В то время как доктор Айкен наверху обследовал Тристу, все домочадцы ожидали в холле. Никто не проронил ни слова. Даже Вилли сидел спокойно на нижней ступеньке лестницы. Единственным звуком было тиканье дедушкиных часов и приглушенное икание Фиби.
— Что-то он там долго копается, — наконец прошептал Вилли.
— Слишком долго, — согласился мистер Андервуд.
Фиби снова икнула и тут же зажала рот рукой.
— Попробуй задержать дыхание, — приказала ей Флора.
— И досчитай до пятидесяти, — добавила Мэри.
— Почему, вы думаете, он до сих пор не выходит? — неуверенно спросил Дональд.
— Доктор Айкен проводит тщательный осмотр, — быстро ответила Сахарная Энн.
— Или они играют в шашки, — высказал свое предположение Уэбб.
Брови Вилли полезли на лоб.
— В шашки?
— Капитан дразнит тебя, Вилли, — ответила Сахарная Энн. — Фиби, ты вся покрылась пятнами. Иди и выпей воды, десять глотков.
— Да, мэм, но я не хочу ничего пропустить.
— Не бойся, ты вполне успеешь.
— Да, мэм. — Фиби торопливо вышла.
— Хотите, я поднимусь и подслушаю у двери? — предложил Вилли. — Я тихонько. Они даже не узнают, что я там.
— Спасибо, Вилли, — ответила Сахарная Энн, — но лучше не надо. Мы подождем, пока доктор спустится.
Доктор появился как раз в тот момент, когда Фиби вернулась. Его брови были нахмурены, а вид как будто не обещал ничего хорошего.
— Доктор? — Сахарная Энн почувствовала сильное беспокойство. — Надеюсь, с Тристой все хорошо?
— Это самая странная вещь, которую я когда-либо видел. — Доктор Айкен покачал головой. — Триста выглядит совершенно здоровой. Она пробыла в коме так долго, что появилась опасность истощения всего организма.
— Вот что такое китайское масло, — гордо заявила Флора. — Я говорила вам, что оно сделает свое дело. И еще травы от девочки-китаянки, которая работала в одном из домов Тристы, — ее называли Китайской Куколкой. Она была…
Уэбб громко кашлянул.
— Доктор, как долго она пробудет в таком состоянии?
— Пока ничего не могу сказать. Она мой первый пациент, который столько времени пролежал в коме. Думаю, ей надо для начала посидеть на веранде, если погода будет подходящая. Когда она окрепнет, мы решим, что делать дальше. Может быть, пройдет несколько недель, прежде чем Триста снова начнет ходить. Мисс Лэм, масляный массаж, мне кажется, действительно полезен. Я бы рекомендовал его продолжить.
Флора удовлетворенно кивнула:
— Я же говорила, это хорошее дело. Китайская Куколка мне сказала, что их прадедушка дожил до ста двух лет. Я помню одного клиента, который…
— А как насчет диеты? — спросила Мэри, выходя вперед. — Может быть, больную нужно кормить чем-то специальным?
— Нет, не думаю, просто давайте ей еду без большого количества специй или жирных соусов.
— Но миссис Триста любит жирный соус… — вмешалась Фиби.
Доктор Айкен поднял руки.
— Тогда кормите ее тем, что она захочет. Мистер Маккуиллан, кажется, испытывает удовольствие оттого, что я вряд ли вернусь сюда в течение нескольких ближайших дней. Позвольте, я осмотрю вашу рану, пока я здесь, капитан. — Доктор улыбнулся. — Хорошие штаны, должен признать. Новые?
Как только доктор и капитан ушли наверх для осмотра, домочадцы разбрелись по своим делам, а Сахарная Энн вернулась в комнату, чтобы написать записки Люси и тете Гагги и поблагодарить их за помощь.
Она чувствовала огромное облегчение: кузина Триста вернулась к жизни, ее состояние не разграблено. Теперь пора догонять Эдварда. Ей необходимо восстановить репутацию, а наследство ее должно надежно храниться в банке. Сахарная Энн надеялась, что Беатрис и Роберт Ралстоны, а также остальные чикагские друзья будут потрясены, когда узнают о ее невиновности и о проявленной доблести по восстановлению их вкладов.
Глава 13
Уэбб нацарапал свою подпись на пачке бумаг, потом вручил их секретарше.
— Спасибо, мисс Первис, вы прекрасно выполнили всю работу. Я был бы очень вам обязан, если бы вы отправили по почте это письмо компании «Уиллис и Джоунс» прямо сейчас.
— Да, сэр. — Мисс Первис кивнула и, взяв конверт, вышла из конторы.
Когда дверь за ней закрылась, Уэбб потянулся, потом, откинувшись в мягком кожаном кресле, закинул ноги на стол и вынул из кармана тонкую сигару. Поводив сигарой под носом, он вдохнул аромат прекрасного табака, свежего, только что пришедшего с Кубы, купленного у Хейден-хеймера всего через час после выгрузки на причале накануне днем.
Теперь Уэбб жил жизнью, к которой любой мужчина легко привыкает. Развалиться в кресле чертовски удобнее, чем несколько часов сидеть в седле. Хотя капитан не готов был поменять свою лучшую ковбойскую шляпу на котелок, ему нравилось носить новые костюмы и свежие рубашки, и он просто влюбился в мягкую перину в доме Тристы, как и в чудесную кухню Мэри.
Он также был вовсе не против остаться управляющим делами Тристы, на чем она настаивала, предлагая платить столько, сколько ему не снилось даже в самых радужных снах; однако такое вряд ли могло случиться, особенно когда Сахарная Энн выяснит, что он обманул ее.
Уэбб зажег сигару и направил дым к потолку. Проклятие. Он уверен, что ему здесь нравится. Нравятся люди, нравится город, нравится то, что он делает.
Очень нравится, вероятно, даже слишком в данных обстоятельствах. Особенно он наслаждался тем, что работает мозгами, а не держит палец на спусковом крючке. Возможно, его характер стал более мягким, или он сам сделался староват для рейнджера, но Уэбб провел последние двадцать лет сам с собой, как почтовый столб, и теперь готов осесть и наслаждаться удобствами.
Сахарная Энн вывезла плетеное инвалидное кресло, которое сделал Дональд, на веранду.
— Ты не устала? — спросила она Тристу. — Выйдем на улицу, или ты хочешь посидеть здесь?
— О, лучше на улицу — погода чудо как хороша, и наша прогулка не утомила меня нисколько. Кстати, Флора уже должна появиться. Куда она запропастилась?
— Помнится, Флора хотела пойти к миссис Котье и посмотреть новые шляпы. Думаю, она скоро придет. — Сахарная Энн так развернула кресло на колесиках, что Триста оказалась лицом к улице. — Хочешь чаю?
— Чай — это прекрасно. Попроси Мэри принести нам.
Немного позже, когда они допивали по второй чашке чая, Триста сказала:
— Я каждый день благодарю Бога за то, что ты вернулась в мою жизнь. Мало того, что я ужасно тосковала по тебе, но если бы ты… если бы ты не приехала, меня сейчас уже заперли бы в приюте, а бедной Флоре, как и всем остальным, пришлось бы убираться на улицу и снова бороться с нищетой…
