— Ни секунды не сомневался, Майорова, что ты останешься. — Дик ухватил меня под локоть и повёл к машине. — Не знаю даже, как я выдержу и доеду до дома.
— Выдержишь ч-что… — сердце стучит где-то в горле, я теряю связь с реальностью. Есть только его голос и руки. Может так и нужно? Отбросить все, забыться, наслаждаться. Думать и жалеть буду потом.
Дик у машины останавливается и прикладывает мою руку к его бугру, трет ладонью возбужденный член через ткань. Не подозревала, что у меня на руке может быть эрогенная зона, я чувствую нежное покалывание в середине ладони, хочу дотронуться до него, почувствовать бархатистость кожи.
— У меня от напряжения в паху ноги сводит. Сказывается длительное воздержание, я не трахался вот уже часов тридцать, а это негативно сказывается на моем настроении и самочувствии. А еще ты треплешь мне нервы своими выходками, то Дима, то такси… — хриплый голос Дика пробирается в самое сердце, я слышу только подтверждение, что у него ничего не было с барменшей.
Я тоже не знаю, как дотяну до его квартиры. Даже кондиционер не спасает, я на пределе, очень хочу Дика. Горю в прямом и переносном смыслах. У меня поднялась температура: щеки красные, на теле хоть яичницу жарь.
Страшно, что ему будет скучно со мной. Дик развратен, у него богатый опыт. Уверена, что его девицы были искусными мастерицами, способными удивить. Что могу я? Он сам говорил, что девственницы ему не интересны.
В голову приходит одна сумасшедшая мысль.
Машина несётся по пустым улицам, Дик старается не выжимать больше ста километров в час. Все таки мы не на трассе, что если из темноты выскочит случайный прохожий, которому не спится в столько поздний час?
Он очень напряжен, видно, что торопится.
Я отстёгиваю ремень безопасности, собираю волосы резинкой, чтобы не мешали, и тянусь к ремню Дика. С завидной ловкостью расстёгиваю его ремень и джинсы. Дик наблюдает за мной с интересом, не убирает мои руки, не просит остановиться, значит я все делаю правильно.
Из трусов выпрыгивает дубина, толстая и мощная, покрытая венками. Провожу пальцами ласково по головке, раскатываю капельку смазки. Никогда не трогала мужской член, видела только в порно. Удивительный контраст, такая нежная кожа на головке и такой каменный ствол, полный мощи, невозможно даже обхватить его рукой.
Улыбаюсь больше сама себе.
— Оближи его. — направляет меня Дик и я повинуюсь, наклоняюсь и неумело обхватываю головку губами, после чего провожу языком по вздутой венке. Терпкий вкус дурманит меня, слаще леденца.
Дик издаёт утробный рык, выжимая педаль газа. Мы буквально летим.
— Сожми губы и двигайся вверх-вниз, прижимаясь к нему языком… — голос Дика очень хриплый, с надрывом. Растворяюсь в нем. Мой язык скользит по стволу, я заглатываю его почти полностью, даже удивляюсь как легко мне это даётся.
Дик кладёт руку мне на затылок, его дыхание учащается, он хрипит:
— Умничка…
Я ускоряюсь, чувствую нарастающую пульсацию.
Дик шумно кончает, чувствую соленую, вязкую жидкость, которая наполняет рот. Безумие. Мне нравится его вкус. Облизываюсь, как кошка, отстраняясь от него. Готова урчать от удовольствия. Рядом с Диком я дикая извращенка.
Дик останавливается у своего дома, сбивая мусорный бак. Но он даже не замечает это, одной рукой натягивает трусы, а другой достаёт ключи из зажигания. Он хочет меня. Эта мысль меня подстегивает, заводит до такой степени, что еще пару минут и у меня ног запылает огонь.
Мы похожи на подростков, которые спешат домой, чтобы набедокурить там, пока родителей нет дома. Дик помогает мне выбраться из машины, впивает губы, впечатывается в холодный металл, стискивает до хруста костей. Он такой необузданный.
Никогда не думала, что поцелуй может быть таким крышесносным… Язык Дика врывается в мой рот, обследует его и оплетает мой язык, пленит. Его руки забираются под мою футболку. Я даже издаю хриплый стон, уже на пределе. Можно ли получить оргазм от простых прикосновений?
— Кончу в штаны сейчас… Пошли… — он хватает меня на руки, прикусывая грудь через ткань футболки, отдирая клок, как самый настоящий зверь.
