Хорошенькая рыжеволосая девушка пробралась вперед и жеманно произнесла:
— Я здесь, доктор Экинс.
— Я вижу, вы взыграли духом. Ярлычок, которым я вас наделил, для этого не основание, — хмуро осадил ее доктор и продолжил на телепатической волне: — Вы от себя в восторге только потому, что вы женщина, так ведь? В этом смысл вашего существования. «Я женщина, — говорите вы себе, — и оттого желанна для мужчин. Я знаю, что если бы я позволила, тысячи мужчин обладали бы мною, и я довольна. Это сознание делает меня реальной». Вздор! Вам не удастся спрятаться от действительности за рассуждениями такого рода. Секс не выдумка. И жизнь не выдумка. Не возводите девственность в апофеоз.
Ожидая ответа, Экинс сердито взглянул на девицу, но она молчала и только строила глазки. Сэм не выдержал:
— Неужели ни один из вас не слышал моих слов?
— Я слышал, господин учитель.
— Линкольн Пауэл! Каким ветром вас занесло сюда? Откуда вы?
— С Земли. Я приехал за консультацией, Сэм, и времени у меня в обрез. Хочу успеть вылететь следующим звездолетом.
— Отчего же вы не позвонили по межпланетной?
— Это было бы слишком сложно, Сэм. У меня к вам конфиденциальный разговор. В связи с делом де Куртнэ.
— О! А! Гм! Прекрасно. Идите в дом и выпейте чего-нибудь, через минуту я к вам присоединюсь. — Сэм гаркнул во всю телепатическую мочь. — САЛЛИ! ГОСТИ!
Один из его паствы неожиданно вздрогнул, и Сэм пришел в ажиотаж:
— Вы услышали, говорите, услышали?
— Я ничего не слышал, сэр.
— Неправда. Вы только что приняли телепатическое сообщение.
— Нет, доктор Экинс.
— Отчего же вы дернулись?
— Меня укусил комар.
— Это выдумки! — загремел Экинс. — В моем саду нет комаров. Вы слышали, как я кричал жене. — И Сэм пошел напролом: — ВЫ ВСЕ МЕНЯ ОТЛИЧНО СЛЫШИТЕ. НЕ ОТРИЦАЙТЕ ЭТОГО. ВЕДЬ ВЫ ХОТИТЕ, ЧТОБЫ Я ВАМ ПОМОГ. ОТВЕЧАЙТЕ МНЕ! БЫСТРЕЙ!
Пауэл нашел Салли Экинс в просторной и прохладной гостиной с открытым потолком. На Венере нет дождей, а пластиковый купол вполне достаточная защита от нестерпимого блеска, излучаемого небосводом в течение семисотчасового венерианского дня. Когда же вступит в свои права семисотчасовая леденящая ночь, Экинсы сложат вещи и вернутся в утепленный городской блок в Венусбурге. На Венере вся жизнь расписана по тридцатидневным циклам.
Сэм влетел в гостиную и залпом выпил большую кружку ледяной воды.
— Десять кредиток коту под хвост на нашем черном рынке, — бросил он Пауэлу. — Вам это известно? У нас на Венере есть черный рынок, где торгуют водой. Интересно, о чем думает полиция? Не обижайтесь, Линк. Я знаю, что это вне вашей компетенции. Что вы хотели узнать о де Куртнэ?
Пауэл рассказал о своих затруднениях. Картину гибели де Куртнэ, судя по горячечным воспоминаниям его дочери, можно представить себе двояко. Рич либо убил де Куртнэ, либо же просто был свидетелем его самоубийства. Старый Моз потребует, чтобы в этот пункт была внесена ясность.
— Понятно. Я выбрал бы второй вариант. У де Куртнэ была тяга к самоубийству.
— Тяга к самоубийству? Как это понять?
— Он находился в состоянии тяжелой депрессии. Его приспособительный баланс нарушился. Он регрессировал на почве эмоционального истощения и был на грани самоуничтожения. Опасаясь рокового исхода, я бросил все дела и последовал за ним на Землю.
— М-м-да… это удар. Значит, он был способен продырявить себе голову?
— Что? Продырявить голову?
— Конечно. Вот фотоснимок. Мы еще не знаем, каким оружием он пользовался, но…
— Постойте-ка. В таком случае я смогу дать вам более определенный ответ. Если де Куртнэ умер таким образом, то это не самоубийство.
— Почему?
— А потому, что его внимание было фиксировано на отравлении. Он решил отравиться наркотиком. Вы не знаете самоубийц, Линк. Выбрав способ умертвить себя, они от него никогда не откажутся. Де Куртнэ, конечно, был убит.
— Поменяемся ролями, Сэм. Скажите, почему де Куртнэ решил прибегнуть именно к яду?
— Я вижу, вы шутник. Если бы я это знал, он бы остался в живых. Меня очень опечалила вся эта история, Пауэл. Из-за Рича все мои труды пошли прахом. Я мог бы спасти де Куртнэ…
— И вы не догадываетесь, что послужило причиной его депрессии?
— Кое-какие догадки у меня были. Де Куртнэ испытывал глубокое сознание вины.
— Перед кем?
— Перед своим ребенком.
— Перед Барбарой? Каким образом? Почему?
— Я не знаю. Ему не давали покоя какие-то непонятные иррациональные символы… одиночество… заброшенность, позор… отвращение… трусость. Вот все, что я знаю. Я еще только собирался заняться этим.
— Возможно ли, что Рич каким-то образом узнал об этом обстоятельстве и решил использовать его для осуществления своих планов? Старый Моз непременно найдет тут повод для придирки, когда мы представим дело в суд.
— Рич мог догадаться… Хотя нет. Исключено. Вот если бы ему помогал очень умелый…
— Минутку, Сэм. У вас что-то запрятано где-то там глубже. Как бы мне…
— Валяйте добирайтесь. Я перед вами весь как на ладони.
— Не старайтесь мне помочь. Вы еще больше все запутали. Постойте-ка… что-то связанное с развлечением… вечеринка… разговор во время вечеринки… у меня. В прошлом месяце. Гас Тэйт, ваш коллега, хотел посоветоваться по поводу пациента с аналогичным заболеванием. — Пауэл так огорчился, что заговорил вслух: — Что прикажете делать с этим субъектом?
— О ком вы говорите?
— Гас Тэйт был в Бомон Хаузе в ту ночь, когда убили де Куртнэ. Он пришел вместе с Ричем, но я все же надеялся…
— Линк, этого не может быть!
Я тоже так считал, но против фактов не попрешь. Малютка Гас Тэйт оказался тем самым «умелым помощником», который подстраховывал Рича и подготовил почву для убийства. Он выудил из вас все, что вы знаете, и сообщил убийце. Как видно, ему наплевать на клятву Эспера.
— А заодно и на Разрушение, — яростно произнес Экинс.
Из холла позвала Салли:
— Линк! Видеофон.
— Что за черт? Никто, кроме Мэри, не знает, где я. Не случилось ли чего с дочкой де Куртнэ?
Пауэл бегом заторопился к нише, где стоял видеофон. Еще издали он увидел на экране лицо Бека. Лейтенант тоже заметил его и возбужденно замахал рукой. Он начал говорить прежде, чем Пауэл мог его услышать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
