– Одно я бы сделал еще… Не стал бы совсем вычеркивать остальных шесть человек.
– Я и не вычеркиваю. Я просто отодвинула их пока на второй план. Понимаешь, вот эта пятерка по разным причинам имеет основания Таню не любить. Начнем с Лады Грищенко. До появления Тани она – единовластная хозяйка ателье. Ее вполне устраивает сложившаяся ситуация – все спокойно шьют примитивные платья для «новорусских» клиенток. Лада процветает. Все так задушевно и просто, мы сидим, как говорится, а денежки идут… Нет, конечно, можно посмотреть спутниковый канал, где с утра до вечера показывают моды. Что-то там присмотреть попроще, но… Лада типичная серость с манией величия. А тут появляется наша Таня, и жизнь Лады из спокойной и налаженной превращается в кошмар. Постепенно Таня становится главной, а простенькое ателье превращается в целый синдикат. Даже журнал начинают выпускать… Так что кандидатура Лады вполне уместна в черном списке, согласись. Единственное, что у меня не совпадает, – это то, что в моем представлении Лада не блещет интеллектом… Она обычная женщина, но – я же пока ее не видела? Кто ее знает? Знакомство покажет…
– А вот эта пара со странными именами?
– Подл и Грязнер? О, они, по словам Пенса, те еще голуби!
Я замолчала. Вот ведь странность – а почему я внесла их в свой черный список? Потому что они «голуби» в полном смысле? Или потому, что воспоминания о них и у Тани, и у Пенса вызвали недовольные гримасы? Мне, конечно, сказали, что Подл и Грязнер личности мерзопакостные, но у нас по улицам бродит много подобных, и никто из них анонимками не развлекается! То есть, может быть, и развлекается, но совершенно не обязательно вносить человека в список подозреваемых!
– Сейчас обдумаю, – пообещала я. – Мне отчего-то не хочется выбрасывать их из списка, а мотивов для этих писем у них нет. Таня им не сделала ничего плохого, наоборот, взяла обоих на работу, и они тихо и смирно шьют джинсовую одежду, причем делают это не самым худшим образом. Может, они и не писали никаких писем, но вот не хочу я пока их совсем убирать!
– Ладно, давай объясняй следующего.
– Следующий у нас некий Варлаамов. Илья Дмитриевич. Если Татьяна фактически «подсидела» Ладу, то Илья Дмитриевич, как мне кажется, старательно «подсиживает» Танечку. Но это может быть моим частным мнением. У Пенса вообще к Варлаамову странное отношение – они вроде бы относятся друг к другу с симпатией, но Пенс, как мне опять же показалось, вносит в свое отношение долю иронии или просто чего-то недоговаривает. Вот этот самый господин Варлаамов подходит по всем статьям. Несмотря на странные недомолвки моего Сережки, что он вряд ли будет с Таней так развлекаться, поскольку у него к ней сложное отношение… Здесь Пенс сразу замолчал и буркнул: «Сама спроси у Тани». Но по его же характеристике Варлаамов – умненький, хитренький и плюс к этому творческая личность. Со всеми вытекающими отсюда минусами. Поэтому я и поставила возле него самый большой крестик.
– И последний у нас кто?
– Последний – Танечкин бывший друг Виктор.
– Отпадает, – мотнул головой Андрей.
– Почему? – возмутилась я. – Тебе он почему-то симпатичен?
– Не в этом дело! Просто, если ты вспомнишь Татьянин рассказ, ты поймешь, что письма приходили еще тогда, когда Виктор был при Тане.
– Он мог предчувствовать разрыв!
– И стал бы его ускорять?
– А отчаяние? – не унималась я. – Обида, холодной рукой сжимающая сердце? Нет уж, Ларчик, пусть он побудет в списке!
– Как хочешь, – передернул он плечом. – Но мне кажется, искать надо среди вот этих двух. Либо Лада, либо Варлаамов. Довольно просто!
– Конечно, – уставилась я на него с возмущением. – Проще и придумать нельзя! И времени у нас много! Он ведь всю жизнь может писать Тане письма и слать фотографии! К старости разберемся, кто это был и почему он вел себя так негативно!
– Ладно, делай как знаешь, – махнул он рукой и уже собирался продолжить, но зазвонил телефон.
Он поднял трубку:
– Я слушаю.
Потом просиял и сказал:
– Да, Танечка. Конечно. Сейчас.
После этого он протянул трубку мне.
– Саша? Привет, это Татьяна Борисова, – услышала я глуховатый голос. – Я договорилась с Никитичем. Но он хотел бы с тобой поговорить. Лариков не отпустит тебя на часок?
– Куда ж он денется? – ответила я, взглянув на своего босса. – Ежели по делу – отпустит. Он мне только личную жизнь запрещает.
Татьяна рассмеялась и посоветовала мне не сдаваться.
