Я не отвечаю. У меня просто урчит в животе, и я смущенно улыбаюсь. Что тут скажешь, если все и так понятно, пусть и не ловко.
— Значит пора кормить малыша, — говорит он, целует меня в нос и относит на кухню.
Усадив меня за стол, он занимается готовкой, причем действительно так ловко, словно только в этом мире всегда и обитал, да и со мной жил очень много лет.
— И как ты это делаешь? — снова поражаюсь я.
— Что именно, Огонечек? — спрашивает он, отвлекаясь от нарезки чего-то, выхваченного из холодильника.
— Вот так осваиваешься в мире? Ты тут как дома! — восклицаю я. Получается даже как-то осуждающе, с явным недовольством, но это я случайно. Я только удивляюсь, но Беса, кажется, задевают мои слова.
— Нет, я тут не как дома, — говорит он негромко, но, вернувшись к готовке, поясняет: — Я тут гость, просто я гость, который нравится хозяину. Я умею дружить с мирами.
— Это как? — удивляюсь я.
— Все Бессмертные по-своему это умеют. Мы всегда приветствуем мир, а потом уже все остальное. Я, конечно, очень быстро осваиваюсь, потому что подстраиваю реальность под себя. Если мне нужна курица, она непременно будет. Вот ты что предпочтешь? Филе? Окорочка? Целую курицу?
— Живую целую курицу, — отвечаю я чисто из вредности.
Нет, я не сомневаюсь в его способностях. Просто мне хочется пошутить, но он даже не усмехается, а просто открывает холодильник, а оттуда, кудахтая, выскакивает рыжая курица, старательно взмахивая крыльями.
— Вай! — вскрикиваю я, закрываясь руками.
«Какое безобразие», — возмущается Йети.
Я только сейчас замечаю, что он лежит на подоконнике и греется на солнышке, а теперь вскакивает и брезгливо смотрит на бегающую по кухне курицу.
Я же поджимаю ноги, поднимаю их с пола и обнимаю колени, таращась на курицу. У нас в деревне есть дом, старый бабушкин, но там совсем опустевшая деревня. Там есть одна коза и пара котов, но чтобы куры…
Эта улететь, конечно, никуда не может, приземляется на столе и начинает расхаживать, взмахивая крыльями.
Я впервые вижу живую курицу и смотрю на нее почти с ужасом.
— Вот вы какие — сами хотите, а потом недовольны, — усмехается Бес.
— Ну и шуточки у тебя, — возмущаюсь я.
— Ну это была твоя шутка, — невозмутимо парирует Бес и щелкает пальцами.
Курица внезапно застывает, словно громом пораженная, и падает со стола на пол.
— Нет, не убивай ее! Не надо. Я не смогу ее есть! — вскрикиваю я, вскакивая на ноги. Я была готова умолять, но, оббежав стол, обнаружила, что на пол упала совсем не курица, а растерянная маленькая рыжая кошечка. Ее такое преображение явно поразило, и сам факт приземления на четыре лапы шокировал, потому она замерла, только по сторонам поглядывая.
Глаза у нее были желтые с самыми обычными зрачками.
— Ой, фух, — выдыхаю я. — Спасибо.
— Да не за что. Йети, позаботься о ней, — приказывает Бес и тут же достает из холодильника куриное филе, словно оно всегда там лежало, а я стою и глупо хлопаю глазками.
Кажется, предела его возможностям просто нет, а Йети даже не удивляется, но радости не скрывает, тут же бросается к кошке и что-то ей урчит на кошачьем, толкая ее носом в бок, а потом поворачивается к ней так, чтобы потереться о ее бок, ухом задеть ее шею, обвить хвостом ее хвост, как будто обнимает ее.
Я удивляюсь, потому что никогда раньше подобного не замечала, хоть это и очень простое действие, совсем простое.
Бес меня тоже приобнимает и целует за ушком.
— Садись, Огонечек, и больше не пугайся. Я буду тебя защищать.
— Почему? Ты же недавно злился.
— Да потому что ты у меня дуреха, потому и злился, — пожимает он плечами.
У меня от этого возникает еще больше вопросов, но я не успеваю их задать, потому что внезапно замечаю на столе черную книгу. Странно даже, что не заметила ее раньше.
— Вы с Крисом забрались в бабушкин дом?! — пораженно спрашиваю я.
— Что? — не понимает меня Бес, обернувшись. — Какой еще дом?
— А это что? — спрашиваю я, показав ему книгу, которая точно была у бабушки.
