Мне не хочется много распространяться о том, что случилось на следующий день, — расскажу как можно короче. Проснулся я на заре, хотел было повернуться на другой бок и заснуть опять, но вдруг заметил, что в доме стоит какая-то необыкновенная тишина, не как всегда, и вдобавок Бека нет в комнате. Я проворно вскочил с постели, сошел вниз, удивляясь, что бы это значило. Тихо как в могиле, никого не видно… На дворе то же самое. Что за оказия? У дровяного склада встретил я моего Джека.
— Что случилось, Джек?
— Разве вы не знаете, мастер Джордж?!
— Ровно ничего не знаю…
— Мисс София сбежала! Ей-богу! Ночью ли, днем ли — никто не знает, — сбежала с молодым Гарнеем Шефердсоном, чтобы выйти за него замуж, по крайней мере так думают. Домашние узнали всего с полчаса тому назад, и доложу вам, пошла такая суматоха, беда! Похватали ружья, да на коней! Сам старик с молодыми господами поскакали к реке, в погоню за Шефердсоном, чтобы поймать его и убить, прежде чем он успеет переправиться на ту сторону с мисс Софией. Да, признаюсь, славная пойдет перепалка!
— И Бек тоже ушел, не разбудив меня?..
— Еще бы! Да и зачем впутывать вас в эту историю? Мастер Бек зарядил ружье и сказал, что во что бы то ни стало укокошит кого-нибудь из Шефердсонов — или сам жив не останется. Там ведь их пропасть наберется, Шефердсонов-то. Бьюсь об заклад, что он непременно хоть на одного да наскочит!
Я пустился бежать во весь дух по дороге к реке. Мало-помалу до меня стали доноситься ружейные выстрелы. Завидев склад бревен и дров на пристани, я пробрался между деревьев и кустарника, отыскал удобное место, забрался на дерево и стал наблюдать. На небольшом расстоянии, впереди от дерева, была сложена поленница фута в четыре высотой, — сперва я хотел было спрятаться за дровами, да, к счастью, раздумал.
Четверо или пятеро всадников гарцевали на открытой площадке перед складом бревен с криками и ругательствами; они старались добраться до двух мальчуганов, прятавшихся за бревнами, но это им никак не удавалось. Каждый раз, когда кто-либо из всадников показывался сбоку, со стороны реки, мальчики стреляли — они стояли спиной друг к другу, так что могли наблюдать в обе стороны.
Вдруг всадники перестали кружить и кричать, а поскакали прямо к складу бревен; тогда один из мальчиков приподнялся, прицелился над поленницей, выстрелил и выбил одного всадника из седла. В один миг остальные соскочили с коней, схватили раненого и поволокли его к дровяному сараю. В ту же минуту оба мальчика пустились бежать из своей засады. Они были уже на полдороге к моему дереву, прежде чем враги успели это заметить. Они увидали бегущих, опять вскочили на седла, да за ними! Но мальчики уже были далеко впереди; они добрались до другого штабеля бревен, стоявшего перед деревом, на котором я сидел, спрятались позади, так что опять очутились на очень удобной позиции. Один из мальчиков был Бек, а другой какой-то незнакомый мне худенький юноша лет девятнадцати.
Всадники покружились еще немного и ускакали прочь. Как только они скрылись из виду, я окликнул Бека. Сперва он не мог догадаться, откуда раздается мой голос. Он был страшно удивлен. Он велел мне зорко караулить и дать ему знать, когда враги опять покажутся: он знал, что они непременно замышляют какую-нибудь чертовщину, не иначе, и ждать придется недолго. Я очень желал бы слезть со своего дерева, да не смел. Бек принялся плакать и горевать; он надеялся, впрочем, что он с двоюродным братом Джо (так звали другого мальчика) еще отплатят за сегодняшний день — ведь его отец и оба брата убиты!.. У неприятеля тоже было двое-трое убитых. Шефердсоны застрелили его родных, спрятавшись в засаде. Бек говорил, что его отцу и братьям следовало бы подождать, пока подоспеют другие родственники, а то Шефердсонов было уж чересчур много. Я спросил, что сталось с молодым Гарнеем и мисс Софией. Он отвечал, что они переправились через реку и теперь в безопасности. Я очень обрадовался; но Бек сердился и жалел, что ему не удалось убить молодого Гарнея в тот день, когда он стрелял по нему в лесу; тогда ничего бы этого не случилось!
Вдруг… паф, паф, паф! Раздаются выстрелы из трех-четырех ружей сразу, — враги прокрались лесом и зашли в тыл пешком! Мальчики бросились в реку — оба были ранены, — и поплыли по течению, а Шефердсоны бежали вдоль берега, все стреляя по ним, крича во все горло: «Бей их, бей их!» Мне стало так дурно, что я чуть не свалился с дерева… Не стану я рассказывать все подробно — мне опять сделается дурно. Я горько сожалел, зачем попал на берег в ту памятную ночь; уж лучше бы мне утонуть, чем видеть такие ужасы! Никогда в жизни я не отделаюсь от этих воспоминаний!..
Я просидел на дереве, покуда совсем не смерклось; страшно было слезать. Порою я слышал ружейные выстрелы в лесу; два раза я видал, как мимо проскакали небольшие группы всадников с ружьями, — значит, кутерьма еще продолжалась.
Грустно мне было на сердце; я дал себе слово никогда больше не подходить близко к роковому дому; мне казалось, что во всем отчасти я виноват: вероятно, на том клочке бумаги Гарней извещал мисс Софию, что они должны где-то встретиться в половине третьего и бежать вместе; мне следовало тогда же сказать ее отцу про эту записку, — быть может, он просто запер бы дочь и не случилось бы вовсе такой страшной резни.
Сойдя с дерева и пробираясь вдоль берега, я наткнулся на оба трупа, лежавшие на самом краю воды; я вытащил их на берег, прикрыл им лица и ушел как можно скорее. Я немного всплакнул, закрывая мертвое лицо Бека, — он всегда был так добр ко мне!
Между тем постепенно стемнело. Я так и не возвращался к дому, а забрался в лес и направился к болоту. Джима не было на островке; я стал торопливо пробираться к закрытой бухточке сквозь чащу ив. Я сгорал от нетерпения вскочить на плот, поскорее убраться из этого ужасного края, но плот исчез! Господи, как я перепугался! С минуту я не в состоянии был перевести дух. Потом как крикну изо всей мочи… Чей-то голос отозвался неподалеку, в нескольких шагах:
— Боже мой! Вы ли это, душенька? Потише, не шумите!
То был голос Джима — и как сладко звучал он для меня в эту минуту! Я пробежал еще небольшое расстояние по берегу и попал на плот; Джим подхватил меня в свои объятия и расцеловал, не помня себя от радости.
— Господь с вами, дитятко, а я уж, право, думал, что вы убиты!.. Джек прибегал сюда и сказал, что, кажется, вас тоже застрелили, так как вы больше не показывались дома. Как раз вот теперь я собирался провести плот к самому устью бухты, чтоб быть наготове отплыть тотчас же, как только Джек придет опять и скажет мне точно, что вас нет на свете. Уж как же я рад, что вижу вас целым и невредимым, душа моя!