– Никогда не сдамся, – пообещала я. – Или женю его на себе из мести. Пусть всю жизнь мучается!
Лариков покраснел и ретировался в кухню.
– Так встретимся? – спросила Таня.
– Когда и где?
– Через час. Тебя устроит?
– Конечно, устроит, если вы не собираетесь ждать меня у Эйфелевой башни.
– Нет, мы скромны. У «Элвиса», пойдет?
– Давай, – согласилась я.
Название кафе напомнило мне об Элвисе Пресли. Воображение уже услужливо рисовало полумрак, немного странный и приятный антураж, как в «Криминальном чтиве», и сплошной рок-н-ролл… Средства вряд ли позволили бы мне посетить милое местечко самостоятельно! Но…
Я бросила взгляд в сторону моего босса, и он сразу же дрогнул.
– Сколько? – спросил он голосом провинившегося супруга, готового откупиться от своей жены.
– Много, – усмехнулась я, – командировочные ведь…
– Ладно, – он полез в бумажник и протянул мне деньги.
– Буду около трех, – пообещала я, выскальзывая за дверь.
* * *
Для того чтобы подобраться поближе к искомому «Элвису», мне пришлось прогуляться по местному базарчику.
Около «Элвиса» я увидела Татьяну, резко выделяющуюся среди толпы своей красотой и элегантностью. Рядом стоял какой-то парнишка, совершенно юный, как мне показалось.
Татьяна увидела меня и оживилась.
– Сашенька! – позвала она. – Мы здесь!
– Привет, – сказала я, подходя к ним. Спутник Татьяны осмотрел меня с интересом и присвистнул.
– А почему ты сказала, что она не может прикинуться манекенщицей? – спросил он Таню, продолжая смотреть на меня отвратительно-профессиональным взглядом. – Она же лапочка! Ну сама посмотри! Эти прелестные кудряшки, просто очаровательная малышка…
Он отступил на шаг и прищурился.
– Представляешь – сплошной серый и изумруд… А если ее нарядить в голубой? Танечка, да она просто обязана появиться на подиуме!
– Андрей, я сейчас начну ревновать! – сказала, смеясь, Татьяна.
«А я начну кусаться», – мрачно подумала я, рассматривая этого наглеца.
– Послушайте, я пришла по делу, – напомнила я. – И ни в какие манекенщицы я не собираюсь. Уж лучше тогда рвануть в Голливуд, если я так хороша, как вы мне рассказываете… Может, снимут в «Живых мертвецах», там мой типаж на все сто потянет! Буду талантливо выбегать из могилы и тянуть иссохшие ручонки…
Андрей Никитич воззрился на меня в ужасе, но потом, когда до него дошла наконец-то изысканность моей шутки, тихонько захихикал.
– Ах, деточка, вы из той породы женщин, которые и не подозревают, как они прелестны!
– Лучше уж я и дальше буду оставаться в неведении, – сказала я, – чем воображать себя красавицей, не имея никаких на то оснований! Ладно, давайте-ка решать, что нам делать. А то пока я тут слушаю комплименты, мой босс синеет от гнева. Кстати, вот уж кто создан для подиума!
Представив себе Ларикова на подиуме, я не выдержала и рассмеялась.
Наверняка Ларчик передвигался бы с видом удивленного жирафа.
Смеяться можно было долго, но сейчас это было неуместно, поэтому я быстро посерьезнела и спросила Танечку:
– А ты рассказала, в чем дело?
– В общих чертах, – отчего-то сразу смутилась Татьяна. – Но Андрей все понял и согласился помочь.
– Тогда вперед и начинаем обдумывать наш план!
И я открыла дверь «Элвиса».
Разочарование мое было велико. Обычная комфортабельная столовка, только вместо рок-н-ролла надрывалась Натали…
«Что ж, придется смириться с ударом судьбы», – подумала я и пошла вместе с Таней за нашим хрупким «рыцарем».
* * *
– Странно, почему вы выбрали это место, – проворчала я. – Я подозревала вас в большей изысканности вкусов…
– О, Сашенька, просто тут у нас началась дружба с Таней, – рассмеялся Андрей Никитич.
Кстати, он оказался довольно взрослым. При ближайшем рассмотрении я обнаружила легкую сеть морщинок возле глаз. И густые его волосы уже начали седеть…
Но все-таки он напоминал мальчишку. Сколько же ему лет?
– А я подумала, что вы вместе работаете…
– Так и есть, только мы до этого не общались. А встретились вот за этим самым столиком. И Танечка сидела тогда грустная, чуть не плакала… Я подошел к ней, мы разговорились, и как-то так получилось, что у нас много общих интересов. И есть одна общая цель.
Судя по Таниной улыбке, которой она одарила Андрея Никитича, так и было.
Танечка так на него восхищенно смотрела, а он сжимал ее ладонь в своей ручке, иначе и не скажешь, что я даже позавидовала их чувствам.
