Марина Николаевна сразу от Марты отсаживается. Та бросает на меня испуганный взгляд. Это особенно раздражает. У нас только отношения стали налаживаться, а тут эта… Наверняка, попытается меня сдать тем убийцам-недоучкам, но ничего, я ей это не позволю.
Главное, чтобы Марта в меня верила.
Она, судя по взгляду, скорее верила, хоть и немного сомневалась. Именно поэтому я не пытаюсь выяснять отношения, решаю просто побыть хитрее.
— Поверьте мне, лучше всего сейчас просто дружно покушать, а потом поехать в деревню за книгой, — говорю я и иду накрывать на стол.
— Бес, то что… то, о чем мы говорили, — начинает Марта, придя ко мне на кухню.
— А о чем вы говорили? — спрашиваю я, делая, вид, что ничего не понимаю.
Йети как раз возвращается уже в спальню, и его отсутствия никто и не заметит, ему я и вовсе велю пока исчезнуть вместе с кошкой, пригодится мне потом, а пока пусть охотники не знают ни о каких котах.
— Да ни о чем, это мамино личное. Она… смущается, — врет мне Марта, стыдливо отводя глаза.
Вроде ведьма, а даже врать толком не умеет.
— Я ничего и не слышал, — говорю я с улыбкой, обнимаю ее и целую в кончик носа. — Как ты? Голова больше не кружится?
— Начала немного, но ты меня обнял и мне уже лучше…
Марта сама крепко меня обнимает и прижимается ко мне, уткнувшись носом в грудь, как к любимой игрушке, а ее мать тут же пронзает меня настороженным взглядом.
— Из-за беременности Марта часто дурно себя чувствует. Ей нужна моя энергия для поддержания сил, — поясняю я ей, на самом деле сообщая простую истину: ваша дочь без меня умрет.
— Всем беременным бывает дурно, — говорит Марина Николаевна, даже не пытаясь сделать вид, что не знает о беременности.
«Я тебя уничтожу», — думает она, глядя мне в глаза, и проходит в глубь кухни. Только мне было от такой злобы просто смешно. Теща, что с нее взять?
*Марта*
Мне очень сложно поверить, что Бес ничего не видел и не слышал, вел он себя так, как будто и правда ничего не знает о моем разговоре с матерью, да и его прикосновения были как никогда мягкими. От этого мне становилось тепло и очень спокойно.
Я наверно начала к нему привыкать. Ощущения от его рук очень изменились. Еще совсем недавно я вспыхивала огнем от любого прикосновения, а теперь испытывала легкое тепло и никак не могла понять, это он больше не пытается меня околдовать, или я так изменилась. В любом случае мне не хотелось отпускать его.
Я, даже сев кушать, держу его за локоть.
Мама зло косится на меня, но говорит совсем о другом:
— Вы собираетесь в деревню?
— Да, — говорит Бес и кивает на копию книги, что так и лежала на столе. — Я ищу оригинал.
— А почему в деревне?
Мама от еды отказалась. Сказала, что перед приездом хорошо позавтракала, а я так уплетаю спагетти с курицей, что не сразу понимаю, как страшен этот разговор.
Я почти с ужасом смотрю на Беса, сжимая его руку сильнее. Мне очень не хочется, чтобы он говорил про книгу, казалось, что тогда будет что-то плохое. Мне вообще сейчас хочется отправить маму домой и поговорить с Бесом наедине. Меньше всего я хочу, чтобы они сейчас ссорились или воевали, но ощущение было такое, словно бой у них уже начался.
Бес меня как будто бы понял, левой рукой освободил свой локоть и крепко сжал мою руку.
— Потому что там я нашел копию. Надо хорошенько все осмотреть. В конце концов, это моя книга, я ее почувствую, — говорит он моей матери.
— В таком случае я с вами, — отвечает она.
— Само собой, — соглашается с этим Бес так спокойно, словно действительно не заметил, что она зло пыталась пилить его глазами. — Ваша помощь может пригодиться. Вы ведь очень много знаете, например, о старой инквизиции.
— Инквизиция бывает разной. Какая именно нужна? — с притворным оживлением спрашивает мама.
— Понятия не имею. Я же недостаточно образован по меркам вашего мира, — отвечает Бес и очень странно улыбается.
