В другой раз я понадобилась следователю около полудня. Я отправилась на встречу с тяжелой головой и чувством полной обреченности в сердце. Пора попросить адвоката. Я понятия не имела, как себя защитить? О сувенирах, особенно об Анубисе, надо молчать до конца. Иначе точно сдадут в дурку, где уже никому и ничего не докажешь.
Свиридов выглядел − краше в гроб кладут − как человек, который год провел на каторжных Он сгорбился, стал рассеянным и медлительным, то и дело прикладывал руку к торсу между сердцем и поджелудочной железой. Он шумно хлебал чай из огромного бокала и периодически кивал своим мыслям − довольно неприятным, судя по выражению лица. Появилась благородная синева под глазами и морщинки усталости вокруг губ и на лбу. Отбросив в сторону свои полицейские приемчики, Свиридов сразу огорошил меня вопросом:
− Скажите, Полина, в каких отношениях состоял ваш муж с гражданкой Натальей Мычко? Что вам об этом известно?
− Состоял в отношениях… С кем? Кто это? − удивилась я, хотя внутренне была ко всему готова. − Неужели у Асика нашлась еще одна любовница?
− А что? Покойник часто изменял вам? − бессердечно осведомился Свиридов.
− Я считала, он вообще на это не способен. Асик проводил жизнь за компьютером. А теперь я не знаю, часто или редко? Мычко? Кто это? Не помню такую особу.
− Консьержка в вашем подъезде. Наталья Мычко.
− Ах, Наташа? − я никогда не интересовалась ее фамилией. − Арсений состоял с ней в тех же отношениях, что и весь подъезд − «привет — до свидания». Почему вы спрашиваете?
− Дело в том, гражданка Нарышкина, что у меня нет оснований задерживать вас. Вы свободны, увы. Благодарите соседку Владу Андрееву. Кланяйтесь ей в ножки каждый день.
− Благодарить Владу Андреевну? Каждый день? За что? − я была потрясена. У всего подъезда Влада Андреевна вызывала какие угодно чувства, только не благодарность.
− Именно бдительная пенсионерка Влада Андреевна с семи утра обивает здесь пороги в поисках закона и порядка. Очень воинственная бабуля. Она принесла нам записи со своих видеокамер. На этих записях вас нет, Полина. За исключением того момента, когда вы вернулись домой, а через пять минут уже звонили нам. Зато камеры зафиксировали, как в ваше отсутствие Наталья Мычко заходит в квартиру, а потом через полчаса выходит. Дверь открыл Арсений. Время визита соответствует установленному экспертами времени смерти вашего мужа и… и подруги. Извините, что напомнил.
Я уронила лицо в ладошки и заревела, выплескивая накопившееся напряжение. Следователь Свиридов терпеливо выдержал водопад накрывших меня эмоций. Изведя упаковку бумажных платочков, которые он любезно подсунул, я задала насущный вопрос, от которого не сомкнула сегодня глаз:
− Если Наташа убила, куда она девала их сердца?
− Вы не захотите это знать, Полина, уверяю. Поэтому лучше не спрашивайте, − подавленно произнес Свиридов после некоторой заминки.
− Почему не хочу? Что вы такое говорите? Я хочу! Я должна знать. Даже обязана! Это мой муж.
− Ну, дело ваше. Если муж − тогда конечно. Если настаиваете, тогда слушайте. Она их съела. Взяла − и съела! Наталья Мычко скушала сердца вашего мужа и подруги. На видеозаписи, когда Мычко выходила из квартиры, ее рот, подбородок были сильно перепачканы чем-то темным. Вот мы и решили проверить. Экспертизу уже провели, − забывшись, он тер и тер пальцами лоб, будто сам не верил. − Знаете, что меня тревожит? Я не могу понять, как этой Наталье − тихой женщине сорока лет, среднего сложения и кроткого, как уверяют соседи, нрава − удалось совершить такое чудовищное преступление?
Не могла этого понять и я. Только смутные и тревожные подозрения зародились, которые захотелось прогнать от себя подальше.
