— И даже когда вас не просят?
— Не обижайтесь, — сказал суперинтендант Баттл. — Что вы намерены предпринять?
— Знаете, Баттл, — сказал Энтони, — я очень высокого мнения о ваших способностях. Вы всегда появляетесь, едва в вас возникает нужда. Возьмем сегодняшний вечер. Кое-что вы скрыли от меня. Это вполне в вашей манере. Вы медлили, чтобы собрать побольше фактов. Теперь я собираюсь кое-что сделать, чтобы привести в порядок то, что я сам и запутал. До сегодняшнего вечера я должен был молчать ради миссис Ривел. Сейчас же, когда стало очевидно, что она не имеет никакого отношения к этим письмам, предположения о ее соучастии выглядят абсурдными. Возможно, я в свое время дал ей неважный совет, а ее готовность заплатить за письма была просто капризом.
— Тогда вам, видимо, не хватило воображения, чтобы поверить в это, — сказал Баттл.
— Вы думаете, это было легко? — спросил Энтони.
— Понимаете, мистер Кейд, большую часть моего рабочего времени мне приходится проводить среди тех, кто относится к так называемому высшему обществу. Люди часто беспокоятся о том, что могут подумать о них соседи. Но бродяги и аристократы не обращают ни на кого внимания и поступают, как им заблагорассудится. Я имею в виду не только праздных богачей или тех, кто делает большую политику. Я говорю о тех, для кого собственное мнение важнее мнения окружающих. Мне всегда казалось, что люди, принадлежащие к высшему обществу, позволяют себе быть бесстрашными, правдивыми, но порой невероятно глупыми.
— Это весьма интересная лекция, Баттл. Я надеюсь, вы опишете ваши наблюдения. И заслужите благодарность читателей.
Детектив улыбнулся, но ничего не сказал.
— Вы бы лучше ответили мне вот на какой вопрос, — продолжал Энтони. — Имею ли я, по-вашему, отношение к происшедшему в Стайнзе? Я начинаю ставить вопросы в вашей манере.
— Похоже. У меня было такое предположение. Но ничего определенного. Мне нравится ваша собственная манера, если так можно выразиться, мистер Кейд. Вы никогда не теряете бдительности.
— Стараюсь, — сказал Энтони. — Когда я общаюсь с вами, меня не покидает ощущение, что вы загоняете меня в ловушку. И я бы хотел избежать ее, но иногда напряжение становится чрезмерным.
Баттл мрачно улыбнулся:
— И поэтому вы все время как бы убегаете от меня? Петляете, бежите по прямой, поворачиваетесь, крутитесь на месте и так далее. Но рано или поздно нервы начинают сдавать, и вас ловят.
— Вы славный парень, Баттл, но я жду, когда же вы наконец поймаете меня.
— Успеется, сэр, всему свое время.
— А пока я остаюсь вашим помощником-любителем, — сказал Энтони.
— Что вы имеете в виду? — не понял Баттл.
— Ватсон и Шерлок Холмс — вы не против такого сравнения?
— Детективные истории обычно очень нелепы, — безразлично сказал Баттл. — Но они развлекают, — добавил он после минутного раздумья. — А иногда оказываются полезными.
— Каким образом? — с любопытством спросил Энтони.
— В них всегда проводится мысль о тупости полиции. И такое мнение помогает нам, когда преступления совершаются любителями, как, например, в этом случае.
Энтони несколько минут смотрел на суперинтенданта, не произнося ни слова. Баттл выглядел, как всегда, абсолютно спокойным, ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Что ж, не отправиться ли нам спать? — спросил он, вставая. — Хотя мне бы нужно еще поговорить с его светлостью. И лучше бы это сделать, пока он один. Все, кто желает покинуть Чимниз, могут уехать. Но я был бы весьма обязан его светлости, если бы он пригласил своих гостей остаться. Если хотите, вы и миссис Ривел тоже получите приглашения.
— Вы уже нашли пистолет? — задал Энтони неожиданный вопрос.
— Тот, из которого был застрелен князь Михаил? Нет. Он может быть спрятан в доме или в саду. Я понял ваш намек, мистер Кейд, и пошлю мальчишек проверить птичьи гнезда. Если бы удалось обнаружить пистолет, это было бы немало. Хорошо бы найти и связку писем. Вы упоминали, что одно из них отправлено из Чимниза. Возможно, в нем зашифровано указание, где искать драгоценности.
— Что вы думаете об убийстве Джузеппе? — спросил Энтони.
— Он был обычным вором. Он принадлежал либо к людям короля Виктора, либо к Братству Багровой Руки и использовался кем-то из них. Я не удивлюсь, если окажется, что Братство и король Виктор работали вместе. У этой организации много денег и сил, но ей не хватает мозгов. Джузеппе было поручено украсть только мемуары — они не могли знать, что у вас находятся еще и письма, ведь это совпадение.