Я смотрю на них и мне чудится, что говорят они что-то совсем другое. Их короткие фразы как выпады фехтовальщиков, будто пытаются поразить врага, только никакой магии я между ними не вижу и в чем именно борьба не понимаю, хоть и стараюсь понять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Можно вы не будете ссориться? — прошу я. — Давайте вместе найдем книгу и узнаем там все. Бес вообще-то согласился отпустить меня, если я этого захочу.
— А ты уверена, что захочешь? — тут же спрашивает мама.
Я только губы поджимаю. Конечно, я была не уверена. Совсем ни в чем не уверена. Именно поэтому и хочу, чтобы на меня не давили, а дали мне возможность самой решить, самой понять, что мне нужно.
Все было слишком неоднозначно. Все очень запуталось, и сложно сказать, кто кого обманывает и использует. Мои предки тоже поступили не лучшим образом, использовав так человека. Можно было даже сказать, что мы сами вляпались в Бесандера и теперь должны смириться, но мысль о том, что он не собирается пользоваться моментом, мне очень грела душу и помогала ему верить, да и теплая рука, сжимавшая мои пальцы, придавала сил во всех смыслах этого слова.
Ответить при этом матери я не могу. Для того чтобы объяснить все это, истолковать что именно я чувствую и думаю, мне банально не хватает слов, а она вскакивает от нетерпения, явно как-то иначе понимая мое молчание.
— Ты вообще ему веришь? Что ему мешает врать? Говорить тебе такое, только чтобы ты уши развесила?
— Честь мне мешает, — отвечает Бес и внезапно встает.
— Откуда у тебя честь?! Ты же демон, ты же…
— Мама хватит! Бес, я тебя прошу… не говори ничего. Не отвечай. Я не хочу, чтобы вы сейчас еще и из-за меня…
— Низко делать вид, что это из-за тебя, — спокойно отвечает Бес. — Но я все равно настаиваю на совместной поездке. Доедай и собирайся, а я пока позову Криса. С ним будет безопасней.
Мама, к счастью, не отвечает ему на это, только зло сжимает кулаки, а я, вцепившись в Беса, не желаю отпускать его так. Мне слишком горько от того, что сказала мама, мне стыдно за нее, а как загладить эту горечь я не знаю. Я сама о нем так думала, сама ругалась, но ведь я совсем ничего не знала тогда, а она знает и очень многое, но почему-то винит его, а не наших предков, которые все это начали.
— Прости ее, пожалуйста, — прошу я, выйдя с ним в коридор.
— Марта, я злюсь только потому, что она вынуждает тебя нервничать. Ты опять побледнела. Руки холодные. Вот правда, Марта. Сейчас самое важное — это твоя жизнь и здоровье, — говорит он, сжимая мою руку.
— А наши дети? Они не важны?
— Марта, к своему ужасу я могу сказать, что они то выживут, если их не придут убивать, но Крис не позволит этому случиться, а пока жива ты, пока ты здорова, они в безопасности.
— Только та красная стрела может…
Я не договариваю, вспоминая ту страшную силу, что один раз уже едва меня не поразила.
— Да, только красная стрела может убить нас обоих и их, разрушив последнюю надежду Бессмертных на возрождение.
— Так ты все же слышал?!
Он вздыхает.
— Марта, я просто не смею мечтать о том, что чувствую, и мне все кажется, что я путаю реальность со своими мечтами. Наследница. Истинная. Любовь. Ты понимаешь, что я знал, что рано или поздно встречу истинную, но после заточения не надеялся даже на возможность снова увидеть свет, а тут и ты — мой Огонечек, и наследник, а может быть наследница, а может даже не одна… Ты хоть понимаешь, что такое девочка для Бессмертных?
— Нет, но наверно это важно.
— Как сама жизнь, — отвечает он, снова целует мне руку и шепчет: — Я люблю тебя, Марта, но если ты захочешь уйти, я сделаю все, чтобы исполнить твое желание. Клянусь возрождением дома.
В этих его словах есть сила. Я ее ощущаю кожей, да и понимаю, что нет ничего важнее дома для Беса, которого он никогда не знал. Чувствую это и верю.
Глава 19 — Ловушка охотников
