него заразиться. Свет лампы отразился в зеркальной глади.
— Просто поразительно, до чего дошел прогресс, — завороженно глядя на диск произнесла Смолина. — Если раньше для уничтожения человека необходимо было изобретать оружие, танки, бомбы, то сейчас это может сделать круглый блестящий предмет.
Света шумно сглотнула и опасливо покосилась на диск. Анна вставила его в сидиром и нажала на кнопку. Компьютер поглотил его, словно жертвоприношение, и утробно заурчал.
— А что это за символ? — Света указала на странные иероглифы, которые прятались под внутренней обложкой диска.
— Я в школе немецкий учила, а я не японский, — пожала плечами Анна.
— Не похоже на японский…
— Свет, соберись, — Смолина забрала у нее коробку с диском, словно Света всячески оттягивала знакомство с игрой — и Анна ее понимала. — Ну что, ты готова?
В глазах Светы Анна увидела страх, смешанный с любопытством. Она и сама чувствовала нечто подобное. Что ждет их внутри? Если игра действительно ломает психику, смогут ли устоять они? За Свету Смолина не переживала — все-таки она психолог и должна понимать приемы манипуляций, да и с психикой у опытного координатора вроде все в порядке.
Но вот за себя она бы не поручилась.
— Давай я, — Света взяла мышку из рук Анны и посмотрела Смолиной в глаза. — Что бы мы там не увидели, помни: это всего лишь игра.
Анна кивнула, но как-то неуверенно. Игра… почему тогда дети выходят из окна после этой «игры»?
Света открыла папку с игрой и дважды кликнула по файлу.
Анна ожидала чего угодно — отрубленных частей тела, криков, мрачных звуков и кладбищенской атмосферы, но вместо этого из колонок вдруг заиграла приятная детская мелодия с восточными мотивами. Женщины напряженно переглянулись. Черный экран монитора стал розовым и на нем появилась безобидная картинка с улыбающимися школьницами и какими-то иероглифами. Все это было выполнено в светлых тонах без какой-то пошлости или намеков на триллер.
Анна вновь посмотрела на Свету, и заметила, как та чуть заметно выдохнула.
— От диска только обложка. Игра другая. Не знаю, радоваться или печалится этому.
— Подожди. Давай, посмотрим что там дальше.
Появилось название — «Клуб одиноких китов». Впрочем, на китов больше ничто не намекало — под названием мило улыбались несколько школьниц на голубом фоне. Света кликнула мышкой на кнопку «начать».
На экране появилась симпатичная картинка мультяшной карельской деревушки под все ту же приятную расслабляющую музыку. Внизу экрана возник текст.
— Это что, игра? — не поняла Анна.
— А ты чего ждала?
— Чего угодно, но не этого.
— Похоже, это такая игра, где надо просто читать и выбирать варианты — я слышала про такие.
Света кликнула мышкой — текст сменился. На экране появилась миловидная школьница в целомудренном платьице.
Анна слышала краем уха про развратные аниме-игры, в которых у школьниц были гипертрофированные груди и минимум одежды, а то и ее отсутствие, в купе с мистическим и кровавым сюжетом, но эта игра была полной противоположностью.
Постепенно они вникали в сюжет, который был, похоже, действительно создан для детей — главный герой приходит в новую школу и там попадает в какой-то кружок, в котором одни девочки.
— Похоже, будем строить отношения с одной из них, — догадалась Света.
Смолина быстро потеряла нить повествования, потому что его особо и не было. Появляющийся текст был очень простым, рассчитанный на детей, и Смолина вскоре перестала в него вчитываться. Какой интерес в том, чтобы вникать в диалоги школьников о том, как одна из участниц кружка испекла домашние кексы, и вот теперь они уже несколько минут обсуждают вкусно или нет?
— Пойду налью чаю, — бросила Анна Свете, которая внимательно следила за экраном. — Будешь?
— Угу.
Смолина размяла затекшие от долгого сидения ноги. К долгим поискам без сна им обеим не привыкать, но если Света постоянно работала в штабе, то Анна чувствовала себя непривычно. Ее организм был готов к ночному холодному лесу или промерзшему полю — там в кровь выбрасывался адреналин, там она была в движении и главное — там она знала, что делать. Но не здесь.
Анна прошла на кухню и поставила на плиту чайник. Сходила покурить на балкон, затем заварила черный чай по кружкам, и принесла к компьютеру — а там ничего не изменилось. Все те же разговоры школьников про кексы на голубом фоне под милую музыку. Смолина почувствовала, как ее клонит в сон. Когда она высыпалась последний раз?
Присутствие Светы создавало в квартире уют. За окном застыла холодный осенний день, плавно перетекающий в ночь, а в комнате было тепло. Приглушенно горел ночник, силуэт Светы, погруженной в чтение, подчеркивал свет монитора. Было тихо, только иногда клацала мышка. Анна поудобнее устроилась на диване и подтянула мягкую подушку, обняв ее. Как бы ей хотелось вот так прижать Лену! А другой рукой — того, который всегда будет рядом… Она прикрыла глаза, и перед глазами замелькали воспоминания — вот они с Леной наряжают елку… Смолина видит шрамы и кричит… разлетающиеся вовсе не праздничными брызгами осколки хрустального шара… но они не падают на пол, они кружат вокруг Анны, подхватывая ее, кружа в бешеном вихре. Они ранят ее тело, впиваясь в лицо и руки, и там, где они касаются кожи, вместо крови появляются уже зажившие длинные шрамы, затянутые тонкой белесой кожей. Смолина закрывает лицо руками, и вихрь исчезает. Но теперь она чувствует смертельный холод. По коже пробегают мурашки, холодный воздух просачивается под кожу, заставляя сердце леденеть. Анна слышит шум дождя. Смолина открывает глаза, но даже еще не открыв знает, что она увидит. Ночной лес и продолговатый полиэтиленовый сверток в сплетении корней ели.
Чьи-то теплые руки укрывают ее пледом. Дождь исчезает вместе с осенним лесом, и Анна, наконец, проваливается в пустую черноту сна.
Руна 12
«Дочка Маны разозлилась:
«О ты, глупый, сумасшедший,
Человек с рассудком слабым!
Без причины, без болезни
К Туони ты сюда спустился.
Шел бы лучше ты обратно,
Шел
