– Ох. Это ничем хорошим не кончится.
– Точно.
Бен подходит к стеллажам, хватает с подставки мачете и прокручивает его в руке. Затем смотрит на меня, будто приценивается, можно ли мне давать такое оружие. В итоге, он кладёт мачете на место и протягивает небольшой нож, лезвие которого напоминает ряд из острых редких зубов.
– Это всё, что ты можешь мне доверить? – уточняю я, разглядывая нож.
– Боюсь, что порежешься и забрызжешь кровью всё вокруг. У нас потом только работы в два раза больше будет.
Нина хмыкает. Когда я присаживаюсь на пол рядом с ней, она в дружеском жесте пихает меня локтем в бок.
– Что вы имели в виду, когда сказали, что ничем хорошим общение Рэма и Лизы не кончится? – интересуюсь я, пока тема ещё свежа.
Нина откладывает свои ножи в сторону и показывает мне, чем и как нужно протирать лезвие. Для этого защитники используют обычные губки для мытья посуды, хлопковые тряпки и куски поролона, автополироль, хранящуюся в непрозрачных банках разной формы с самодельными наклейками, на которых круглым почерком написаны пометки: «Неабразивная», «Мелкоабразивная», «Абразивная», а также что-то, напоминающее масло.
– Они типа любят друг друга, – говорит Бен.
Он стоит к нам спиной, его лица я не вижу, но по тону сразу ясно, какое ко всему этому отношение у самого Бена.
– И это типа плохо? – уточняю я, вторя его интонации.
– У родителей Рэма и Виолы есть небольшой «пунктик», – Нина делает кавычки пальцами, – по поводу отца Лизы.
– Что ты имеешь в виду?
– Он же оборотень, – Бен разворачивается. У него между пальцев зажаты маленькие ножички, каждый не больше обычного маркера. – Кажется, его зовут… Аниторий?
– Адаразус? – подключается Нина.
По улыбкам на их лицах понимаю, что они шутят.
– Амадеус, – предполагаю я. – Слышала, как сегодня Дмитрий разговаривал с кем-то по имени Амадеус по телефону.
– Он самый, – подтверждает Нина. – А родители Рэма из тех, кто считает чем-то вроде предательства перед самим смыслом существования стражей позволение другим видам заводить детей с человеком.
– Какая-то межвидовая дискриминация получается.
– Во-во. Лиза и Рэм встречались два месяца назад, но когда его родители прознали про её родителей – пришёл конец отношениям под стать Ромео и Джульетте.
– И теперь им приходится прикидываться просто приятелями, – говорит Бен. – Ну, и иногда прятаться в оранжерее, чтобы пообниматься.
– Я всё никак не пойму, почему из твоих уст это всегда звучит как оскорбление, – замечает Нина.
– Просто отношения для слабаков и девчонок, – Бен проводит кончиком одного из ножей по линии подбородка.
– Что-то не припоминаю, чтобы ты был сильно недоволен, когда встречался с Полиной.
Бен поджимает губы, будто сдерживается, чтобы не взболтнуть лишнего. Не знаю всей ситуации, и всё же считаю, что и самой Нине стоило секундой ранее промолчать.
– Кстати об оскорблениях, – я решаю сменить тему, пока не произошло чего плохого. – Почему вы больше ни с кем не общаетесь? Всё время только в рамках оперативных команд… Даже за обедом сидите отдельно от всех. Такое чувство, что вас никто не любит.
– Не то, чтобы уж прям не любит, – протягивает Нина. – Скорее, завидуют. В оперкоманды попадают лучшие из лучших. Все остальные хотят быть с нами, но не могут, вот и злятся.
– Или хотят быть вами, – подыгрываю я.
– Или их просто бесят ваши рожи, – сообщает Бен уверенно. – Но не моя. Я красавчик.
Мы с Ниной переглядываемся. Возможно, причина того, что они с Полиной расстались, лежит на поверхности – просто потому, что Бен такой придурок?
– Что там Марк? – интересуется Нина. – Есть весточки?
– А давайте ему позвоним? – предлагает Бен.
Он шарит по полкам, пока не находит нарукавный компьютер. Бен в футболке, поэтому сразу цепляет компьютер на руку, щёлкает по кнопкам. Раздаётся одиночный писк, после него – монотонный непрекращающийся треск.
– Дамы, – вежливо произносит Бен, когда садится на пол и расталкивает нас бёдрами, размещаясь в центре. – Благодарю.
– Да уж как тебе откажешь, – отвечает Нина.
Я слежу за маленьким квадратным экранчиком. Похоже, треск является звуковым отображением помех.
Мы ждём. Я на автомате продолжаю натирать лезвие ножа. Наконец картинка перестаёт играть серыми полосами, и на экране появляется лицо Марка.
– Приве-е-ет! – кричит он.
– Ну как вы там? – интересуется Бен.
