— Даже если это обоюдоострый клинок?
Медузон кивнул, признавая риск, но не сдался.
— Я просто буду держать его на вытянутой руке.
Третий корабль отделился от флотилии, таким образом разделив Сынов Хоруса на две сравнительно небольшие группы. Еще два эсминца, последние из эскорта, последовали за ним, явно горя желанием отомстить.
— В Шестнадцатом отличные воины, как ни трудно мне это признать. Но они чересчур горды, — сказал Медузон. — Мехоза, подай сигнал. Авангард должен вступить в бой.
Мехоза отсалютовал и отдал соответствующее распоряжение.
— А железные отцы? — спросил Джебез.
— Будут ждать второго сигнала. Это относится и к Мору. Мы должны разделить их на две части, Ayг, а потом, когда они будут в замешательстве, атаковать.
— Я ни разу не видел кого–либо из Шестнадцатого в замешательстве.
— Значит, придется их этому научить! — отрезал Медузон, а потом повысил голос, чтобы было слышно во всей рубке. — Личному составу приготовиться к бою!
«Железное сердце» и другие корабли авангарда, до сих пор скрывавшиеся на границе зоны действия авгуров, пришли в движение. Разогрев двигателей из почти холодного состояния до полной мощности требовал немалого напряжения, проявившегося в вибрации всего корпуса флагмана.
Капитанский мостик еще сотрясала дрожь и окутывал красноватый свет, когда «Железное сердце» и остальные корабли авангарда вышли из радиационного колодца умирающей звезды, чтобы произвести запуск торпед.
— Ayг? — спросил Медузон, как только торпеды крошечными огоньками толкателей прочертили пустоту.
— «Неувядаемая слава», «Несгибаемое железо» и «Воля Горгона» — все они произвели залпы.
Этими кораблями командовали Аркул Тельд, Яккус и Лумак.
На проекции гололита множество мелких меток обозначили три торпедных веера.
Корабли» отделившиеся от флотилии Сынов Хоруса, в ответ увеличили мощность пустотных щитов, и этот энергетический всплеск немедленно отметили сенсоры «Железного сердца».
— Мы привлекли их внимание, военачальник, — заметил Мехоза.
Медузон кивнул, оценивая тактическую ситуацию.
— Приближаются истребители противника, — добавил капитан клана Сааргор.
Группа небольших символов, появившаяся на изображении гололита, двинулась на перехват торпед.
— Ответим тем же, — скомандовал Медузон, и Мехоза передал сигнал в ангар истребителей.
Навстречу первой группе в сфере боя вылетела вторая.
Три корабля противника с холодной медлительностью развернулись навстречу авангарду. Снарядам со звездолетов Железных Рук требовалось несколько минут для достижения цели, и Сыны Хоруса прибавили мощность двигателей, чтобы уклониться от торпед, не надеясь, что перехватчики смогут нейтрализовать угрозу.
Другие два космолета, эскорт и эсминец, не изменяя курса, спешили к отступающему «Завроду».
«Грозовой вран» уже вышел на расстояние, необходимое для стрельбы, и противники начали обмениваться ударами лэнс–излучателей.
Головная часть флотилии, где шли остальные корабли Сынов Хоруса, принялась перестраиваться, занимая оборонительную позицию. При таком расстоянии им потребуется немало времени, чтобы выйти хотя бы на максимальную дальность стрельбы.
Медузон знал, что должен этим воспользоваться.
— Увеличить подачу энергии на двигатели! — решительно приказал он. — Зарядить орудия основных батарей и усилить мощность передних пустотных щитов. Мы ударим по этим мерзавцам дьявольским молотом.
Приказы были услышаны и исполнены.
Носовые лазерные батареи и излучатели поспешно привели в боевую готовность на всех судах авангарда.
Они достаточно выстрадали и перенесли бесчестье, пока прятались в тенях, словно побитые псы. Теперь с этим покончено.
«Такое никогда не повторится», — мысленно поклялся Медузон. Железная Десятка будет возрождена.
Он резко поднял голову, горя жаждой мести:
— Открыть огонь!
Пламя, охватившее «Кровь Хтонии», вывело из строя двигатели и орудия корабля, наполнив все помещения едким дымом.
