Доктор Степанов как будто знал о моих кошмарах. В среду на сеансе он спросил:
– Как поживаешь? Нормально спишь по ночам?
Мне пришлось пожаловаться на темень-червей.
– Понимаете, они очень опасны, – сказал я. – Самое худшее, если поселятся в твоих глазах или ушах.
– Темнота никогда не бывает полной, – успокоил меня Николай Федорович. – Через окно проникает свет луны и уличных фонарей. Даже если твой ночник погаснет, света будет достаточно, чтобы отогнать этих тварей.
Я неуверенно кивнул.
– Ночные страхи – это своего рода побочный эффект, – пояснил доктор Степанов. – Упражнения стимулируют твои волевые и сознательные центры, так что ты лучше контролируешь свои эмоции.
– Во сне эти центры отключаются, – догадался я.
– Молодец, Андрей! Все правильно! – обрадовался Николай Федорович. – Центры отключаются, а в твоем подсознании накопилось очень много пугающего. Вот оно и выходит на свободу. Со временем, когда твоя жизнь наладится, кошмары прекратятся.
– Хорошо бы!
– Уверен, у тебя все получится, – улыбнулся доктор Степанов. – А сейчас пора послушать музыку.
Опять я сделал дыхательные упражнения и поудобней устроился в кресле. На этот раз мне еще больше понравилось.
Я ждал, что сегодня снова увижу в коридоре девочку со смешными кудряшками, но вместо нее перед кабинетом доктора торчал хмурый долговязый парень. Он разглядывал трещины в паркете и не посмотрел на меня. Ну и ладно!
В общем, все было просто замечательно. Я даже начал обдумывать новое безумство. Чего бы еще такого вытворить? Сходить на пруд и покормить уток? Они, конечно, кусаются и могут заразить опасной болезнью, но можно ведь и рискнуть?
В субботу доктор Степанов позвонил нам домой. Он сказал, что на осенних каникулах повезет своих пациентов в подмосковную усадьбу. Интенсивная групповая терапия позволит мне добиться значительных успехов. Мама тут же отобрала трубку у бабушки и на все согласилась. Я сидел в своей комнате и делал вид, что не слышу разговора. Через пару минут мне объявили:
– Готовься, Андрюша, – на следующей неделе ты едешь за город вместе с доктором Степановым.
– Куда? – спросил я.
– Там усадьба какая-то. Михайловское. Хотя нет – это что-то из Пушкина. Михайлово. Всего тридцать километров от МКАДа.
Моим мнением, конечно, никто не поинтересовался. Я полез в Интернет – искать эту усадьбу. Она довольно легко обнаружилась – на картах, а еще фотки – старые и новые, после реконструкции. Большое, мрачноватое здание с белыми колоннами и зеленоватыми стенами, фонтан, несколько пристроек и большой заросший сад. В Википедии тоже была кое-какая информация – годы строительства, хозяева-помещики, разруха, недавнее восстановление. Ничего интересного. Я открыл комментарии к статье и нашел один очень странный: «Пробил Михайлово по архивам. Место гнилое. Там несколько человек погибло во время пожара. Хозяев расстреляли большевики. Во время реконструкции балкой раздавило рабочего из Средней Азии. В общем, если у вас нелады с нечистой силой, как у меня, то воздержитесь от поездок». Запись оставил некто под ником Дём. Я зашел на его страничку и увидел похожие комментарии про другие московские достопримечательности.
«Надеюсь, у этого парня мания преследования», – подумал я и закрыл браузер.
Конечно, у меня возникли опасения, но они были слишком неопределенными, чтобы испугаться по-настоящему. Всю следующую неделю я жил относительно спокойно. Наверное, лечение хорошо действовало. Зато бабуля переживала – то и дело она пыталась начать с мамой разговор:
– Вдруг Андрюша заболеет? Там за городом сплошная сырость. Скоро настоящие холода начнутся.
Или так:
– А ты узнавала, как там будут кормить? На казенных харчах желудок можно очень быстро испортить.
Мама была непреклонна. Как-то я подслушал их разговор:
– Нужно делать из Андрея мужика. Хоть какой-то в доме будет.
– Ты сама как мужик, – проворчала бабуля. – Ребенку забота и ласка нужна.
– Не начинай, мама! Ты же знаешь наше положение.
В общем, шансов у меня не было. Ближе к назначенному дню я занервничал. Мне опять снились кошмары. Думал даже притвориться больным, но не решился. Накануне поездки бабуля собрала мне большой чемодан. Я положил в него две маленькие коробочки с дорожными шахматами, почистил зубы и лег в кровать. Мама зашла поцеловать меня перед сном и сказала:
– Надеюсь, завтра у тебя начнется новая жизнь.
Хотелось бы верить. С этой надеждой я заснул.