— Это… копия моей книги, которую мы забрали в подвале какой-то церкви, — хмурясь, сообщает Бес.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Копия? — удивленно переспрашиваю я.
— Да, а ты знаешь, где еще есть такая же книга? — спрашивает он, бросившись ко мне.
Он хватает меня за плечи, смотрит мне в глаза, и я сразу понимаю, что отвечать мне уже не надо. Он и сам видел в моей памяти старый бабушкин дом в той самой деревне, сундук и металлический ларец, в котором лежит книга.
— Когда-нибудь настанет время и ты ее прочтешь, а пока рано, — говорила мне бабушка, а потом я забыла о ней до этого момента.
— Неужели это твоя книга? — пораженно спрашиваю я.
Бес не успевает ответить, потому что в дверь кто-то начинает звонить. Это было так неожиданно, что я на всякий случай прижимаюсь к нему, вцепилась в его руку и пытаюсь спрятаться. Мы ведь никого не ждем.
— Давай не будем открывать?
— Надо, — говорит он спокойно. — Это твоя мама.
— Моя мама? — пораженно спрашиваю я, но Бес уже не отвечает. Он целует меня в уголок правого глаза и идет открывать дверь, как настоящий хозяин своей жизни и нашего дома.
— Мама?! — восклицаю я радостно и удивленно, буквально выскакивая за Бесом в коридор.
Я всегда говорила, что я самостоятельная и сильная, но теперь мне как никогда хотелось к маме. Она у меня мудрая. Она очень много знает. Она все может понять. Ее знания нам с Бесом наверняка бы понадобились.
Я бросаюсь к ней и сразу обнимаю, даже не думая, что совсем голая — в одном лишь банном халате, и наверняка выгляжу странно. Я просто безумно ей рада.
— Это так неожиданно! — признаюсь я.
— Не ждали? — спрашивает она и очень странно смотрит на Беса, словно что-то особенное знает.
— Да, не ждали, но мы рады, проходите, — спокойно отвечает Бес. — Я тут как раз хочу приготовить завтрак.
— Хорошо, я пока с дочкой пошепчусь, — говорит мама, очень странно в меня вцепившись.
— Конечно, я если что на кухне. Может, вам чаю принести?
— Нет, не надо.
— Мам? — шепчу я, когда она буквально толкнула меня в комнату.
Бес же почему-то ничего не говорит, только очень странно щурится.
— Иди, иди, — отмахивается от него мама. — Мне очень надо посекретничать с Мартой.
— Что-то случилось? — сразу спрашиваю я, когда мама вталкивает меня в комнату и тут же закрывает за собой дверь. — Ты какая-то странная…
Моя мама никогда такой не была. Она всегда была очень спокойной, сдержанной и, только когда злилась на меня, говорила, что очень надо со мной пошушукаться. Почему теперь она заговорила так же?
— Это с тобой что случилось? — спрашивает она шепотом.
Я даже теряюсь от такого вопроса. Я ведь пыталась ей рассказать, но она мне не поверила, почему теперь?
— Мам, ты о чем? — спрашиваю я, стараясь не паниковать.
— Ты помнишь, что говорила мне по телефону?
— Эм… Мам…
— Марта! — перебивает она меня, с силой хватая за руку. — У меня есть особый дневник на этот случай. Ты думаешь, мы его не ждали? Думаешь, мы не знали, что он появится? Нет, он не появился бы, если бы ты слушалась и не нарушала запрет, но ты…
Она зло дергает меня за руку, но не говорит, что именно обо мне думает. Явно ничего приятного. Только я все равно совсем ничего не понимаю.
— Мама, я же тебе говорила, а ты… ты же не верила, — говорю я тихо.
— Теперь верю. Рассказывай! — велит она, взяв меня как в детстве за руки и усадив на диван.
Она держит меня за руки. Я знаю, что она злится, чувствую это, но ведь это моя мама. Она наверняка мне поможет. Улыбнувшись, я собралась начать рассказ, но внезапная острая боль в горле напоминает про запрет.
— Ну же, Марта, нам надо знать как можно больше.
— Кому нам? — спрашиваю я, понимая, что совсем не знаю, о чем именно идет речь.
Когда мне действительно нужна была помощь, когда я хотела, чтобы меня спасли, она совсем мне не верила, а теперь, когда все начало налаживаться, когда я подумала, что Бесу можно доверять, что мы с ним можем со всем справиться, главное только довериться, только я начала успокаиваться, как появилась она, и меня буквально трясет от ее слов.
