— Вы хотите сказать, что Барбара де Куртнэ превратится в младенца, будет снова учиться говорить, ходить?
— Именно так. На все это уйдет около трех недель. К тому времени как ее сознание достигнет уровня, соответствующего ее возрасту, она уже будет готова к восприятию реальности, от которой пытается сейчас спастись. Как говорится, созреет для этого Но, как я уже объяснял, все эти перемены затронут лишь ее сознание. Глубже все останется без изменений. Вы можете обследовать ее телепатически. Беда лишь в том, что под влиянием шока там, в глубине, все перепутано. Вам нелегко будет докопаться до того, что вас интересует. Но, конечно, вы специалист. Рано или поздно какой-то ключ вы подберете.
Доктор Джиме вдруг встал.
— Мне пора, — он направился к выходу. — Счастлив был помочь вам. Я всегда очень рад, если ко мне обращаются эсперы. Мне совершенно непонятна эта враждебность к вашему брату, которая с некоторых пор начала распространяться…
Доктор вышел.
— Гм-м. Многозначительное заявление под занавес.
— Что ты имеешь в виду, Линк?
— Наш могущественный приятель Бен Рич… ведь это он поддерживает антиэсперовекую кампанию. Весь этот вздор — щупачи держатся особняком, им нельзя доверять, они не патриоты, устраивают межпланетные заговоры, едят детей, которых похищают у нетелепатов, и прочее.
— Какая гадость! И при этом тот же Рич поддерживает Союз Эспер-патриотов. Отвратительный, опасный человек.
— Опасный, но не отвратительный. В нем есть обаяние, Мэри, и это делает его вдвойне опасным. Обычно ведь считается, что у злодея должен быть и вид злодейский Что ж, надеюсь, мы все же успеем вовремя обезвредить его. Приведи сюда Барбару, Мэри.
Мэри сходила на второй этаж за девушкой и, введя ее в гостиную, усадила на возвышение возле стены Барбара села, невозмутимая, как статуя. Мэри переодела ее в голубой трикотажный спортивный костюм, зачесала назад белокурые волосы и подвязала их голубой лентой. Чистенькая и опрятная, Барбара напоминала красивую восковую куклу.
— Снаружи все прелестно, зато внутри… Мерзавец Рич!
— Что еще он устроил?
— Я уже говорил тебе, Мэри. Там, в «крольчатнике» у Чуки, когда я нащупал Рича, спрятавшегося на верхнем этаже, я решил преподнести ему тот же подарок, который перед этим сгоряча выдал Киззарду с женой…
— А что ты сделал с Киззардом?
— Это у нас называется ОНШ — «основательный неврошок». Зайди как-нибудь в лабораторию, и мы тебе покажем. Одна из наших последних новинок. Если ты будешь держать экзамен на первую ступень, тебе придется это освоить. Похоже на нейронный дезинтегратор, но психогенного характера.
— Это смертельно?
— Ты забыла Завет Эспера? Конечно, нет.
— И ты сквозь пол нащупал Рича? Как это удалось тебе?
— Телепатическое отражение. Между темной комнатой и будуаром были открытые акустические каналы. Рич этого не учел. Я уловил его телепатемы и, клянусь честью, всей душой надеялся, что он рискнет пальнуть. Его выстрел я предупредил бы добрым ОНШ и с блеском бы вошел в историю криминалистики.
— Почему же он не выстрелил?
— Не знаю, Мэри, право, не знаю. Он считал, что у него есть предостаточно причин, чтобы убить нас. Считал, что сам он в полной безопасности. Он не подозревал о неврошоке, хотя видел, как упали супруги Киззард, и это его ошеломило… И все же он не смог выстрелить в нас.
— Боялся?
— Рич не трус. Он не боялся. Не мог, и все. Не знаю почему. Возможно, в следующий раз все сложится иначе. Поэтому я и оставил Барбару де Куртнэ у себя. Здесь ей ничто не угрожает.
— В Кингстонском госпитале ей тоже ничего не угрожало бы.
— Да, но там нет условий, нужных для работы, которую я должен проделать.
— ?
— В ее больном сознании завязла сцена убийства со всеми подробностями… Мне нужно по кусочкам выудить ее, и тогда Рич будет у меня в руках.
Мэри встала.
— Мэри Нойес удаляется.
— Сядь, голубка моя. Зачем, по-твоему, я тебя пригласил? Ты будешь жить здесь вместе с этой девушкой. Ее нельзя оставлять одну. Вы можете поселиться в моей спальне, а я переберусь в кабинет.
— Линк, постой, не тарахти так. Тебя что-то смущает. Сейчас попробую отыскать щелочку в этом мыслеизвержении.
— Знаешь что…
— Ага! Не пускаете, мистер Пауэл? — Мэри засмеялась. — Тогда все ясно. Я понадобилась вам в качестве компаньонки. Викторианское слово, верно? Но ты и сам такой же, Линк. Типичный анахронизм.
— Клевета. Меня считают очень современным в самых пижонских кругах.
— А что это за образ промелькнул там? Батюшки, да ведь это рыцари круглого стола. Сэр Галахад Пауэл. А глубже еще что-то спрятано. Я… — Мэри вдруг перестала смеяться и побледнела.
— Что ты там откопала?
— Лучше не спрашивай.
— Ну, полно, Мэри.
— Забудь об этом, Линк. И не пытайся выщупать. Если ты сам не разобрался, то не стоит узнавать от постороннего лица. Тем паче от меня.
Он посмотрел на нее с любопытством, потом пожал плечами.
— Хорошо. В таком случае приступим к делу.
Он повернулся к Барбаре де Куртнэ и сказал:
— Помощь, Барбара.
Она тотчас же выпрямилась и замерла, как бы прислушиваясь, а он осторожно исследовал ее ощущения… Прикосновение постельного белья… издали донесся голос…
— Чей голос, Барбара?
Она откликнулась из подсознания:
— Кто это спрашивает?
— Твой друг, Барбара.
— Тут никого нет. Я одна, совсем одна.
Одна, совсем одна она стремительно пробежала по коридору, распахнула дверь, влетела в багряно-золотую комнату и увидела…
— Что, Барбара?
— Человек. Двое людей.
— Кто они?
— Уйди. Прошу тебя, уйди. Мне неприятно слышать эти голоса. Один кричит. Он так страшно кричит.
Она и сама закричала, в ужасе шарахнувшись от кого-то, кто хотел схватить ее и оттащить от отца. Она увернулась и забежала сбоку…
— Что делает твой отец, Барбара?
— Он… Постой… Откуда ты? Тебя здесь нет. Нас только трое здесь. Мы с отцом и… — кто-то третий, кто схватил ее и держит. Его лицо промелькнуло на миг и исчезло. Ничего не видно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
