— Пожалуй, если никто не помешает, — осторожно ответил Тима.
Небо по-прежнему было безоблачным. Солнце уже шло к закату, зной спадал. Воздух был чист и ароматен; легкий ветерок дул все в том же направлении, и это было большим счастьем.
Кувшинка казалась все крупнее и крупнее. Ее листья, как огромные острова, неподвижно лежали на воде, а сам цветок уже начал закрываться. Скоро он погрузится на ночь в воду, чтобы утром снова раскрыться навстречу солнцу.
Чем ближе путешественники подплывали к «порту Белой нимфеи», тем им становилось веселей. Они строили планы о том, как высадятся на листе, спрячутся на ночь в одной из его воздушных клеток, а утром, когда цветок появится на поверхности, отправятся к нему.
— Если ничего не изменится, не произойдет никакого непредвиденного случая, через час-полтора мы уже будем в «гавани», — сказал Тима.
— Целый час! Ой, как долго! — вздохнула Катя.
— Ничего. Терпи. Зато мы обоснуемся прочно, как дома.
Тимины расчеты оказались правильными. Через три четверти часа их «плавающий остров» настолько приблизился к «гавани», что ничего не стоило добраться до него вплавь. Но путешественники боялись рисковать, они решили подождать, пока их «плавающий остров» совсем прибьет к листу кувшинки.
Тима повесил через плечо футляр с радиомаяком, надел шлем — на всякий случай, так он сказал Кате, и ей велел сделать то же самое. Катя противилась — ей надоел шлем, однако Тима чуть ли не насильно заставил ее последовать своему примеру.
Эта предусмотрительность оказалась совсем не лишней…
«Плавающий остров» плыл медленно, спокойно. Казалось, ничто не предвещало беды. Немного терпения — и путешественники обретут более или менее твердую почву под ногами.
— Еще немного, совсем чуточку нам осталось ждать, — подбадривал Тима свою спутницу. — Думаю, что совсем скоро мы сможем без риска пуститься вплавь…
Но не успел Тима договорить, как раздался сильный шум. Вода заволновалась — «плавающий остров» сильно качнуло. Путешественники едва не упали в воду.
— Что?.. Что произошло?! — взволнованно спросила Катя.
— Смотри…
Тима протянул руку по направлению к кувшинке. Она уже оказалась на почтительном расстоянии. На листе ее сидело что-то огромное, по-видимому вынырнувшее из глубины. Путешественники потянулись за уменьшителями.
Они увидели… лягушку. Обыкновенную лягушку. Казалось, она смотрит на них своими выпуклыми глазами.
— Хорошо, что она не видит нас… — пробормотал Тима.
— Вот уж некстати вынырнула! — тяжело вздохнула Катя. — Экая досада! Совсем уже были рядом, теперь жди опять невесть сколько.
Волнение, поднятое лягушкой, понемногу успокаивалось. Путешественники напряженно следили за тем, что будет делать дальше непрошеная гостья. А та сидела на листе неподвижно, устремив вдаль свой холодный взор.
— Любуется видом, мечтает… — прошептал Тима.
Катя засмеялась.
«Плавающий остров» снова прибивало к цветку. Услужливый ветерок, как бы войдя в тяжелое положение наших путешественников, резво подгонял их к «порту Белой нимфеи».
Лист, на котором продолжала восседать лягушка, был совсем близко. Путешественники решительно собрались пуститься вплавь, но как раз в тот момент, когда они подошли к самому краю своего «острова», лягушке, наверное, надоело любоваться видом, и она плюхнулась в воду, задев при этом «остров» и подняв высокую волну.
Катя и Тима крикнуть не успели, как оказались в воде. Их последнее прибежище — кленовый лист покачивался где-то далеко-далеко. Теперь волей-неволей им приходилось добираться до нимфеи вплавь. А расстояние стало большим. Вообще-то оно, на нормальную мерку, не превышало двух сантиметров, но для наших путешественников, ставших крошками, оно, соответственно с их размерами, увеличилось в тысячи раз.
Тима за себя не боялся, он отлично плавал, а вот Катя… Хорошо, что на ней был шлем. Страшно подумать, что могло бы произойти, если бы она не послушалась Тимы. Волна отбросила ее далеко, так что Тиме пришлось ее догонять. Пока он добрался до нее, силы оставили бедняжку, и она стала медленно погружаться в воду.
Тима нырнул следом за ней.
На дне пруда
Катя и Тима медленно шли ко дну.
Под ними и вокруг них взад и вперед сновали инфузории. Вот стрелой промчались хищные инфузории: они настигали свои жертвы, и те мгновенно исчезали в их ненасытной утробе. Вращаясь, как бы ввинчиваясь в воду, плыла веретенообразная эвглена. Изредка проплывали огромные темные тени. Это были рыбы. Они казались нашим путешественникам великанами, словно то были не мальки, а киты.