– Отлично! Вы представляете, тут сегодня праздник! И Доурина любезно разрешила нам остаться!
Марк уводит наладонник в сторону. Нас тут же ослепляет яркая вспышка, оказывающаяся огнём. Его эпицентр – высокая кривая скульптура, вокруг которой пляшут люди. Те, кто не пляшут, выпивают из высоких бутылок с широким горлом. Те, кто не выпивают, расположились на земле и покачиваются в ритме музыки, которую я никак не могу отнести ни к какому известному мне жанру.
Всё это происходит ни в лесу, ни в поле, а на краю какого-то обрыва, но я не вижу никакой воды, только грязно-розовое небо, покрытое дымкой редких облаков, и огромное небесное тело, напоминающее полную луну, с той разницей, что в том мире оно располагается ближе, отчего становится даже немного страшно; будто вот-вот столкнётся с землёй.
Но это хороший страх. Увидеть это того стоит.
– Очень красиво, – восхищённо произношу я.
– Это нужно видеть вживую, – произносит закадровый голос Марка.
– А что за праздник-то? – спрашивает Бен.
Наладонник дрожит. Картинка скачет, пока Марк выравнивает его.
– День рождения Лукаса, – за вновь появившемся Марком маячит Саша.
Он ерошит свои волосы, что-то стряхивая.
– И когда вы вернётесь? – интересуется Нина.
– Завтра утром. Но мы выяснили – Доурина знать не знала о том портале. Хотя, порядком забеспокоилась, потому что её дочь Шиго…
– Скажи ей, что она в порядке, – перебиваю я. – Мы нашли ей отличное место для ночлега.
– Стойте, это что, тот феникс, которого я вырубил? – охает Бен.
– Ага, – отвечаю я. – Браво, гений.
Бен морщит нос. Мгновение – и свободной рукой он выхватывает у меня один из ножей, которые я чищу. Ещё секунда – и этот самый нож остриём смотрит мне в шею.
– Если ты закроешь рот, никто ни о чём не узнает, – шипит он.
Блефует, конечно, и всё же по спине пробегает холодок.
– Заканчивайте, ребят! – просит Марк. – Вот бы вас сюда!
– Мы и тут можем закатить вечеринку, если приспичит.
– Ты знаешь, о чём я.
Бен корчит лицо, говоря: «Ну да, ты прав, но я не собираюсь произносить это вслух». Наконец он возвращает мне нож, и я, от греха подальше, оставляю их на полу с другой от Бена стороны.
– Ладно, нам пора, – Марк улыбается в экран. – Сейчас будут подавать праздничный десерт.
– Торт?
– Нет, – отвечает Саша. – Тут вместе торта такие солёные слоёные пирожки с чем-то, похожим на персики.
– Солёные пирожки с фруктами? – переспрашиваю я.
– Не осуждай, пока не попробуешь!
– Короче, идите уже, – Бен тянется к одной из кнопок на компьютере.
– Стойте, стойте! – кричит Марк, размахивая второй рукой. Саша позади него даже немного пятится назад. – Слава, – он хмурит брови и принимается кусать губу. – Могу я тебя кое о чём спросить?
Я киваю.
– Твоя подруга Лия… У неё кто-нибудь есть?
Вопрос застаёт меня врасплох. Обычно, Лия сама находит себе парней и не нуждается в моей помощи как в свахе. Скорее, наоборот – она всё время пытается свести меня с кем-то, несмотря на мои бесконечные отказы. И я знаю, что у самой Лии довольно стереотипный вкус, куда высокий и тощий Марк с длинным крючковатым носом, кудрявыми волосами, тонкими губами и большой родинкой на подбородке не входит ни по каким параметрам.
– Вроде нет, – говорю я. – А почему ты спрашиваешь?
– Я должен отдать ей перчатки, – Марк скромно улыбается. – Ну, и думал пригласить её куда-нибудь между делом.
Если я скажу, что это хорошая идея, Лия убьёт меня.
– Что это вы тут устроили смотрины на выезде? – возмущается Бен. – Решите этот вопрос потом. Тебе пора, нам пора. Всё, пока!
– И всё же, Слав, ты уточни…
Бен цокает языком и жмёт на кнопку с крестиком.
– Не благодари, – произносит он, расстёгивая крепление на нарукавнике.
– За что это?
– За Марка, – Нина догадывается раньше меня. – У парня крышу срывает каждый раз, когда ему кажется, что между ним и девчонкой, которую он видел один раз в жизни и то мельком, «пробегает искра».
– Он безнадёжный романтик, – добавляет Бен.
– И сколько у него было девушек?
– Ни одной, – Нина первая встаёт с пола. Она трясёт каждой ногой по очереди, затем наклоняется и поднимает свои ножи. – Дальше первого свидания обычно не заходит.
Конец ознакомительного фрагмента.
