Второй раз ему такого удовольствия не доставлю. Надо не давать эмоциям брать над собой верх. Надо разделываться с Ромой холодным рассудком. Обрезать на корню его попытки играть со мной.
— Вот и радуйся. Значит, не умрешь от моей руки за свой противный характер, — проговорила я равнодушным голосом и поспешила сменить тему: — Так какие от меня требуются услуги для уничтожения Мартина?
Рома некоторое время сверлил меня испытующим взглядом, будто сомневался, отвечать или нет. Наконец он отошел к брошенному ранее пакету, по пути говоря:
— С завтрашнего дня начну тебя готовить к кастингу.
— При чем здесь кастинг?
Мой вопрос остановил Рому у двери. Он передумал выходить из комнаты и направился ко мне.
— Давай договоримся. Я обеспечиваю тебе безопасность, питание, одежду и все, что потребуется. Ты — не задаешь лишних вопросов, выполняешь все мои приказы и, желательно, поменьше злишься.
— Разве я не должна быть в курсе твоих планов?
— Нет, — отрезал он и вышел из комнаты.
Можно бы начать возмущаться по поводу того, что Рома без моего согласия за нас двоих уже обо всем договорился, либо из-за того, что я не хочу видеть его в качестве своего учителя по танцам. Но внезапно нахлынувшая обида заглушила собой все: Рома мне не доверяет. Целиком и полностью. Он боится, что я расскажу о его планах Мартину.
Делать мне больше нечего! Но есть ли смысл этому упрямому индюку что-либо доказывать? И черта лысого я буду спать с ним в одной постели! Сегодня ради безопасности ляг со мной в кровать, завтра сходи со мной в душ! Вдруг кто-то умыкнет меня за те десять минут, пока Рома будет мылить свои подмышки!
Фантазия моя, правда, вместо подмышек принялась рисовать совершенно другое: как молочно-белая пена стекает по рельефу мышц широкой груди, течет и течет вниз, ласкает очертания пресса, а с ней текут мои слюнки. Пар клубится от горячей воды, влажный воздух наполняется миндальным ароматом…
Я встряхнула головой, прогоняя наваждение. Надо зайти к брату и объяснить, что бутерброд, который он увидел на кровати из меня и Ромы, вовсе не носит сексуальный подтекст. То есть носит, но лишь в целях безопасности.
В соседней комнате приглушенно работал телевизор. Я тихонько приоткрыла дверь. Брат уже сладко спал на не расстеленной кровати, даже не раздевшись. Подтаявшие пельмени лежали на деревянном столике, пульт вывалился из руки. Не меньше, чем лужа воды под пельменями, меня испугало другое: а кровати-то второй здесь нет! С чего я взяла, что в двухкомнатной квартире будет три кровати? А их всего две!
Я выключила телевизор, забрала пельмени и остановила на несколько секунд взгляд на безмятежном лице спящего брата. Хорошо, что получилось его так быстро вернуть. Хотелось бы надеяться, что он завтра проснется в хорошем настроении, больше не будет на меня сердиться и станет таким же, каким был до похищения.
Пельмени не успели слипнуться в один большой пельмень и благополучно отправились в холодильник. Только закрыла его, как из коридора меня позвал Рома. Неужели придумал в душе мне новый приказ и решил сообщить его прямо на выходе из ванной комнаты? Буквально меньше минуты назад я пробегала мимо и слышала, как шумел мощный напор душа.
Как оказалось, Рома меня звал прямо из открытой ванной комнаты. Высунул голову, чуть не перевалившись за порог, пятерней забросил назад мокрую челку и спросил:
— Ты можешь зайти?
Если бы десять минут назад я не подумала о том, что Рома будет заставлять ходить с ним в душ, сейчас бы не застыла, будто превратилась в камень. Хорошо, что Рома не вывалился в проход полностью, демонстрируя обнаженное тело, — не то в придачу к оцепенению добавилась бы отвалившаяся челюсть.
— Зачем это? — наконец выдавила из себя, на что получила ответ с милой улыбочкой:
— Обработать рану, а не то, что ты подумала.
— Это сделать можно и в комнате!
— Можно, — улыбка стала еще распутнее. — Но аптечка здесь.
— Вот бери аптечку и иди в комнату.