Крупные обитатели пруда были менее опасны для крошечных человечков, чем инфузории и другая мелочь, но все же становилось страшно, когда крохотный малек, выглядевший гигантской рыбой, проплывал близко, возмущая воду и отбрасывая потерпевших бедствие друг от друга.
На глазах у Кати личинка стрекозы напала на пиявку. Катя видела голову личинки, зачатки крыльев на спине. Мягкая пиявка пыталась вырваться, обвивалась вокруг головы и груди личинки, но та крепко зажала ее крючками своей «маски» и пододвигала все ближе и ближе к челюстям. Катя в ужасе отвернулась, даже закрыла глаза, чтобы не видеть страшной расправы.
Тима, догнавший было Катю, снова оказался от нее далеко. Они оба стремились поскорей сблизиться. Самое страшное для них было то, что они не вместе. Особенно боялась Катя. Без Тимы она казалась совсем беззащитной, ведь лучемет-то один, и он у Тимы. Да если бы он и находился у Кати, то она все равно не умела с ним обращаться. Катя знала, что костюм и шлем хорошо ее защищают: ни один хищник не сможет переварить ее в своем желудке, даже если бы она и оказалась проглоченной. Но тогда ей грозило полное одиночество, потому что хищник совсем унес бы ее от Тимы, и неизвестно, найдут ли они друг друга.
После долгих усилий Тиме удалось приблизиться к Кате, но в этот момент из глубины появилась стайка инфузорий-туфелек, иначе их называют — «парамеции».
Быстро шевеля коротенькими ресничками, покрывавшими их вытянутое тело, туфельки-парамеции проворно передвигались. Повертываясь на ходу то на один бок, то на другой, они словно шныряли в воде. Сквозь тончайшую оболочку, одевавшую прозрачное студенистое тело, ясно просвечивал плотный комок ядра, какие-то пузырьки, что-то вроде звезд, то с едва заметными, то с толстыми лучами.
Формой своего вытянутого тела парамеции были похожи на подметку туфли, и название «туфелька» неплохо определяло их внешность.
Плывя, парамеции охотились. Добычей этим хищникам служили бактерии и всякие мелкие частицы. Они не были безоружны, но их оружие хорошо для защиты, а не для охоты. Помимо ресничек, на поверхности тела парамеции есть особые стрекательные пузырьки. Из них выбрасывается наружу ядовитая нить. Стрекая, парамеция защищается от некоторых врагов.
Вынырнувшая из глубины стайка парамеций плыла между Тимой и Катей, отделяя их друг от друга.
Внезапно Катя ощутила жгучую боль в ноге.
Через секунду она почувствовала, что ее с силой куда-то втягивает. На нее напала парамеция и проглотила!
Тима видел все это. Он видел, как Катю втянуло в водоворот: на боку парамеции было углубление, по краям которого двигались длинные реснички. Они словно подгребали воду к туфельке, гнали ее в углубление. А там, на дне углубления, был короткий канал. Он вел внутрь парамеции.
Катю затягивало все глубже и глубже. Тима знал, чем это грозит, и у него даже сердце остановилось от ужаса.
— Ядро! Катя, уничтожай ядро! — крикнул он, спеша ей на помощь.
Парамеция вместе с Катей стала проворно опускаться вниз. Тима понимал, что догнать ее он не сможет, но все же пытался возможно быстрей погружаться следом.
— Не бойся! — кричал он. — Главное, уничтожай ядро! Я иду за тобой.
— Не оставляй меня, Тима! — услышал он умоляющий голос Кати.
— Нет, нет, я иду, иду!
Он был так поглощен погоней, что не заметил, как к нему самому приближается другая парамеция. Он увидел ее совсем рядом и просто чудом увернулся от ее поражающей нити. Тима выхватил лучемет. Второпях он нажал кнопку, сам не зная какую. По-видимому, он плохо прицелился — и луч скользнул лишь по одному боку туфельки. Реснички на этой пораженной стороне мгновенно замерли, а на другой продолжали двигаться. Туфелька, загребая одним боком, смешно завертелась на месте.
Но вот ожили и пораженные реснички; туфелька поплыла в сторону от Тимы.
«Вот так штука! — подумал Тима, глядя вслед ожившей парамеции. — Значит, я послал усыпляющие лучи, а не убивающие — и туфелька ожила! Но как она смешно крутилась на месте!»
В это время невдалеке показалась другая парамеция. И тут Тиму осенила блестящая мысль. Если можно частично усыпить парамецию, заставив ее двигать то одними ресничками, то другими, то нельзя ли это использовать в своих целях? Тима послал сонные лучи на одну сторону тела парамеции. Туфелька тотчас же смешно завертелась на одном месте, загребая с одного боку.
