ГЛАВА 12
Видеть двусмысленности там, где их в помине нет — истинный талант этого мужчины. Мысленно я уже давно сделала себе зарубку на память о таком его необычном свойстве. Ведь каждый раз, когда Егор вот так неожиданно появлялся — это грозило мне очередной неловкостью и чередой нелепых объяснений.
И если раньше я спешила оправдаться, кусая губы и подыскивая наиболее правильный ответ, чтобы погасить вспышку его необоснованной ревности, то сейчас… испытывала непоколебимое спокойствие. Хотя на этот раз ситуация со стороны выглядела действительно щекотливо. Петр, прикрытый тонкой простыней лишь в стратегически важных местах, оглаживает мое лицо и волосы. Нежный, даже интимный жест. Не посвященный в личную драму мужчины, завесу которой он мне так доверчиво приоткрыл совсем недавно, воспримет подобное, как вспышку физического влечения. Это логично.
Даже понимая, как все выглядело для Егора со стороны, я не собиралась заниматься оправданиями. Может быть, сказалась моральная усталость, а может быть и некое злорадство. Уколоть ревностью этого упрямца мне казалось совершенно не плохой идеей. Егор заслужил немного встряски. Тем более что флаг перемирия, как по мне, еще рано было вывешивать.
— Ты прав, — ответил Петр ровным голосом. Он тоже не стал отодвигаться или краснеть за свои действия, как неопытный юнец. Но по выражению лица я сразу поняла — мужчина закрылся за своей привычной маской. — В заботливых ручках Катюши и мертвый встанет.
Я вспыхнула. Еще от Иллариона могла ожидать фраз с явным подтекстом, но никак не от мужчины, совсем недавно казавшимся ледяным.
— Не сомневаюсь даже, — голос Егора больше стал походить на шипение.
Берсерк подавил усмешку, но я успела заметить лукавый огонек, вспыхнувший в его взгляде.
Что удумал этот хитрец?
Петр прикипел ко мне глазами. Очень удачно сделав вид, что кроме меня сейчас не замечает весь остальной мир. Если бы несколько минут назад мы не общались совершенно без романтической подоплеки, даже я усомнилась бы в отсутствии физического желания берсерка.
— Если ты исцелился чудотворным влиянием Катерины Леонидовны, может, уже почтишь своим вниманием основную работу?
Егор остановился буквально в трех шагах от моего стула. Всеми фибрами души я чувствовала мощь злости, что грозилась вырваться неконтролируемой бурей в любую минуту.
Дворецкий не спешил с ответом. Вначале он погладил меня по руке, мимолетно дав понять, что все под контролем. Потом нарочито медленным жестом заправил упавший мне на лицо локон за ухо. И только тогда повернулся к Егору.
Не знаю, что за игру в гляделки устроили мужчины, но я не выдержала первой:
— Илларион запретил Пете подниматься.
— Пете? — вскинул брови в удивлении Егор. Почти мгновенно помрачнел лицом. — С чего вдруг такие беспокойства, Катерина Леонидовна?
— Я…
— Как только Илларион даст добро и покончит со своими проверками моей дееспособности — сразу же вернусь к своим обязанностям, — сказал, как отрезал дворецкий. — Удалось выяснить, почему среди кентавров оказались предатели?
Единственной реакцией Егора на вопрос поначалу стало лишь молчание, да прищуренный, неприязненный взгляд, который доставался поочередно, то берсерку, то мне.
— Не думаю, что уместно обсуждать это здесь, — наконец, выдавил из себя глава.
Петр тут же нашелся с ответом:
— Почему же?
Вопрос повис среди всеобщего напряжения, как одна из искр бушующего пламени.
— Не стоит откладывать в долгий ящик то, что можно обсудить здесь и сейчас, — продолжил гнуть свою линию берсерк.
Он поражал меня ледяным спокойствием. Казалось, этот мужчина держал все под контролем. Или, по крайней мере, довольно искренне заблуждался в этом.
Егор поджал губы. Под его красноречивым взглядом мне сделалось неуютно. А еще пришло осознание, что третий лишний в лаборатории — как раз таки я.
