– Естественно, не можем, – согласилась я. – Мы просто оставим «жучок» там. Благо он совсем маленький.
Я взбежала по ступенькам и опустила его в ящик. Теперь мы будем знать, когда наш приятель засунет сюда письмо. Остальное зависит от нашей скорости.
Дверь в Татьянину квартиру нам удалось отпереть довольно легко.
– Ну, вот мы и «дома», – сообщила я, зажигая свет. – Как насчет кофе, дружок?
Пенс кивнул и отправился на кухню.
Я же набрала номер Никитича.
– Алло, – услышала я Танечкин голос.
– Это Саша, – сказала я.
– У вас все в порядке?
– Да, мы все сделали.
– Завтра наш раут назначен на шесть вечера. Успеете?
– Конечно, – кивнула я. – Таня, а какая у наших друзей была реакция?
– Разная, – ответила она. – Но что касается нашей четверки, они лучились радостью. Я бы сказала чрезмерной!
– Ладно, посмотрим, какими будут дальнейшие их действия. Кстати, Пенс распоряжается на кухне. Тебя это не обижает?
– Нисколько, – рассмеялась Таня. – Наоборот, я рада. Терпеть не могу оставлять квартиру без присмотра!
– Ну что ж. Будем считать, что ты расплачиваешься с нами кофе за «присмотр», – сказала я. – Я еще позвоню, ладно?
– Конечно. Звони.
Я повесила трубку и вставила в ухо маленький наушник, соединяющий меня с почтовым ящиком.
Пока было тихо.
Но по моим подсчетам «он» должен был объявиться. На девяносто процентов – он появится именно сегодня, чтобы Танечка уже завтра нашла его послание! Если у человека программа портить все ее праздники, то сегодня он просто обязан подложить «бомбочку»!
Пенс появился с кофе, уже разлитым в чашки.
– Самое мерзкое, что нам придется сидеть в тишине, – пробормотала я. – Даже музыку не включишь. Вот скука, правда?
– Пережить можно, – меланхолично заметил Пенс.
– Да пережить-то можно все, даже землетрясение, – усмехнулась я. – Вопрос только в том, как это пережить!
* * *
Сначала все было тихо. И скучно.
Никто нас не беспокоил. Поэтому Пенс задремал, вытянув свои длинные ноги. Чем занимался Лариков, я не знаю. Уж тем более было мне неизвестно, чем в данный момент развлекает себя письмотворец. Конечно, я не оставляла надежды, что сейчас он заканчивает сочинять очередной злобный пасквиль и уже через пять минут окажется здесь, где я встречу его с распахнутыми объятиями, в которых постараюсь его тут же и придушить немного, чтобы не сопротивлялся, когда Лариков будет надевать на него наручники.
Чтобы не скучать, я достала с полки парочку Таниных журналов и начала их перелистывать. Я выяснила много полезного, например, как ухаживать за ногтями. Хотя, к собственному прискорбию, была вынуждена признать, что тратить на обработку ногтей целые сутки, поскольку, как я подсчитала, именно столько времени от меня требовалось бы, я просто не в состоянии.
Перейдя к волосам, я с ужасом обнаружила, что вторые сутки надо будет посвятить им, третьи – лицу. Четвертые – уходу за ногами. Пятые потребуются для разных массажей. Шестые я должна буду проторчать в парикмахерской, а седьмые посвятить фигуре.
С понедельника надо начинать сначала. Красота требовала не только жертв, но и времени. А если учесть, что на все это были нужны еще и деньги, так как все семь суток я, по планам издателей полезного журнала, была просто обязана провести неотрывно в косметических салонах, у массажистов, парикмахеров, да еще и в тренажерных залах, не забыв при этом, что моя одежда должна быть индивидуальной, а значит, надо заиметь и портного, которого тоже придется посещать, возникал вопрос – когда же я эти самые деньги заработаю?
Если только зарабатывать их ночами, но ночами-то зарабатывают у нас дамы определенного рода занятий! Ну разве что я еще тут сижу. Я прислушалась, но не уловила никаких движений. Вот кто-то протопал мимо ящика, напевая себе под нос очередной хит.
– Все-таки это терпеливый кретинизм у нас какой-то получается, – проворчала я. – Мы в буквальном смысле маемся бездельем, и я уже переутомилась от скуки!
Взглянув на часы, я выяснила, что сейчас двенадцать, и набрала номер Никитича.
Трубку никто не брал.
«Наверное, удалились в опочивальню, – подумала я, вешая трубку. – Что ж, не стану им чересчур настойчиво мешать!»
Достав очередной журнал, я зевнула. Спать хотелось ужасно.
Единственное, что отличало мой тяжелый труд от ночного труда путан в выгодную сторону, это то, что я хотя бы расслабленно сижу. А им, наверное, тоже хочется спать. Бедные, бедные!
