Сенат собрался на следующий день после смерти Вителлия, 22 декабря 69 года, хотя на римских улицах еще продолжались стычки между сторонниками Вителлия и победителями, отрядами Веспасиана. Сенаторам, однако, все было ясно: у них новый повелитель. И они незамедлительно приняли указ, дающий Веспасиану все права, привилегии и должности, которыми располагали его предшественники, а также одобряя все, совершенное им начиная с 1 июля, когда легионы в Александрии объявили его цезарем. Затем этот указ был утвержден народным собранием. Указ был искусно вырезан на бронзовой таблице, часть которой обнаружили в Риме в 1350 году. Позже, уже в XVI веке, таблицу перенесли в Капитолий, где она и находится в музее в настоящее время — вещественное свидетельство римского правосудия и тех бурных дней.
Младший сын цезаря, Домициан, чудом спасся от смерти. Еще вчера вителлианцы преследовали его как загнанного зверя, а сегодня, как сын законного императора, он получил должность претора, хотя ему было всего 18 лет. Все наперебой пытались добиться его благосклонности, и он наверняка стал бы главой Рима, если бы не Муциан, советник отца и вождь его армии. Он не замедлил добиться своего, решительно пресекая попытки молокососа стать правителем Рима. И почти целых полгода оба они да еще несколько высших офицеров Веспасиана (среди них, разумеется, Антоний Прим) решали все дела Италии и западных римских провинций. Веспасиан то ли не мог, то ли не очень стремился поскорее добраться до столицы.
С декабря 69 года новый император пребывал в Александрии, народ его встречал с особым восторгом — это был первый цезарь, провозглашенный здесь и остановившийся в Александрии надолго. Он провел здесь зимние месяцы и начало весны, действительно неблагоприятные для морских путешествий. И понемногу привыкал к своему высокому положению. Поначалу ему еще не хватало опыта правления и уверенности в себе, он даже отказывался возлагать руки на немощных, просящих о чудотворном исцелении, но когда его уговорили это сделать, и он вернул зрение слепому и исцелил ногу хромому, слух о творимых им чудесах облетел всю Римскую империю. Скорее всего, это работала императорская пропаганда, она же распространяла слухи и о вещих знаках, сулящих ему счастливое царствование. Однако сам Веспасиан охотнее всего занимался тем, что считал самым главным и что умел делать, — оздоровлением государственной экономики, сильно пострадавшей в междоусобных войнах последних лет.
Гражданские войны разорили государство и вконец разрушили его экономику. Еще находясь в Египта, император энергично взялся за дело — пополнял государственную казну разумной продажей привилегий и земель, повышая налоги, что, естественно, вызывало недовольство населения, хотя делалось это продуманно и было необходимо. И еще по одной причине задержался цезарь в Египте — по причине Иудейской войны. Возможно, он ожидал, что вот-вот придет победная реляция от Тита о взятии Иерусалима. Поскольку же осада города затягивалась и его героические защитники не думали сдаваться, а как раз наступил период благоприятных ветров, цезарь (видимо, в июле 70 года) двинулся в путь обычным маршрутом: сначала на остров Родос, а уже оттуда на борту военного корабля отправился через Эгейское море в Грецию.
Все города на пути Веспасиана торжественно встречали его. В Италии он высадился в порту Брундизий (современный Бриндизи), где его уже ожидал Муциан; с Домицианом же Веспасиан встретился немного дальше, в Беневенте. Не очень сердечной была встреча отца с сыном — цезаря конечно же проинформировали обо всех выходках молодого человека. Не понравилось цезарю и то, что Домициан без особой надобности отправился с войском в Галлию — молодому человеку не давали покоя военные лавры отца и старшего брата. В Галлии Домициан собирался подавить опасное восстание на нижнем Рейне и в северной Галлии под предводительством Цивилиса[18], но добрался лишь до Лундунума, поскольку восстание было уже подавлено опытным военачальником Квинтом Петилием Цериалом[19].
Как принимала императора столица? Об этом написал Иосиф Флавий, который наверняка пользовался рассказами очевидцев. Вот фрагмент его отчета:
Высокопоставленные сановники выехали навстречу императору далеко за Рим. Но и простым людям не терпелось увидеть цезаря, и они ринулись ему навстречу такими огромными толпами, что город буквально опустел. Когда же дали знать, что он уже приближается, не выдержали и оставшиеся, и с детьми, женами, стариками высыпали на дорогу за городом. Императора встречали громкими приветственными криками, называя его благодетелем, избавителем, действительно достойным Рима властителем. Город был украшен цветами и весь окутан благовонным кадильным дымом, тем самым уподобляясь огромному храму. С трудом удалось властителю протиснуться сквозь толпы к своему дворцу, в котором он немедленно принес дары домашним ларам. А народ принялся праздновать, и за пиршественными столами проливали вино, моля богов позволить Веспасиану долгие годы крепко держать свой скипетр на благо римского народа.