Разбудил меня жуткий отвратительный хлопок. Я открыл глаза и увидел тьму. Ночник перегорел! Жуткий ужас превратил мои внутренности в холодный кисель. Через мгновение до меня дошло, что немного света все-таки есть – он проникает с улицы через неплотно прикрытые шторы. Впервые за много лет я видел свою комнату погруженной во мрак. В дальнем углу стоял собранный чемодан. Тьма возле него была особенно густой – могло даже показаться, что там кто-то прячется. Меня снова затрясло от ужаса – маленькие черные черви лезли из открытого отделения чемодана. Мои руки и ноги одеревенели. Я сидел в кровати и смотрел, как мелкие темные твари, хлюпая и попискивая, ползут в мою сторону. Они довольно быстро преодолели небольшой участок ковра и начали взбираться по ножке кровати. Нужно было что-то делать – включить фонарик, открыть шторы.
«Стоит мне отвернуться, их появится еще больше, и они станут очень быстрыми», – эта мысль постоянно крутилась в моей голове, не давая пошевелиться. Сердце бешено колотилось. Наверное, со мной мог бы случить сердечный приступ, но тут я вспомнил про упражнения: долгий вдох на раз-два-три-четыре, задержка дыхания и такой же долгий выдох. Стало полегче. Не отрывая взгляда от черных червей, я пошарил рукой на тумбочке. Задел пальцами фонарик, он покатился и упал на ковер. Все пропало. Черви были совсем близко, они пищали под одеялом. Я поджал ноги и приготовился к самому худшему. С улицы послышался шум мотора. Яркий свет фар ударил в окно, осветив комнату. Черви начали растворяться в воздухе. Воспользовавшись моментом, я нырнул вниз, подобрал фонарик и врубил его.
– У меня свет, твари! – сорвался боевой клич с моих губ.
Я вскочил на кровати и, очищая себе путь белым лучом, бросился к выключателю. Через мгновение зажглась люстра. Комната снова стала привычной и нестрашной. Я поменял лампочку в ночнике и устроился в своей кровати. Спать совсем не хотелось. Казалось, стоит мне сомкнуть глаза, и снова случится страшное. Так я промучился до самого утра и вырубился ближе к семи часам, когда на улице уже вовсю носились машины.
Бабушка разбудила меня в девять. Нужно было позавтракать и готовиться к поездке. Я чувствовал себя маленьким зомби, делал все вяло и машинально. Нам позвонили без четверти десять – водитель попросил спуститься. Пациентов доктора Степанова собирал большой серый минивэн. Мой чемодан с трудом втиснулся в багажник, а я сам сел сзади возле окна. В салоне уже были двое – парень и девушка, оба немного старше меня – лет по четырнадцать-пятнадцать. Я не успел их хорошо разглядеть – стоило машине тронуться, глубокий сон меня вырубил. Сначала минивэн часто останавливался, чтобы подобрать новых пассажиров. Я просыпался на мгновение, безуспешно пытался открыть глаза и снова впадал в забытье. Потом осталось одно только плавное убаюкивающее движение. Я начал просыпаться, только когда минивэн снизил скорость и затрясся на ухабах. Мы выехали на разбитую проселочную дорогу и поплелись через огненно-рыжий осенний лес. Где-то на переднем сиденье маячили знакомые кудряшки.
«Хорошо, что она поехала с нами», – посетила меня непривычная мысль. Раньше мне было все равно, кто рядом, – если, конечно, он не опасен.
Минут через пятнадцать под колесами заскрежетал гравий. Минивэн въехал на территорию усадьбы и начал разворачиваться. Я увидел через окно большой серовато-зеленый каменный дом с белыми колоннами. Перед главным корпусом был разбит парк с жидкими кустиками и нерабочим фонтаном. Рядом располагались здания попроще – сарай, небольшая пристройка и какие-то двухэтажные развалины с разобранной крышей. В целом усадьба была красивой, но производила какое-то гнетущее впечатление. Наверное, действовали сырость и поднимающийся из леса туман.
Я последним выбрался из минивэна, остальные пациенты уже забирали свой багаж. Все они были подростками и наверняка учились в школе. Всего восемь человек – три девочки и пятеро парней, включая меня. Теперь я смог всех хорошенько рассмотреть. Олеся была самой низенькой и шустрой. Высокая брюнетка Ольга выглядела почти взрослой. Соня впечатляла неженской шириной плеч, но казалась сонной и безучастной. Среди парней выделялся Роман – высокий блондин-красавчик. Егор превосходил размерами даже Соню. Жилистый, остроскулый Влад постоянно то сжимал, то разжимал кулаки. Саша был тихим и неприметным, веко его правого глаза постоянно дергалось. Мы перезнакомились, но с первого раза, конечно, никто никого не запомнил.
