— Ты у меня в комнате была? — спрашивает Борька и тащит Афинку прочь.
— Нет, — та продолжает смотреть на меня.
Сейчас она очень похожа на Анфису. Вот прям ее копия, и у меня опять сердце пропускает удар.
У нас ведь дети.
— У меня там много сокровищ, — Борька понижает голос до шепота. — Поудем смотреть?
— Пойдем, — обреченно соглашается Афинка и утыкается ему плечо лицом. Бурчит. — А мама побила тетю?
— Должна была.
Борька с Афинкой исчезают в коридоре, и с тихими щелчками проворачиваю ключи в двери под новую трель.
Какая Диана нетерпеливая.
— Привет! — улыбается она, когда я распахиваю дверь.
В ее глазах пробегает оторопь, ведь я в пальто открыл дверь, но через секунду она все же обнимает меня и целует в уголок губ:
— Я соскучилась.
Торопливо просовываю ноги в тапки:
— Мы же договорились на вечер, Ди.
— Извини, — мило улыбается и тихо смеется, — и что ты меня теперь выгонишь?
Кидаю на нее беглый взгляд.
Совсем ничего на нее не вздрагивает после Анфисы, которая просто взяла и все перевернула в груди.
— Давай поднимемся на крышу, — выхожу на лестничную площадку, и Диана удивленно отступает. — Разговор есть. Серьезный.
— Ты меня пугаешь, — немного хмурится. — Слушай, извини, что я так без предупреждения. Я же не думала…
Виновато закусывает губы и вздыхает.
— Как Афинка?
Закрываю дверь на ключ, и устало почесываю бровь:
— А ты уже с ней и познакомиться успела.
— Они были на улице, — пытается оправдаться, — было бы странно, если бы я прошла мимо. Нет?
— У нас был уговор, Диана, — разворачиваюсь к ней, — что ты придешь к ужину…
— Вот я и хотела помочь с ужином, — берет меня за руку, подходит вплотную и поднимается на цыпочки, чтобы вновь коснуться моих губ примиряющим поцелуем.
Я не отстраняюсь и не отвечаю взаимностью.
С Дианой у меня не было того взрыва эмоций, с которого начались наши отношения с Дианой. При первом знакомстве Анфиса чуть перегрызла мне глотку, за то, что я случайно окатил ее саму и платья, которые были ее проектной работой в универе, на машине грязной водой.
Я назвал ее дурой, которая даже не додумалась платья свои спрятать в полиэтиленовый чехол. Какое у нее тогда было лицо. Злое и возмущенное. И в ответ я получил, что она советов у слепых мудаков не спрашивала. Потом мы помолчали минуту, и я предложил выпить кофе.
И она согласилась, швырнув в меня платья, заявив, что после кофе я поеду в химчистку. Козлина такая.
При первом знакомстве я хотел ее одновременно задушить и поцеловать, чтобы потом утащить с собой и никуда не отпускать.
— Прости, — тихий голос Дианы вырывает меня из воспоминаний, — я не подумала, — делает небольшую паузу и обеспокоенно спрашивает. — Вы с Анфисой поссорились?
— С чего ты взяла? — шагаю к лифту и нажимаю кнопку вызова.
— А почему она тогда решила уйти? — Диана встает рядом и приваливается к моему плечу. — Я бы даже сказала, что она сбежала. Или… ты попросил ее уйти?
Боря прав.
Милая скромная Диана почувствовала угрозу, и сейчас пытается меня прощупать. И ошибается.
— Можно сказать, что у нас была ссора, — киваю я.
Двери лифта разъезжаются и я захожу в кабину.
— Зачем нам на крышу?
— Я не хочу, чтобы наш разговор слышали дети, — нажимаю кнопку последнего этажа и достаю ключи от двери, что ведет на крышу жилого комплекса.
— Так они поэтому были на улице? — Диана на носочках заходит за мной в лифт. — У вас и с Анфисой был серьезный разговор?
Я, правда, был готов на те отношения, в которых не было и не будет яркий эмоций? Не будет даже дикого гнева с ревностью?
— Я подозревала, что этот вечер будет для всех нас непростым, — Диана печально смотрит перед собой. — Конечно, к истерикам детей можно быть готовыми, но Анфиса… Взяла и убежала.
Не отрываю взгляда от табло, на котором меняются цифры.