Нурос спешил по узкому переходу, таща на спине раненого воина Саламандр. Кровь, темная и блестящая при слабом аварийном освещении, покрыла разводами его доспехи. Частично это была кровь Нуроса, но в основном лежащего на его спине легионера.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Уничтожить Сынов Хоруса оказалось нелегко, несмотря на численное превосходство. Нурос ничего другого и не ждал. Но не ожидал и таких потерь среди своих воинов. Двенадцать мертвых легионеров лежали в машинариуме. Большинство остальных были ранены, некоторые серьезно. Но благодаря их самопожертвованию «Кровь Хтонии» неподвижно повисла в пустоте, а это немало.
Хотя корабль был обезврежен, его защитники еще сопротивлялись. Из вокс–рупоров на каждом перекрестке неслись требования подкрепления. Еще отрезок коридора, и десантники обеспечат себе свободный доступ к своим кораблям и выходу.
Пот, кровь, шум — для Нуроса все слилось в какофонию перегруженного восприятия и непрерывной спешки. Впереди, на каждом полутемном перекрестке, воинов приходится прикрывать огнем. Те, что сзади, образуют арьергард, но опасно замедляют шаг. Вокруг него тесная группа, заряды на исходе, рукоятки клинков стали скользкими от постчеловеческой крови. Доспехи пробиты во многих местах, цепные мечи теряют зубцы, ретинальные линзы трескаются, словно разбитые окна, напоминает о себе и прореха в латном вороте…
Их вылет превратился в спешный рейд по занятой врагом территории.
— Змий…
Голос ворвался в мозг Нуроса, едва слышный из–за прерывистого шума его собственного дыхания.
— Змий…
Он снова услышал голос, все еще не слишком отчетливый, но вызывающий вопрос: это его собственные слова, или их произносит кто–то вне его головы?
— Нурос!
Рука на плече подтвердила второй вариант, как и черная, забрызганная кровью фигура Кайлара Норна, стоявшего у него на пути.
Все вокруг окрасилось в красный цвет.
Нурос поморгал. Сначала, чтобы стряхнуть с глаз кровь, потом — чтобы заставить умолкнуть тревожный сигнал доспехов, указывающий на биологические повреждения.
Он чувствовал себя оглушенным.
— Апотекарий?
Норн подошел ближе. Нормальный человек, пытающийся убедить сумасшедшего в его безумии.
— Он мертв. Опусти его, Нурос.
Путь преграждала взрывозащитная дверь, и между ними и их преследуемыми врагами осталось несколько метров усиленного адамантия.
На ретинальном дисплее Нуроса, забитом статическими помехами, покраснел еще один символ. Он тяжело выдохнул через маску и спустил тело воина Саламандр со своих плеч на палубу. Рядом тотчас образовалась лужа крови, и текла она не только с убитого.
Норн присел рядом с телом, как только оно коснулось пола. Цепной резак, закрепленный на запястье его латной перчатки, негромко загудел. Апотекарий резкими ударами пробил сначала грудь мертвого воина, потом горло. Редуктор сделал всю остальную работу, вырезав прогеноиды легионера на случай, если когда–нибудь предоставится возможность имплантировать их снова. Если только кто–то из них доживет до этого времени.
— Даруй мир тому, кто больше не может сражаться, — прошептал Норн.
— Все кончено, Ворон? — спросил Нурос, спеша продолжить бой.
Норн печально кивнул:
— Мне не придется пускать в ход карнифик.
После этого он поднялся, бесстрастный, как сама смерть, и они двинулись дальше.
Вскипел яростный шквал ударных и зажигательных лучей, выстрелы яркими кометами осветили пустоту. Яркий и жесткий свет почти ослепил сенсоры противника, находящегося на расстоянии нескольких тысяч километров.
— Ещё залп, — произнес Лумак глубоким басом, рокочущим внутри его шлема.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Теперь он редко снимал шлем, ставший такой же его частью, как плоть и кровь, как его скорбь.
Скорбь, как ни странно думать об этом, всецело завладела им. Легионер Железных Рук из клана Аверний, один из немногих несчастных, оставшихся в живых. Очень часто, несмотря на холодную логику внедренных в его тело машин, он думал, что от него осталась только скорбь. И стыд. И ненависть.
