на правом боку.
– Потом потренируетесь. Нужно делать: «а» – быстро, «б» – самостоятельно, иначе до «в» не доживете.
Руки от запястий до локтей по внешней стороне прикрылись наручами, со спины на грудь опустились полукруглые оплечья, завершили одеяние изящный нагрудник и намного меньший по размеру наспинник, прикрепленные поверх пластинчатого доспеха. Стандартный ученический меч из бронзы разместился на тщательно подогнанной портупее. Все перечисленное много повидало на своем веку, но выглядело надежно.
– Щит пока не нужен.
И на том спасибо. Непривычная тяжесть давила на плечи. Увенчалось наше преображение островерхими шишаками, подобранными по размеру и весу. Шлемы оказались каркасными, на войлочной подкладке, по средней части – несколько отверстий для вентиляции. Никаких наносников, назатыльников, нащечников или забрал. Как и украшений вроде султана или гребня. Так же нам не полагалась крепившаяся к шлему чешуйчатая бармица, что должна прикрывать затылок, щеки, уши и плечи. Не царберы, понимаешь. Простота и минимализм. Как во всем: в архитектуре, мебели, одежде. Возможно, и в отношениях. Мало ли. При стольких мужьях-то.
К тому времени, когда мы вышли, учебный бой закончился. Ученицы построились на поле лицом к зареву, занявшемуся на востоке. Мы примкнули.
Рассвет. Дома в эти часы я спал, как говорится, без задних ног, и о существовании такой красоты знал только из интернета и телевизора.
– Войница Астафья – лучшая копейщица среди воинов башен, – представил воительницу дядя Люсик, – она проведет занятие по упражнениям с копьем. Взять оружие.
– А доспать? – подал кто-то голос.
– Светает, ложиться нет смысла.
Спасибо, успокоили, что встречать рассвет в полном боевом облачении – не ежедневное удовольствие.
Бойник вынес тяжелую охапку копий. Длинные, похожие на жерди древки со стуком посыпались к нашим ногам, я поднял ближайшее, взвесил в руке и поставил вертикально. Приятно чувствовать себя защищенным. Латы, шлем, сапоги, меч, копье… Настоящий богатырь. Ну, если не считать доставшейся от природы не совсем богатырской комплекции. Скажем так: витязь-недомерок. Ничего, в отношении роста, мускулов и ширины плеч у меня все впереди, а выгляжу уже как богатырь. Вот и говорю: приятно.
Разучивали выпад, защиту и бросок. Когда большинство перешли к броскам, неудачно уклонившаяся от выпада Варвара вскрикнула: напарница задела ее наконечником. Бедро на глазах окрашивалось кровью.
– Остальным продолжать занятие! – Строгий голос Астафьи шуганул раззявивших рты учениц. – Антонина, беги за врачевателем.
Высокая крепкая девочка сделала в сторону «взрослой» части школы не больше трех шагов, когда одна из дверей отворилась. Навстречу быстро семенила женщина, чье присутствие в школе ранее объяснения не находило. Врач! Нет, врачеватель – так ее назвали. Среднего возраста, в расшитой красной нитью светлой рубахе и таких же шароварах. Многоцветный пояс и столь же пестрая тесьма на лбу, поддерживавшая волосы, завершали одеяние. Обувь лишний раз на территории школы не надевали. Руки врачевательницы на ходу разворачивали сверток с необходимым для первой помощи.
Стало окончательно понятно распределение обязанностей: царисса контролирует, папринций руководит, из двух оставшихся женщин одна врачует, вторая – по хозяйству: заготовить, сохранить, выдать… Завхоз-снабженец.
Варвару уложили на землю. Она стойко скрипела зубами, пока чужие руки латали ногу. Откинувшийся затылок скреб траву, кулаки механически сжимали и чуть не вырывали из почвы целые пучки вместе с дерном.
Пока все отвлеклись, у меня получилось сбежать в уборную. Убедившись, что за мной никто не увязался, я спокойно встал, выдохнул с облегчением…
Левая стенка, сделанная из усиленного соломой плетня, словно взорвалась: прилетевшее снаружи копье пробило ее на уровне пояса и едва не повредило часть организма, к которой я, как мальчик, очень привык. Копье пронеслось вдоль всего ряда горшков, тупой удар раздался при втыкании в бревенчатую стену справа.
Ни фига себе кино. Если бы я был девочкой, мозги сейчас висели бы где-то посередине медленно покачивавшегося древка.
Стало не до занятий. С чуть не шевелящимися волосами я выскочил и помчался по коридору к покоям старших.
– Дядя Люсик! Дядя Люсик!
Вот тебе и богатырь. Во фразу «У меня все впереди» нужно добавить «далеко» и «если повезет».
На крик откликнулся бойник, рукав балахона указал в противоположную сторону: папринций ушел туда. Впрочем, дядя Люсик тоже услышал и спешил навстречу.
Я завел его в уборную.
– Ты была здесь? – догадался он. – Повезло. Будто специально кинули.
Осмотр вытащенного копья ничего не дал.
– Обычное учебное, за стеной такие у всех, и несколько запасных лежит на земле, можно незаметно взять вместо брошенного. Если найдется свидетель броска или виновный сам сознается: мол, чего на тренировке не бывает, – размышлял дядя Люсик, – виновного накажем. Но что-то мне говорит…
Не закончив фразы, он еще раз оглядел копье и забрал его с собой.
– Будь начеку, – сказал, он уходя. – Если это умысел, в первую очередь остерегайся Аглаю и Варвару.
Я остался один. Аглаю и Варвару? Моя первая мысль – Феодора. Нашла того, кто довел отца, и исполнила угрозу. Но бывает ли, чтобы так быстро и так просто?
Или – Карина?
С тяжелым сердцем я вернулся на поле. Виски ощущали фантомную встряску от удара влетающего копья. Глаза отчетливо представляли куски окровавленного серого вещества, стекающего по бревнам. Руки иногда предательски вздрагивали и не слушались. Взгляд шарил вокруг в надежде поймать удивленный встречный: чего это я тут живой хожу?
Упражнения с оружием длились еще долго и закончились только при свете солнца.
На завтраке мое состояние не осталось не замеченным.
– Что случилось? – шепнула Тома.
Я пожал плечами. Не мог объяснить. Пугать не хотелось.
Попробую разобраться. Итак, Феодора. В мою сторону не смотрит, ушла в себя. Аглая с Варварой мной тоже не интересуются. Карина, за столом сидевшая напротив меня, ела спокойно, равнодушно, ложка загребала четко отмеренную порцию и отправляла в рот, тот мощно перемалывал. Скулы двигались равномерно, как поршни двигателя. Не знавшие стоматолога зубы напоминали камнедробилку. На меня – ноль внимания. Вон, Глафире, делившей комнату с Феодорой, я интересен больше. Ох, Карина, Карина. Настолько владеет собой – или не при делах? Обещала мстить. Подмигивание в эйфории победы ничего не значило, девчонки умеют лелеять обиды годами, подавая месть выдержанной и вкусной.
Новая мысль прошибла холодным потом. Бросок получился отменный, а Астафью представили как лучшую копейщицу. Могла она захотеть избавиться от меня? Но в чем смысл? Маньячка – слишком нелепое объяснение. Лицо мое не понравилось, или взглянул не так? За это, как я думал раньше, не убивают. Думаю теперь так не думать.
И еще. Не люблю теории заговоров, но если Астафья… не просто войница? Может быть, не зря она пристроилась к отряду именно после столь точного приземления