Вопроса, где я теперь буду жить, не возникло. Конечно, у родителей. Я не могла вернуться в квартиру, где произошло кровавое побоище. Не смогла бы там заснуть, или заняться обычной бытовой текучкой. Готовить обед, протирать пыль, смотреть новости по телевизору, принимать ванну. Ни за что! Не представляла, как открою дверь этого дома и даже просто переступлю его порог. Нога не поднимется. Меня подмывало обыскать квартиру в поисках сувениров − а вдруг найду? Вдруг они все еще там? Но решиться на обыск я была не в силах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я приводила мысли и планы в порядок в ресторанчике, куда отправилась сразу, как только меня освободили. Простая и милая суета, живые люди со своими живыми и понятными проблемами. Жаль, что я сделала шаг на темную сторону жизни и увязла, как в зыбучих песках.
Час, проведенный среди обычных и прекрасных в своей обыкновенности людей, крепкий чай да густой супчик с креветками вернули меня к реальности. Тайский супчик с креветками − вообще верное средство от всех невзгод. Не знаю, что повара туда подсыпают, но супчик беспроигрышно способствует бодрости духа. На сей раз он вправил мне не душу − мозги. Душа как вчера сжалась от страха в комок, так расправиться и не смогла. Но разум подталкивал двигаться вперед, шаг за шагом делать все, что должна, для собственного спасения. Все происходит с тобой сейчас, на самом деле, это не сон, тормошил разум, пойми, наконец. Ты на крючке, хотя не знаешь, из чего тот крючок сделан и кем заброшен. Ты можешь стать следующей − запросто. Ты все равно не сможешь убежать, потому что не знаешь, кто на тебя охотится. Иру и Асика уже не вернуть. Соберись, спасай себя.
Из ресторана я позвонила родственникам Асика, чтобы перепоручить им скорбные хлопоты. Я сомневалась, что они меня поймут. Фоном шла музыка в ресторане, смех посетителей за соседним столиком. Наверняка в глазах родственников я выглядела бессердечной скотиной. Однако родня Асика отнеслась ко мне поразительно лояльно. В разговоре они всеми правдами и неправдами обошли стороной те пикантные подробности, которые сопровождали двойное убийство в нашем доме. Теперь я была совершенно спокойна за соблюдение всех необходимых ритуалов. Прощай, Асик, прощай, неверный муж. Ты в самых надежных и крепких руках, которые никогда не выронят то, что им принадлежит − в руках у смерти.
В отсутствии других идей я решила привести в порядок мелкие текущие дела.
Отложить в сторону эмоции. Поставить точку, чтобы двигаться дальше. Вот только куда двигаться?
Часть 15
Теперь у меня нет мужа и нет работы, если не считать бездну неприятных формальностей, связанных с увольнением. Я все еще цеплялась за реальность, за те заботы, которые связывали меня с ней, словно это могло оградить от подбиравшегося со всех сторон страха.
Я отправилась в офис компании «Шубка и шапка». Надеюсь, на бывшей работе не знают об убийствах в моем доме. Я им не докладывала, а полиция вроде не успела сообщить.
В первый момент показалось, что в магазине объявили новую волну скидок, и покупатели выстроились в очередь на вход. Так уже было однажды.
Около магазина я обнаружила не просто очередь, а форменное столпотворение. Приглядевшись, поняла, что это не покупатели, и на очередь совсем не похоже. Люди прохаживались перед входом в магазин, шушукались, сообщали нечто тревожное своим гаджетам и друг другу. Слишком много людей в форме. Пространство перед входом в радиусе пяти метров огородили, чтобы очистить театр загадочных действий от прохожих, репортеров и зевак.
На парковке выстроились полицейские машины и кареты скорой помощи − можно подумать, что на магазин упал вертолет. Слишком все пафосно, как в голливудском кино, и от этого немного нереально, словно здесь разыгрывают спектакль. Однако внешних повреждений у здания не наблюдалось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сердце неприятно екнуло, я сбавила шаг. Поодаль толпились сотрудники магазина. Сейчас они должны были бы находиться на рабочем месте. Кутаясь в полушубок, рыжеволосая «продавец−консультант» Соня заливалась слезами. Здесь же шушукались, нервно терзая сигаретки, и другие девчонки из магазина. На их серых лицах застыло необыкновенное смятение.
Спрашивать и допытываться, что здесь произошло, не понадобилось. Мне навстречу летел на всех парах директор магазина Слава. Он был страшно напуган и одновременно нездорово оживлен, что у неврастеников совмещается с легкостью.
