дожидаться, как же — уклонился, выскочил из-за стола и с размаху засветил бросившемуся за ним детине в переносицу.
Тот так и сел, замотал головой, словно оглушенный дубиной бык на скотобойне.
— Ах ты, гад! Наших бить? — выхватив нож, засвиристел небольшого росточка мужичонка с повадками давнишнего тюремного сидельца, без печени и легких, зато с туберкулезом и полным профилем прочих болячек. — Ах ты… Карфагенянин! Бейте его, парни!
Заверещал, выкатил глаза и — оп! — ножичком…
И снова ошибся адресом. Ножичек Саша выбил из его руки на раз и тут же приложил локтем в ухо — а и нечего тут холодняком размахивать!
— Братцы-ы-ы! Сволочи карфагенские наших бью-у-ут! — отлетев к стенке и сбив по пути пару человек, обиженно заскулил «сиделец». — Понаехали тут, су-у-уки!
Тем временем пришел в себя детина, получивший удар в переносицу. Размазывая по лицу кровавую юшку, поднялся на ноги… И ка-ак вдарил бородачу в грудь:
— Получи! Сука карфагенская! Бей этих сволочей, парни! Мочи!
Ну да, столичных ухарей нигде не любят. Особенно в маленьких нищих городках, таких как Тапс.
Сбитый с лавки бородатый, однако, тут же вскочил на ноги и лихо врезал обидчику промеж ног…
И понеслось! Как в том анекдоте — драку заказывали? Достаточно было только начать…
И вот уже вся таверна мутузилась, с криками, с пьяными ругательствами и жуткой божбою, с ножичками, кастетами и дубинками!
Кто-то уже навалился на Нгоно — правда, парень успешно отбивался, видать, во французской полиции драться его учили на совесть, а скорее и сам приложил усилия к полезному делу. Бил как во французском боксе — ногой в шею! Саша аж позавидовал — хар-роший удар! Так их, гадов!
А Весников — тот живо смекнул, что к чему, ухватил в руки скамейку, махнул, отскочил в угол:
— А ну! Подходи по одному, курвы!
Желающих что-то не находилось — все уже давно были заняты друг другом. Бились на славу, любо-дорого посмотреть, только кровавые брызги по стенам летали… ага! Вот кому-то отодрали рукав… а вот затрещал чей-то пояс.
— Уши, уши отпустите-е-е!
— Н-на, гадина карфагенская!
— А вот тебе, вот, получи, харя!
— А ты что уставился, хмырь гнилозубый?
— Кто гнилозубый? Я — гнилозубый? Сейчас посмотрим, сколько у тебя зубов останется! Ннна!
— Вяжите его, вяжите, он буйный!
— Ничо! Тут у нас все буйные!
— Только не по голове, только не по голове… не нада-а-а!
А в общем-то, дрались, можно сказать, прилично, в свое удовольствие — ножичками зря не махали.
На Сашу, после того как молодой человек снова посадил за пятую точку заводилу, все того же туповатого детинушку, не особо-то лезли, больше ругались. К Весникову, что ждал со скамейкой наперевес, тоже старались не приближаться, а что касается Нгоно, то темнокожий парень уже стоял плечом к плечу с бородачом карфагенянином — бились оба, словно былинные богатыри-побратимы.
Александр бросился на выручку — да некого уже там было бить, как его увидели, так все разбежались.
Да что и сказать: драка как началась, так и прекратилась — разом. Вот только что два ухаря у дальней стены, казалось, сожрать друг друга были готовы, а вот уже сидят мирно за столиком, винище хлещут…
Бородач тоже подозвал служку:
— Большой кувшин всем, кто остался… Ладно. Выпьем — дальше поспорим. Все же не думаю я, чтоб керкур актуария не догнала!
Больше ничего существенного в тот вечер Саша так и не услышал, зато сговорился все с тем же бородачом, которого, как выяснилось, звали Армигием, насчет заработка. Матросы сейчас, в конце мореходного сезона, были никому не нужны, но у Армигия имелся на примете один человек, тоже, кстати, из Карфагена.
— Он, видишь ли, промышляет ловлей губок, не сам, конечно. Нанимает ныряльщиков и лодку, только ныряльщики за день так уматываются, что к вечеру не способны грести. Вас троих он, наверное, и взял бы гребцами. Опять-таки — до окончания сезона. И сразу предупреждаю: Сальвиний, так его зовут, известный всем скряга и вряд ли вы у него много заработаете.
— Нам бы попасть в Карфаген, — мечтательно улыбнулся Саша. — Уж там бы мы заработали.
— Не сомневаюсь! — Армигий расхохотался и, хлопнув собеседника по плечу, подмигнул. — Крепкие молодые парни всегда найдут применение своим силам. Особенно в дружине какого-нибудь морского вождя. Жаль, что дружин этих, вольных королей моря, осталось так мало. Наш славный правитель их не очень-то жалует, да и вообще замирился почти со всеми.
Последнюю фразу бородач произнес вполголоса, почти шепотом, при этом воровато оглянувшись. К тому времени они с Александром и его почтительно помалкивающими соратниками уже вышли из таверны и медленно шагали по песчаному пляжу, продолжая начатый разговор. Как выяснилось, Армигий был арматором, то есть торговцем, и в компании с другим карфагенянином гонял кораблишки из Карфагена в Гадрумет и Тапс и даже много дальше — в Александрию.
— Эх, парни, попались бы вы мне в начале сезона! — Посмотрев на полупустую гавань, арматор страдальчески сморщился и тут же хлопнул в ладоши. — А вы вот что! Вы меня в марте найдите! Обязательно что-то для вас сыщется, зима, сами понимаете, такое дело, кто-нибудь из наших матросов от безделья обязательно угодит в передрягу, так что места будут, ну а о цене сговоримся.
— Что ж, в марте так в марте, — разочарованно свистнул Саша. — Ты б лучше подсказал — как добраться в Карфаген до зимы? Если на корабле никак, так, может, по суше лучше?
— По суше — хуже, — убежденно отозвался Армигий. — И дольше, и… сами знаете — «черные плащи» там везде шныряют. Чем ближе к столице, тем их больше. А на море они все-таки не так лютуют. У вас ведь подорожной грамоты нет?
— Нет.
— Тогда что же вы говорите — «по суше»? Вмиг окажетесь на каменоломнях, в цепях и с киркою.
— И что ж нам теперь делать? Что бы ты, уважаемый, посоветовал?
— Даже и не знаю. — Арматор задумчиво потеребил бороду. — Есть, конечно, возможности. Из Александрии в Карфаген еще не все скафы вернулись… Правда, тут другой вопрос — вернутся ли они вообще в этом сезоне? Тут один бог знает. Да и если даже и пойдут в Карфаген, могут ведь и не заглянуть к нам в Тапс, проплывут до Гадрумета.
— Может, нам в Гадрумет перебраться?
— Можно и в Гадрумет, — снова прищурился Армигий. — Только ведь и он не очень-то большой город. И к чужакам там естественное подозрение. Все чужие на виду. Не то — в Карфагене! А, что там говорить, столица есть столица. Даже при всех этих гадах — «черных плащах». На Карфаген их не хватит!
— Кого, плащей не хватит? — вовремя вставил слово Нгоно.
— Не плащей, а тех сволочуг, что эти плащи носят. Уж не сдержался, выругался… а пойдете доносить, так все равно не поверят. Вы ж чужие.
— Да мы вообще-то доносить и не собирались.