Мужчина попросту не хотел посвящать меня в дела ордена! Даже в те, к которым я тоже имела косвенное отношение. Ведь появилась в разгар боя, видела все собственными глазами!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Егор опять закрывался, отгораживал от меня эту сторону своей жизни. Будто прятался за каменной стеною, которую мне, к слову, никак не удавалось проломить.
— Тем более здесь нет тех, кто не в курсе произошедшего, — как бы невзначай добавил Петр.
Наверное, это заявление и стало последней каплей терпения Егора. Он сорвался, вспыхнул раздражением, как спичка от малейшей искры.
— Ты еще скажи, что между вами совсем нет секретов!
— Не скажу, — покачал головой берсерк. Запал главы он встретил с тем же непоколебимым спокойствием на грани равнодушия. — Но я постараюсь поскорее от них избавиться.
— Что?
— Не вижу смысла скрывать очевидное.
Егор дернулся, как от удара. По лицу Петра ничего невозможно было понять, его реакцию не выдал ни один мускул. Меня же посетило ясное, как день ощущение, что берсерк прекрасно знал, куда именно наносить удар.
— Да что вы говорите, Петр Иванович? — саркастически изогнул брови Егор. — О годах службы уже тоже успели рассказать? Или остановились на версии работы дворецким?
Берсерк пожал плечами. Легко и непринужденно, точно предполагаемая колкость главы неожиданно пролетела мимо, ничуть не задев. От будничного жеста мышцы Петра заиграли под кожей, не оставив моему сознанию и крошек на фантазию. Все и так было прекрасно видно.
Я словила себя на мысли, что не могу отвести взгляд от натренированного тела берсерка одну-три невыносимо долгих секунд. Настолько медленных, что пристальное внимание явно становится на грани приличий.
Как только моргнула, прекратив потакать женскому любопытству, задалась иным вопросом. Для чего подобная мощь простому дворецкому? Не затем же, чтобы двери открывать?
– Катенька и сама уже догадалась, что работа дворецким лишь прикрытие моей истинной роли в ордене, — внимательно следя за моей реакцией, сказал берсерк. Выглядел он так, точно я должна была в какой-то момент подыграть, а в правила оказалась не посвящена. — Ведь так, доро… девочка?
Было трудно собраться с мыслями. Особенно в момент, когда на затылке волосы шевелятся от близости Егора, а к руке то и дело мимолетно прикасается другой привлекательный мужчина. Похоже, что между присутствующими разыгрывалась какая-то важная партия и я — наивная, оказалась в самом центре игровой доски. Без права на ошибку. Без знаний о дозволенном и запрещенном. Без ничего. Как ребенок, выкинутый на середину реки, чтобы самостоятельно научился плавать, либо захлебнулся. И сейчас я была не уверена, что первый вариант для меня предпочтительней второго…
Полагаться на силу самообладания не стоило. Доверять голосу — тоже. Когда еще рядом с Егором постоянно перехватывает дыхание. Поэтому я просто кивнула.
— Я много лет служу в ордене ищейкой, — будто получив отмашку, поделился Петр.
— Ищейкой?
Удивление скрыть не получилось. Да и голос все же дрогнул. Предатель.
— У берсерков отличный нюх, — неохотно буркнул Егор.
— А так как считается, что у меня он превосходно развит, — подхватил мужчина, — грешно было этим не воспользоваться.
— И что входит в обязанности ищейки?
— Выслеживать, искать, преследовать…
— Находить и наказывать, — вновь встрял Егор.
— А-а-а…
Очередной вопрос задать не успела.
— А подробнее я расскажу тебе позже, — пообещал Петр. — Наедине. Если, конечно, захочешь говорить именно об этом.
На очередной мой кроткий кивок берсерку Егор громко усмехнулся. Точно выказывал сомнения в словах Петра и самой возможности подобного откровения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Подаренное доверие нужно оправдывать, — будто отвечая на невысказанный вопрос главы ордена, слегка улыбнулся мужчина. — Иначе оно будет утеряно.
Я затаила дыхание.
Даже не верилось, что кто-то осмелился высказать столь очевидное вслух. Я же так и не решилась выплеснуть претензии в свое время. Теперь же получилось: Петр сделал это за меня, будто мысли прочитал!