Что-то мне подсказывает, Рома специально издевается надо мной. Не будет же он набрасываться на меня, даже если я все-таки соглашусь и войду в ванную.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В любом случае я направилась в противоположную сторону.
У двуспальной кровати пристроились пакеты с моими вещами. Что из этих дорогих тряпок сгодится для танцев? Похоже, ничего. Вся купленная одежда была легкой, воздушной — для сальсы в самый раз, но мне нужны джинсы и футболка с модным принтом. Ну не в платье же мне танцевать хип-хоп.
Уж одежду для кастинга куплю сама. Сейчас надо разобраться с другой проблемой. Мой взгляд зацепился за уютное кожаное кресло цвета молочного шоколада. Вдруг оно раскладывается. Вряд ли, конечно, на нем кто-то спит, раз рядом стоит шикарная двуспальная кровать. Но должна же я найти способ не спать с Ромой на одном квадратном метре.
Крутясь у кресла так и эдак, спросила себя: а чего, собственно, так боюсь? Рома насиловать меня не станет — хотел бы, уже давно рискнул бы сделать это. Приставать тоже не будет. А вот я… точно не смогу уснуть, если он ляжет рядом. Да у меня сердце всю ночь будет трепыхаться в груди. И если я ищу способ избежать совместного сна, то лишь подтверждаю эти опасения.
Рома вошел в комнату уже с забинтованной рукой. И в чистой футболке! Делая вид, что я предмет интерьера, подступил к окну, возле которого стояла я у кресла, открыл его пошире и отправился расстилать кровать.
— Советую скорее готовиться ко сну. Нам завтра рано вставать.
От былого игривого тона не осталось и следа. Мне немного сделалось грустно, но разум твердил: так даже лучше.
Где-то через полчаса, умывшись, переодевшись в пижаму и слегка подкрепившись бутербродами, я вернулась в комнату. Свет уже был потушен. Рома лежал сверху на одеяле и быстро перебирал пальцами по клавишам ноутбука, экран которого освещал радостное лицо. На губах застыла нежная улыбка. С безумно колотящимся сердцем я осторожно устроилась на второй половине кровати, стараясь лечь подальше и одновременно не свалиться на пол. Прежде чем я успела поймать хоть что-то на экране ноутбука боковым зрением, Рома захлопнул крышку и отложил его на пол. В комнате стало окончательно темно.
Сердце зашлось гонять кровь с новой силой. Жар волнами прокатывался по телу.
— Не отодвигайся так далеко, — вполголоса попросил Рома. — Мне нужно тебя чувствовать. — И накрыл мою руку своей.
Которую я вмиг выдернула!
— Это какой-то новый способ совратить девушку, таким странным образом пудря ей мозги? — прошипела я, отодвигаясь еще. Моя нога свесилась с кровати. Дальше двигаться некуда.
Тяжелый вздох вырвался из груди Ромы.
— Ладно. Это в принципе я могу тебе рассказать. Знаешь, как Мартин делал все аварии? Он умеет менять будущее следующего дня, заходя к человеку в мозг, пока этот человек спит. Важно знать где именно его кровать — этого достаточно. Мартин как-то входит в медитацию, потом получает возможность переместиться к жертве в голову через любое расстояние и повлиять на ее завтрашний день. Конечно, для меня это темный лес… Я просто передал своими словами то, что видел и слышал.
На некоторое время в комнате повисла тишина. Я прокручивала сказанные Ромой слова раз за разом, пытаясь поверить в них, пока он не заговорил снова.
— Не думаю, что Мартин успел узнать про эту квартиру. Но я решил перестраховаться. На всякий случай буду ночью держать тебя за руку. Возможно, когда Мартин зайдет тебе в мозг, ты начнешь сопротивляться и я это почувствую. Ну и разбужу тебя, тем самым помешав ему.
— Погоди. — Я забросила свесившуюся ногу обратно, слегка пододвинувшись к Роме, и повернула к нему лицо. — То есть он делал аварию заранее, а не в сам момент аварии?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Да.
— Но я не помню, чтобы пыталась ночью сопротивляться. Мне снились странные сны, но…
— Сны рисовать он тоже умеет. Все, что тебе снилось, его рук дело. А сопротивляться раньше ты и не особо могла. Твоя часть дара только сегодня проснулась. И — поздравляю — теперь ты почувствуешь, если Мартин придет к тебе менять завтрашний день.