— Она в такой важный момент по сути самоустранилась, — продолжает Диана, решив, что мое молчание — знак согласия, — ладно Борька. Она мальчик уже взрослый. А Афинка же крошечка. Оставить ее?
Вздыхает:
— Но творческие люди все такие. У них ветер в голове, поэтому с ними сложно.
Сложно, да, но в то же время рядом с Анфисой много жизни и эмоций. Не зря же к таким людям вечно все тянутся. Тянутся и обжигаются. И вновь тянутся.
Про таких женщин и говорят, что они — наказание и проклятие для мужчины.
— Я попыталась ей сказать, что сегодня у нас важный момент, но она, видимо, так не считает…
Лифт останавливается, двери разъезжаются в стороны, и я выхожу:
— Идем.
Глава 51. Хорошая новость
— Надеюсь, ты не решил меня скинуть с крыши, — смеется Диана, когда мы выходим на крышу, — ты же не маньяк, Герман.
Я закрываю дверь.
Шутки у Дианы никакие.
Они не вызывают смеха, но и раздражения тоже. На такие шутки можно улыбнуться и забыть.
— Просто тут небо красивое, — поднимаю лицо и щурюсь на тяжелые облака, сквозь которые кое-где пробивается солнце.
— Да, красивое, — неуверенно отвечает Диана, и я понимаю, что ей все равно на облака и золотые полосы солнечного неба.
Это с Анфисой мы шастали по крышам и устраивали молчаливые созерцательные пикники.
Смотрели на небо и наслаждались варениками с вишней. Да, на крыши Анфиса всегда брала вареники с вишней в прозрачном пластиковом контейнере.
Не знаю почему.
Наверное, потому что она немного безумная.
— Герман, — Диана вновь подает голос, — что случилось?
Отец не одобрил мой выбор жены. Он не был рьяно против, но сказал мне, что Анфиса не та женщина, с которой стоит вступать в брак и строить семью, и после нашего развода он сказал:
— Я же говорил, что вы разведетесь, но вы, надо признать, долго продержались.
— Герман?
— Диана, между мной и Анфисой сегодня кое-что произошло, — смотрю на облако, которое похоже на толстую круглую лошадь с пятью ногами.
Диана напряженно молчит.
— Я ее поцеловал, — признаюсь я.
— Что? — недоуменно переспрашивает Диана.
— Я ее поцеловал, — перевожу на нее спокойный и отстраненный взгляд. — Афинка бы сейчас показала, как я это сделал, но пусть она с Борей громит его комнату.
Молчание.
Приподнимает бровь:
— Ты сейчас серьезно?
— Да, — киваю. — И нас застукала Афина. Теперь будет всем рассказывать и показывать, как мама и папа целовались. Вероятно, потом нас вызовут в детский садик на серьезный разговор.
— Она поэтому сбежала? — Диана все же повышает голос и придает голосу нотки возмущения. Усмехается. — И она еще мне в глаза смела смотреть!
Отступает.
Уйдет? Или она понимает, что я не побегу за ней и в ее решении обидеться я ее поддержу?
Она прекрасно знает, что у нее нет такой роскоши, как психовать, кричать и мотать мне нервы ревностью, которая соткана из нежелания терять денежного мужика.
— Ты не мог, — шепчет она и крепко сжимает ручки сумки. — Ты…
— Мог, — пожимаю плечами.
Нет, не сбежит.
Диана сейчас в очень затруднительном положении. Она должна показать мне возмущение, ведь мы с ней состоим в серьезных отношениях, которые привели к разговору о том, что мы съезжаемся, но в то же время ей нельзя перегнуть палку.
— Я подозревала, что Анфиса начнет тебя провоцировать, Герман, — говорит Диана. — У вас с ней были сложные отношения… Ты ее любил…
— У нас ничего не получится, Ди, — равнодушно перебиваю я ее. — Я думал, что ты — то, что мне нужно, но это не так.
Диана поджимает губы. Раздумывает над тем, что сказать. Одна секунда, две секунды, три, и она зло шепчет:
— Она так и не даст тебе ни с кем быть, Герман.
— Да, — соглашаюсь я, — потому что я должен быть с ней.
— Это нездоровые созависимые отношения! — Диана переходит к терминам из психологии. — Ты это не понимаешь? Она сейчас тебя поманила, а потом опять оттолкнет. Такие люди не меняются, Герман.