— Вы рассуждаете поразительно логично, — признал Энтони.
— Джузеппе похитил письма по ошибке. А потом решил шантажировать миссис Ривел. Конечно, он не понял их настоящего смысла. Братство, узнав о его действиях, решило, что он ведет двойную игру, и приговорило его к смерти. Они любят сурово расправляться с предателями и делают это крайне живописно. Возможно, на том револьвере даже выгравировано имя — «Вирджиния». Хотя это было бы слишком тонко для Братства. Как правило, они получают удовольствие, оставляя на месте преступления изображение Багровой Руки. Это делается и для устрашения других потенциальных изменников. Мне кажется, что сейчас в их деятельности чувствуется рука короля Виктора. Но я не знаю, какие у него могут быть мотивы для сотрудничества с Братством. Пока же все это выглядит хорошо продуманной попыткой связать миссис Ривел с убийством.
— У меня есть идея, — сказал Энтони, — но ее будет нелегко осуществить.
Он рассказал Баттлу о том, что Вирджиния опознала князя Михаила.
— Без сомнения, это князь Михаил, — подтвердил Баттл. — Между прочим, этот почтенный барон очень хорошо отзывался о вас. Он говорил о вас с большим уважением.
— Очень любезно с его стороны, — сказал Энтони. — Особенно если учесть, что я предупредил его, что постараюсь доставить мемуары по назначению к следующей среде.
— Вам придется потрудиться, — заметил Баттл.
— Вы так думаете? Возможно. Но что касается писем, мне кажется, они сейчас находятся у короля Виктора и Братства.
Баттл согласно кивнул.
— Тогда, на Понт-стрит, их забрали у Джузеппе. План начал реализовываться. Теперь же, расшифровав письма, они знают, что искать и где.
Баттл и Энтони были уже у выхода, как вдруг Энтони резко обернулся.
— Здесь? — спросил он.
— Конечно, здесь. Но пока они еще ничего не обнаружили. И наверняка пойдут на риск и предпримут очередную попытку.
— Я думаю, у вас уже есть план действий, — предположил Энтони.
Баттл промолчал. Он загадочно посмотрел на Энтони и подмигнул ему.
— Вам потребуется моя помощь? — спросил Энтони.
— Да, но не только ваша.
— Чья же?
— Миссис Ривел. Может быть, вы не заметили, мистер Кейд, но она проведет кого угодно.
— У меня такое же впечатление, — сказал Энтони. Он взглянул на часы. — Что ж, я готов последовать вашему примеру и отправиться спать. Купание в озере и плотный завтрак нас подождут.
Он легко взбежал по лестнице и прошел в свою комнату. Насвистывая, быстро разделся, прихватил халат и полотенце и направился было в ванную комнату, как вдруг… Он остолбенел. Не веря своим глазам, он простоял несколько минут перед туалетным столиком. Ошибки не было! На столике лежала связка тех самых писем, что были подписаны именем Вирджинии Ривел. Энтони просмотрел пачку. Ни одно письмо не пропало.
Он опустился в кресло, крепко сжимая в руке письма.
«Мои мозги не выдержат этого! — шептал он. — Я не понимаю и четверти из того, что происходит в этом доме. Как письма могли снова попасть ко мне? Что за чертовщина! Кто положил их на стол? И зачем?»
Он так и не смог найти удовлетворительного ответа ни на один из этих вопросов.
21. ЧЕМОДАН МИСТЕРА АЙЗЕКСТАЙНА
В десять часов утра лорд Катерхем завтракал вместе с дочерью. Юла выглядела очень задумчивой.
— Отец, — наконец вымолвила она.
Лорд Катерхем, углубленный в «Таймс», не отвечал.
— Отец, — громче повторила Юла.
Лорд Катерхем оторвался от статьи, посвященной предстоящему аукциону редких книг, и с отсутствующим видом повернулся к дочери.
— Ты что-то сказала? — спросил он.
— Да. Почему наш гость не завтракает?
Она кивнула на один из пустых стульев.
— О ком ты? — не понял лорд Катерхем.
— Кажется, его зовут Айзекстайн.
— Да.
— Я видела, как ты перед завтраком беседовал с детективом.
Лорд Катерхем вздохнул:
— Он приставал ко мне с разными вопросами. Хотя, по-моему, час перед завтраком — священный. Его нельзя занимать никакими делами. Я уеду за границу. Мои нервы перенапряжены.
— Что он говорил? — бесцеремонно оборвала его Юла.
— Что каждый, кто желает, может уехать.
