большие, маленькие; меньшие проскакивали сквозь большие, сплетались в восьмерки и улетали прочь, как стая вспугнутых птиц.
— Я нашел медвежьи следы, — сказал, наконец, кудесник. — Похоже, что прошлой ночью здесь было настоящее медвежье сборище. Я вскоре увидел, что следы принадлежат не только Беорну: их было слишком много и разной величины. Могу оказать, что здесь были маленькие медведи, крупные медведи, обыкновенные медведи и огромные медведи, и все они плясали от сумерек до рассвета. Они приходили со всех сторон, кроме как с запада, от реки и гор. В ту сторону вела только одна цепь следов, — все они шли туда, и ни один не шел обратно. Я проследил их до самого Каррока. Там они исчезли в воде, но река в том месте слишком глубокая и быстрая, чтобы я мог перейти. Как вы помните, с этого берега попасть к Карроку нетрудно, но на той стороне есть утес, стоящий над быстриной. Мне пришлось пройти несколько миль, пока я нашел место, достаточно широкое и мелкое, чтобы перейти вброд и вплавь; а оттуда — еще несколько миль, чтобы вернуться к следам. К тому времени было уже поздно идти по ним далеко. Они шли прямо к той сосновой роще на восточной стороне Туманных гор, где у нас позавчера вечером была такая приятная встреча с Варгами. А теперь мне кажется, я ответил вам и на первый вопрос, — закончил Гандальф и долгое время сидел молча.
Бильбо показалось, что он догадался, о чем думает кудесник. — Что нам делать? — вскричал он. — Что делать, если он приведет сюда Варгов и Орков? Нас всех схватят и убьют! Мне показалось, — вы говорили, что он им не друг.
— Да, я так и говорил. И не глупите! Ступайте лучше спать, у вас мысли уже путаются.
Хоббит чувствовал себя подавленным, и ему не оставалось ничего другого, как повиноваться; и пока спутники Торина пели свои песни, он уснул, продолжая ломать себе голову насчет Беорна; и ему приснились сотни черных медведей, ведущих во дворе, при свете луны, тяжелую, медленную пляску. Потом он проснулся, когда все спали, и услышал то же ворчанье, пыхтенье и царапанье, что и в прошлую ночь.
На следующее утро их всех разбудил сам Беорн. — Так вы еще здесь! — сказал он, потом схватил Хоббита и засмеялся. — Не съедены Варгами, или Орками, или злыми медведями, как я вижу! — И он непочтительно ткнул пальцем в жилетку Бильбо. — Маленький кролик опять поправился на хлебе и меде, — хихикнул он. — Идите же получить еще немного того и другого!
Они сели за завтрак вместе с ним. На этот раз Беорн был очень весел, добродушен и смешил их всех забавными рассказами; и им не пришлось долго размышлять над тем, где он был или почему так ласков с ними, ибо он сам сказал об этом. Он ходил за реку, прямо в горы, — можно догадаться поэтому, что он умеет ходить быстро, по крайней мере в медвежьем облике. По сожженной волчьей роще он увидел, что их история отчасти была верной; но он нашел нечто большее: он поймал Варга и Орка, бродивших по лесу. От них он узнал новости: Орки ходят дозором, и с ними Варга, и они разыскивают Карликов, чтобы посчитаться с ними за гибель Великого Орка, и за обожженный нос вожака волков, и за смерть многих волков от Гандальфова огня. Это они рассказали ему, когда он их заставил; но он догадался, что они готовят и другие злодейства и что целая армия их намерена ворваться в страны, осененные тенью Гор, дабы разыскать Карликов или сорвать зло на Людях, живущих там, ибо они думают, что те могут укрывать Карликов у себя.
— Ваша история была хороша, — сказал Беорн, — но когда я увидел, что она правдива, она понравилась мне еще больше. Простите, что я не поверил вам на слово. Если бы вы жили в пределах Чернолеса, вы бы тоже научились не верить на слово никому, кого вы не знаете, как родного брата или еще лучше. Могу только сказать, что я поспешил домой, как только мог, чтобы убедиться, что вы в безопасности, и предложить вам любую помощь. Теперь я буду думать о Карликах лучше. Убить Великого Орка! — он засмеялся тихо и злобно.
— А что вы сделали с Орком и Варгом? — спросил вдруг Бильбо.
— Идемте со мной и увидите! — ответил Беорн и повел их вокруг дома. Снаружи на воротах торчала голова Орка, а на дереве под нею была прибита шкура Варга. Беорн был страшным врагом. Но теперь он был их другом, и Гандальф почел за лучшее рассказать ему всю их историю и причину их путешествия, дабы получить от него всю помощь, какую он мог оказать.
Вот что он обещал им. Он даст каждому из них пони, а Гандальфу — коня, чтобы достичь опушки леса, и снабдит их пищей, которой хватит на несколько недель, если расходовать ее бережливо, и она будет упакована так, что ее будет легко нести: орехи, мука, сушеные плоды, мед в глиняных горшочках, сухие лепешки, могущие держаться очень долго и дающие силу для долгого пути. Приготовление таких лепешек было одним из его секретов; в них был мед, как и в большинстве его еды, и они были очень вкусные, хотя и вызывали жажду. Воду — сказал он, — по эту сторону леса нести не нужно, так как по дороге встретится много ручьев и источников. — Но путь через Чернолес будет темным, трудным и опасным, — сказал он, — и найти пищу или воду там нелегко. Время орехов еще не пришло, но оно может миновать раньше, чем вы выйдете на ту сторону леса; а кроме орехов, там почти нет ничего съедобного; все там темное, странное и дикое. Я дам вам мехи для воды, дам также лук и стрелы. Но я очень сомневаюсь, чтобы вы нашли в Чернолесе что-нибудь, пригодное в пищу или питье. Там — я знаю — есть один поток, пересекающий дорогу; он черный и быстрый. Вы не должны пить из него, не должны в него окунаться; ибо я слышал, что он несет чары сна и забвения. И в этих глухих, мрачных местах вы не сможете подстрелить ничего съедобного иди несъедобного, не сходя с тропы. А этого вы не должны делать, ни под каким видом.
Вот все советы, которые я могу вам дать. Когда вы вступите в пределы леса, я уже не смогу вам помочь; вы должны будете