Открыв журнал, я сразу наткнулась на физиономию Влады.
Конечно, из бывшего паренька красотка получилась потрясающая! Но уж слишком эта красотка походила на…
Я отодвинула журнал подальше, прищурилась. Не понравилась мне появившаяся мысль, ох, как не понравилась!
– А ведь никуда ты от нее не денешься – Владик сработан именно под Танечку, – пробормотала я. – Один к одному. Те же волосы. Та же полуулыбка… Даже этот прищур глаз – полный плагиат! На месте Татьяны я бы подала на него в суд!
В это время в ящике раздался щелчок.
Я резко откинула журнал и вскочила. Проснувшийся Пенс вскочил за мной.
Я вылетела в коридор, открыла дверь и пулей выбежала в подъезд.
– Черт, надо же, как он быстренько двигается! – прошептала я, поняв, что даже моя бешеная скорость не дала ощутимого результата.
Письмоносца уже не было.
Оставалось надеяться на Ларчика. Если он не проспал, то наверняка засек парнишку!
* * *
Вылетев во двор, я огляделась. Никаких звуков… Ощущение непорочного покоя, который царил повсюду, впрочем, было обманчивым.
Я довольно быстро сориентировалась и направила свои легкие стопы к тому месту, откуда ясно доносились голоса.
Рядом с нашим мотоциклом.
Когда я подбежала к нему, то увидела следующее: Ларчик держал мертвой хваткой коренастого парня, а тот отчаянно ругался.
– Какого хрена ты меня схватил, придурок? Я сейчас милицию вызову!
– Давай, – веселился Лариков. – Как ты это сделаешь? Громко завоешь по принципу сирены?
Я подошла поближе и спросила:
– Ты уверен, что это он?
– Конечно, – кивнул Лариков.
– Витька? – удивленно спросил Пенс, вырастая за моей спиной. – Господи, я бы никогда не подумал, что это ты…
– Что – я? Вообще ты-то с чего в эту компанию шизоидов втянулся? – спросил Виктор, пытаясь вырваться из железных объятий Ларикова. – Дурная голова окончательно перестала давать покой?
– Что ты делал у Таниного почтового ящика?
– А-ах вот в чем дело, – рассмеялся Виктор. – Так и знал, что влипну в какую-нибудь дурацкую историю со своими романтическими глупостями! А что за чушь с этим ящиком? И при чем тут я?
– Что вы положили в Татьянин почтовый ящик? – сурово спросил Ларчик.
– «Алую розу – эмблему любви», – ответил насмешливо Виктор.
– Ага, мы сразу и навсегда поверили, – усмехнулся Ларчик. – А может быть, все-таки очередную «угрозу»?
– Какую угрозу? – вытаращился Виктор. – Угроз я ей никогда не подкладывал. Ни явных, ни скрытых… Девица взрослая, самостоятельная – с чего я стал бы ей угрожать? Она что, вернется в мои объятия, если я буду ей угрожать? Раз ей нравится этот маленький гномик, пускай… Может, ей заботиться не о ком стало. А тут можно с ложечки кормить… В конце концов, ей вон и Серега может с тем же успехом угрожать. Так что отпустите мои руки и, если уж вам так неймется, пошли взглянем, что я ей положил.
– Пожалуй, в этом есть смысл, – сказала я. – Может быть, он говорит правду…
– Надо же, – посмотрел он на меня. – Такая маленькая девочка, а умная.
«Ну и гад, – подумала я. – Маленькая… Сейчас я тебе покажу маленькую, чтобы запомнил на всю жизнь!»
– А может быть, он и врет, – меланхолично заметила я, пытаясь испепелить его взглядом. – В конце концов, место преступления еще хранит улики. Кроме нас, ведь никто в ящик не полезет пока.
И я пошла назад, к подъезду.
– Черт, – вырвалось у меня.
Я прищурилась. На какое-то мгновение мне показалось, что дверь подъезда хлопнула. Как будто кто-то оттуда выбежал – вернее, выскользнул – легкой тенью.
Надо же! Оставили без присмотра, тройка идиотов! Даже наушники болтались без дела!
Впрочем, скоро я была готова поверить, что это просто плод моего воображения. Наверное, мне все это почудилось.
Быстро поднявшись по ступенькам, я открыла почтовый ящик.
Роза там действительно лежала. Правда, к утру она рисковала выглядеть уже не такой прелестной, какой она была сейчас. Но сам факт ее приношения в дар красавице Татьяне не носил в себе ничего противоправного.
Вот только рядом с розой белел листок.
Я дождалась, когда вся компания подойдет ближе, и открыла его.
На сей раз это был титульный лист с детектива Питера Чейни.
«ПАЛАЧ В НЕТЕРПЕНИИ».
* * *
– Только не надо говорить нам, что вы его не клали туда, – мрачно и холодно произнесла я, поднимая глаза на Виктора.
