— Почему он вернулся именно сейчас? Худшее время трудно выбрать.
— Когда Брэд находится в Атланте? У них нет причин встречаться.
— Брэд не мог не слышать, что майор квартировал в Селби во время войны. Как мне объяснить его возвращение? Что я скажу мужу, если он явится сюда?
— Я отвечу на первый вопрос, — сказал Янси. — То, что отсутствующий муж не знает, не может обидеть его.
— Значит, я Брэду ничего не должна говорить?
— Вообще ничего не говори ему. Включая то обстоятельство, что его будущий наследник произведен на свет одним янки. Этим фактом мы не поделимся ни с кем.
Рина закрыла глаза. Врач плантации смотрел на нее с добродушной улыбкой. Если бы она встретила этот пристальный взгляд, то разразилась бы безумным хохотом, а ведь новости Дяди Дока не давали повода для веселья.
— Значит, ты думаешь, что это ребенок Дэниеля, — наконец сказала она. — Но ведь тебе этого не доказать.
— Совершенно верно, — безропотно согласился Янси. — Но помни, что Брэд ничего не должен заподозрить. Как заметил бард из Эйвона, только умный отец узнает свое дитя.
— А что мне сказать Дэниелю?
— Он теперь наш сосед. Разве приличия не обязывают принять его, если он наведается сюда?
— Я не могу, Дядя Док!
— Могла бы и поблагодарить его за то, что он помог тебе выжить.
— Значит, ты догадался, откуда наши лондонские деньги?
— Разумеется. Сразу, как ты мне сказала об этом.
— Эти пятьдесят тысяч долларов пришли от Квента, — сказала Рина. — Здесь этому верят, а ты подтвердишь, что все обстоит именно так.
— Я уже подтвердил, — откликнулся Янси. — По-моему, ты проявила редкую сообразительность, приняв эти деньги.
— Я загнана в угол и должна выбраться из него. И не радуйся моим страданиям.
— Из-за чего тебе страдать? — спросил Дядя Док. — Из-за того, что ты провела ночь с Дэном Кэроллом? На то у тебя были веские причины.
— Я совершила грех. И не делай вид, что это не так.
Врач плантации пожал плечами.
— Пусть будет по-твоему, девочка. Но твое сердце радуется, что он вернулся в Джорджию.
— Приведи мне хотя бы один веский довод.
— Он тебя любит — разве это ничего не значит?
— Он сказал, что любит меня, в ту ночь, когда сгорел склад. Я тогда не стала слушать его, а сейчас тем более.
— А что ты можешь поделать, раз тратишь его деньги?
— Он богатый человек и дал мне их взаймы. В сложившихся обстоятельствах я была вынуждена принять их.
— Разве ты к нему не испытываешь ни капли взаимной любви?
Рина ответила, не моргнув глазом. Она гордилась, что способна так искусно лгать.
— Пусть будет так, Дядя Док, раз ты настаиваешь. Я благодарна Дэниелю за то, что он подарил мне ребенка. Больше никаких глубоких чувств нет.
— Почему?
— Потому, что я одна из Селби. Называй это моим крестом, если тебе угодно. Я буду нести его ради своего сына.
— Ты обязана Дэну большим, нежели благодарностью.
— На что ты намекаешь?
— Я ни на что не намекаю, Лорена. Я просто обрисовываю ту ситуацию, в какой ты оказалась. По закону ты принадлежишь одному мужчине, но тебя любит другой. Что дальше?
— Ничего. Я намерена жить по-прежнему.
— Брэд безрассудно рвется в Мексику. А что, если он покинет Джорджию, не встретив Дэна?
— В таком случае я подниму Селби на ноги. После этого я буду растить своего сына и ждать возвращения мужа.
— А что станется с Дэном?
— Пусть сам позаботится о своем будущем. Мне до этого нет дела. Сплетники и так трепят мое имя. Я не собираюсь давать им еще один повод.
— В таком случае будет справедливо отослать его в Четыре кедра. Он уже идет по лужайке.
До сих пор Рина слушала Янси, испытывая состояние беспомощной неопределенности. Ожидая его выпады, она готовилась достойно встретить их. Теперь же, когда появление Дэна стало неминуемым, она чувствовала лишь, что волнуется, предвкушая встречу. Это обстоятельство смутило Рину гораздо больше, чем страх, охвативший ее, когда стало ясно, что встречи не избежать.
— Разве он не может прийти завтра?
— Тогда все осложнится.
Рина гордо выпрямилась. Дядя Док был прав. Этой встречи не миновать: откладывать ее бесполезно.
— Это его первый визит в наших краях?
— Естественно, ты ведь была его хозяйкой, когда он впервые появился в Округе Крей, — сказал Янси и улыбнулся до ушей. — Завтра он оставит визитки в Гамильтон Хандред и Гринтри. Вряд ли он ожидает, что там его примут.