Такие сцены радости, восторга, обожания, наилучших пожеланий повторялись в Риме многократно при каждой смене власти и стали уже своего рода образом жизни (лат. adventus, и это выражение сохранилось до наших дней в языке литургии). А разве и в наше время не так встречают во всех странах прибытие в какой-нибудь город даже не главы государства, а просто новых высокопоставленных чиновников, связывая с ними свои надежды на лучшую жизнь и следуя давнему обычаю? Это так, но в те древние времена в приветствиях народа было больше искренности, в данном же случае римляне были измучены кошмаром длительных гражданских войн и искренне надеялись, что новый император наведет, наконец, порядок и восстановит разрушенное. Всем хотелось мира и стабильности. И люди не ошиблись в своих ожиданиях.
Веспасиан оказался замечательным императором, одним из лучших римских цезарей за всю историю империи. Его голова не закружилась от благовонных воскурений, их дым не помутил остроту его зрения, лесть и низкопоклонничество не испортили нрав цезаря, он остался таким, каким был, верно служа отечеству. Веспасиан не пытался изображать из себя ни великого полководца-завоевателя, ни гениального реформатора. Он никогда не обещал больше, чем мог дать, не уверял сограждан, что с его воцарением настанет эра всеобщего благоденствия. И всю жизнь, буквально до последней минуты, Веспасиана не покидало чувство юмора, которое есть лучшее противоядие от гибельного действия абсолютной власти, способной нарушить психическое равновесие и помутить разум даже самых выдающихся личностей.
Поначалу главной своей задачей Веспасиан считал продолжение того, что начал в Александрии, то есть оздоровление финансовой системы суровым режимом экономии. Это вынуждало прибегать к непопулярным, но необходимым мерам. К чему только он не прибегал, чтобы раздобыть средства для возрождения разрушенной экономики страны! Ему приписывается выражение Pecunia поп olet — деньги не пахнут, — и в данном случае оно очень точно характеризует политику Веспасиана. Крепкое словечко «сделало карьеру» и дошло до наших дней. Его повторяют люди, не знавшие латыни и не имевшие представления, кто такой Веспасиан, хотя на самом деле не он придумал его. Но сам Веспасиан или его сын высказали что-то в таком духе, когда в соответствии с новым указом поступили первые деньги за продажу мочи, которую стали добавлять в красители.
Веспасиан не был скрягой, и даже скупым его не назовешь. Он не жалел денег, когда считал нужным, а что касается строительства и культуры, то в этих областях он просто транжирил деньги. Это он начал масштабные строительные работы по восстановлению столицы после страшных разрушений последних лет. И сам лично начал работы по реконструкции храма Юпитера на Капитолии, на собственных плечах вынося в корзине камни и щебень. Веспасиан лично позаботился о восстановлении копий трех тысяч бронзовых таблиц с историческими записями, пострадавших в пламени пожаров. Прекрасное свидетельство уважения к прошлому, ведь в любую эпоху это главное мерило культуры человека.
В конце лета 70 года сын императора Тит овладел, наконец, Иерусалимским храмом. В ходе боев храм сгорел, о чем будет подробнее рассказано в следующей биографии. Победитель вернулся в Италию в 71 году, в июне состоялся его триумфальный въезд в Рим вместе с отцом. Подробному описанию этого эпизода мы снова обязаны Иосифу Флавию.
Накануне ночью оба императора (старший сын цезаря и его наследник тоже именовался императором) с первыми лучами солнца, по традиции, в торжественных пурпурных одеждах и лавровых венках направились в портик Октавии. Там их уже ожидал сенат в полном составе и другие высшие сановники империи. Цезари заняли места на трибуне в креслах из слоновой кости, и в этот момент прозвучал оглушительный клич собравшихся всех родов войск. На сей раз воины были без оружия, но в шелковых одеждах и тоже в лавровых венках. По мановению руки цезаря все замолчали, после чего сначала Веспасиан, а затем его сын и наследник Тит, прикрыв головы одеянием, сотворили молитвы. После короткой речи цезаря все принялись за угощение.