Я смеюсь, разрывая тишину. Бедный соседи Дика.
— Кхе-кхе! — деликатное покашливание, заставляет Дика замедлиться. Высокая фигура выходит из тени на свет. Полковник. У меня от стыда и удивления лезут глаза на лоб, хочется спрыгнуть с рук Дика, занять более приличную позу, но Дик еще сильнее прижимает меня к себе. — Теперь все встало на свои места…
— Чем обязан, Саныч, в столь поздний час? — у моего спутника совсем неприветливый голос.
— Романов накатал на тебя заявку, указал, что ты угрожал ему табельным оружием. — Полковник вздыхает, закуривая. — Мне придётся арестовать тебя до выяснения обстоятельств.
Не верю своим ушам. Дима написал заявление ночью на Дика? Даже утра не дождался… Это глупо…
Между мужчинами всегда была неприязнь, это могли почувствовать даже не знакомые люди, но чтобы Дима решил таким образом разбираться с Диком… Невольно чувствую вину за собой. Я спровоцировала эту ситуацию. Дала Диме надежду и потом осталась с Диком.
Дик не опускает меня на ноги, так и стоит со мной на руках перед Полковником. Моя попа призывно торчит, маячит у носа Полковника. Даже не удобно.
— Ну давай утром в участке и арестуешь меня, я даже сам сдамся на власть правосудию.
— Не могу, Дик. Романов старший поднял всех на уши. Требовал послать за тобой наряд полиции. Сам понимаешь…
Отец Димы работал в Генеральной прокуратуре не последним человеком и обладал обширными связями. Ему не составляло труда поднять весь город на уши, многие люди при деньгах и власти были его должниками, потому что он прикрывал их толстые задницы, скрывал их грехи и махинации.
— И конечно же, тебе очень достанется за неуравновешенного работника. — усмехается Дик. Я мотыляю ногами, чтобы он поставил меня, но он лишь крепче сжимает меня, впивается пальцами в мягкую плоть.
Полковник закуривает вторую сигару, ему этот разговор даётся нелегко, да и неизвестно сколько он тут ждёт Дика, почему не позвонил ему? И еще мне кажется, что диалог не идёт, потому что тут лишние уши, мои, которые не должны много слышать. И теперь Полковник ограничен в своих выражениях.
— Саша, я за тебя переживаю. Хочешь пустить под откос все из-за какого-то гавнюка? Ты должен показать, что готов содействовать и что он наговаривает на тебя. — Саныч косится на меня, как я отреагирую на его слова.
— Дик, поставь меня уже! — не выдерживаю и подаю голос. Дик все-таки ставит меня на ноги, но прижимает к себе, демонстрируя свои намерения. — Я могу поговорить с Романовым и успокоить его! Тем более это все…
Осекаюсь и не договариваю, недоверчиво смотрю на Полковника. Конечно, он обо всем догадывается, но ничего не говорит, просто задумчиво смотрит на нас с Диком. Парочка мы ещё та: я растрепанная с распухшими губами, Дик с расстегнутыми штанами, которые съехали и демонстрировали теперь его трусы.
Утром я увольнялась с работы, а теперь из-за меня на его следователя подают жалобу.
Вряд ли бы ему удалось так долго быть руководителем такого отдела без внутреннего стрежня. Он явно скрывал пару тузов в своём рукаве. Полковник был страшным человеком.
— Давайте проедем в участок и все там решим. — примирительно говорю я Дику, стараясь переместить его руку с моей филейной части хотя бы на талию. — Этот вечер уже все равно ничто не испортит.
— Романов сам там? — спрашивает резко Дик и по взгляду Полковника я понимаю, что да. Для Дика это как красная тряпка для Быка. Зрачки расширяются, нос шумно поглощает воздух.
Дик влетает в темный участок быстрее пули, несётся стремительно в кабинет Полковника, ничего не замечая вокруг. Он видит цель и не видет на своём пути препятствий. Мы с Санычем еле успеваем за ним, хотя почти бежим. Дик заведён и не дай Бог ему попадётся Романов, он свернёт ему шею или отстрелит что-нибудь.
В кабинете сидят Романовы, отец и сын, и их семейный адвокат. Я знаю каждого из них и мне становится неловко от этой встречи. Я вхожу в кабинет вслед за Диком, встречаюсь взглядом, как с Димой, так и с его отцом. По коже пробегает холодок.