— А что, если я проявлю солидарность с остальными, и ему сообщат, что меня нет дома?
— Лорена, это я ему должен сообщить?
— Конечно нет. Просто оставайся здесь: кому-то ведь надо поддержать меня.
Дядя Док покачал головой.
— Извини, моя дорогая. Я бы многое отдал, чтобы стать свидетелем вашей встречи, но с ним ты должна разобраться сама. — Сказав это, он удалился так стремительно, что она не успела позвать его назад.
Собравшись с силами, Рина справилась с желанием бежать. С памятью было не так легко справиться. Воспоминания нахлынули на нее как раз в то мгновение, когда она так отчаянно нуждалась в хладнокровии. Рина снова вспомнила первый пламенный поцелуй Дэна, от которого у нее дух захватило… Она напомнила себе, что заключила с этим янки договор. Он подразумевал конкретную цель, оправдывавшую все средства.
Ее руки сомкнулись на полном животе, в котором покоился драгоценный груз. Она еще раз начала убеждать себя в том, что не сожалеет о временной капитуляции, ибо пошла на нее ради блага Селби. Потом она вернет деньги, одолженные ей Дэном Кэроллом. Он не должен был больше ждать, во второй раз оказавшись на пороге ее дома.
Сильно волнуясь в ожидании появления Дэна, Рина не могла удержаться от того, чтобы не посмотреть, как он идет по лужайке.
В белой рубашке, вышитом цветами жилете и сапогах наездника он казался незнакомцем. Она ожидала, что он появится в униформе. Внешне он весьма походил на плантатора с Юга, однако оставалось впечатление чего-то маскарадного. Рина не знала, сколько глаз наблюдали за тем, как он подъехал к ее дому, и с наигранной сдержанностью вышла ему навстречу.
— Значит, вы вернулись в Джорджию, Дэниел, — спокойно произнесла она. — Узнав об этом, я едва поверила своим ушам. Вот почему я отправила Дядю Дока проверить, правда ли это.
— Лорена, вы знали, что я вернусь, как только смогу.
Дэн медленно приближался к ней, будто понимая, что ей нужно привыкнуть к его присутствию. Еще раз приветствуя его едва заметным, сдержанным жестом, она предложила ему сесть на диван, единственное удобное место, которое осталось в гостиной.
— Расскажите мне о себе, — попросила она, все еще гордясь, что сохранила безупречный тон хозяйки.
Кэролл не обратил внимания на ее приглашение, они смотрели друг другу в глаза. Одно мгновение она опасалась, что он заключит ее в свои объятия. Благодаря ее свободному халату пока он вряд ли мог догадаться о том, что она в положении. Рина уже подумала, не сказать ли ему об этом сразу: сознание того, что она носит ребенка, могло побудить его сохранять дистанцию. Как она ни старалась, ей не удалось вымолвить эти слова… «Эта встреча, — твердила она себе, — должна стать прозаичным расставанием, разлукой без боли в сердце. Нельзя же все время вымаливать у него жалость».
— Вы ведь знали о дате моего приезда, — сказал он. — Или мое письмо потерялось в пути?
— Такое вряд ли могло случиться, Дэниел. Его доставил армейский курьер.
— Надеюсь, вы его внимательно прочитали?
Она кивнула.
— Включая то место, где говорится, что вы положили на счет моих лондонских посредников пятьдесят тысяч долларов.
Кэролл обвел взглядом пустую гостиную.
— Об этом я говорил вам уже давно, — сказал он. — К сожалению, никак нельзя было получить никаких известий во время войны. Сдайся Ли на месяц раньше, и я мог бы спасти вашу мебель.
— Мебель не имеет значения, пока дом цел.
— Доктор Янси говорил мне о том, что вы пережили, — сказал он. — Так что не стоит забывать об этом.
Рина снова задумчиво кивнула.
— Я принимаю ваши деньги с благодарностью, — сказала она. — Как видите, у меня небольшой выбор. Почему вы решили предложить мне именно такую сумму?
— Такова по вашим бухгалтерским книгам была стоимость вашего хлопка. Это не деньги в долг, а компенсация.
— За тот хлопок вы мне ничего не должны, — возразила она. — Как и за то, что случилось после пожара. Селби уцелело, в этом заключался смысл нашей сделки. Пятьдесят тысяч кажется высокой ценой за одну ночь любви.
Она решила ошеломить его своей дерзостью, уничтожить, пусть так грубо, нежные чувства, которые он в ней пробудил. Она давно забыла, что такое нежность или непреодолимое влечение к мужчине. Она погибнет, если сейчас уступит этим чувствам… Она поняла, что проиграла, когда он не обратил внимания на ее слова. Он вел себя как человек, который улыбается, видя устроенную ребенком истерику.
