Я улыбнулся.
— За последние несколько недель, что я тебя знаю, ты словесно надрала мне задницу. Но в то же время определенно меня подцепила. Где бы я был без тебя? — я схватил ее протянутую руку и провел пальцами по незаконченной татуировке.
Она улыбнулась, едва повернув ко мне голову.
— Наверное, под кайфом. Или пьяный. Или, может быть, работал на работе, которую ненавидел, а хотел бы есть со мной блины.
— Наверное, ты права. — Я провел кончиками пальцев по черным воробьям чуть выше ее локтя. — Поскольку я не занимаюсь ни одной из этих вещей, и, кажется, что ты застряла со мной, ты собираешься закончить эту татуировку?
Она кивнула.
— Да. Хорошая идея.
— Завтра? — спросил я.
Она положила свою свободную руку на мою и нежно сжала ее.
— Завтра.
С этими словами я поцеловал костяшки ее пальцев и повернулся на другой бок, чтобы погрузиться в сладкий сон. Я получил ответы, которые хотел, но у меня все еще было так много вопросов об этой красивой девушке, лежащей рядом со мной. Но, как и сказал мне мой психиатр, я должен был принимать по одной вещи в день, поскольку всегда было завтра.
Глава 20
Тригг ушел рано утром, не оставив нам завтрака. Сэм встала раньше меня, уже оделась и начала разливать кофе.
— Так волнуешься из-за татуировки? — спросил я, сев. Я бы встал и подошел к ней, но утренний стояк был в отличной форме, и я не хотел выколоть ей глаз.
Она покачала головой.
— Нет. Чертов Хэштег был занозой в заднице прошлой ночью. Я плохо спала, потому что он постоянно хотел быть так близко, как мог.
Это я уже знал. Каждый раз, когда я пытался обнять Сэм или подойти поближе, кот царапал меня. Это был самый большой мохнатый блок, который я когда-либо встречал.
— Да. Я предполагаю, что он любит тебя.
Она наполнила вторую чашку и, подойдя к кровати, протянула ее мне.
— Да. Думаю, он к тебе привыкает.
— Как будто ты ко мне привыкла? — я сделал глоток кофе.
— Я терплю тебя.
— Знаешь, тебе не обязательно делить со мной постель, если я тебе не нравлюсь. Это могу быть только я и Хэштег. Мы рассредоточимся. У нас будет немного братского времени. — Я кивнул на кота, свернувшегося калачиком на другой стороне кровати. — Разве не так, брат?
Хэштег едва взглянул на меня, а затем зарычал.
Сэм рассмеялась.
— Да, думаю, что ты застрял со мной вместо того, чтобы проводить время со своим новым другом.
Я наклонился и провел пальцем по обнаженной коже ее рук.
— Это чертовски досадно. — Кот мне тоже начинал нравиться.
— Какой позор, — прошептала она, прежде чем запечатать свои слова поцелуем.
***
Для субботы в Бельмонте было довольно пусто. Вероятно, потому что ночью шел снег, и теперь все было белым.
Несмотря на то, что я хотел остаться в постели и посмотреть, как долго еще смогу целоваться с Сэм, она немедленно прервала все, чтобы подготовиться. Я думал, она была в восторге от того, что доделает свое тату, и что мы должны были забрать ее машину.
Поймав такси, мы пошли по улице, держась за руки, и смотрели, как мимо нас летали пушистые снежинки. Я хорошо ощущал себя рядом с ней. Я не знал, можно ли считать это свиданием или тем, что происходило между нами, но что бы это ни было, я не хотел все испортить.
— Это мое место, — сказал я, остановившись перед тату-салоном.
— Да. Я бывала здесь раньше, но никогда не заходила внутрь. Большинство тату я сделала в колледже. Это было давно…
Я подтолкнул ее локтем.
— Боишься, что будет больно, и я увижу, как ты плачешь?
Она хлопнула меня по плечу свободной рукой.
— Нет, ублюдок.
— У тебя для меня самые милые прозвища.
Она ухмыльнулась.
— Конечно. Давай зайдем внутрь и сделаем это, чтобы ты перестала ворчать на меня.
Я открыл дверь.
— После тебя.
Я последовал за ней и закрыл дверь. Сразу же запах антисептика и чернил ударил мне в нос, вскоре за ним последовало жужжание иглы и панк-рок музыка, которая заполнила мои уши. Раньше я чувствовал себя здесь как дома. Мое место. Но теперь у меня был совершенно другой взгляд на дом, и она стояла рядом со мной, разглядывая картины на стенах.
— Ты готова к этому? — спросил я, толкнув ее локтем.
— Всегда, — ответила она.
За стойкой сидел пожилой парень с бритой головой, покрытой татуировками. Я видел его несколько раз, но не знал, как его зовут. Обычно называл его Смоки, потому что он был похож на того проклятого медведя, который снимался в рекламе по предотвращению лесных пожаров.
— Эй, Трипп, ты пришел повидать Фрэнки? — спросил он.
Я отрицательно покачал головой.
— Нет, я нет, но моя девушка хочет закончить работу.
Он кивнул.
— Окей. У Фрэнки свободно. Он только что вышел покурить, но скоро должен вернуться.
— Звучит неплохо. Мы подождем.
Сэм повернулась ко мне с хитрой улыбкой на лице.
— Так вот кто я теперь? Я твоя девушка?
Я приподнял бровь.
— Как бы ты хотела, чтобы я тебя называл?
Она пожала плечами.
— Полагаю, у тебя больше нет ничего творческого.
— Ты бы предпочла, чтобы я сказал «мой сахарный пельмешек»? Может быть, моя старушка?
Она поморщилась.
— Окей. Девушка подойдет.
Я рассмеялся.
— Нет. Мне кажется, я люблю сахарные клецки.
— Назови меня так еще раз, и я скормлю твои яйца Хэштегу.
— Ого, я помешал любовной ссоре? — раздался позади нас голос Фрэнки с акцентом.
— Фрэнки! — я отпустил руку Сэм и широко обнял его. Отпустив его, я обнял его одной рукой и указал на Сэм. — Это моя старушка, Сэм. Она хочет закончить кое-какую работу на своей руке.
— Старушка, да? — спросил Фрэнки, переведя взгляд с меня на Сэма. Даже в середине зимы парень был в застегнутой на все пуговицы гавайской рубашке и фетровой шляпе. Фрэнки определенно являлся уникальным, и мне это нравилось.
Сэм протянула ему руку и пожала ее.
— Да. Я его лучшая половина.
Я не мог сдержать улыбку, которая расползлась по моему лицу. Мы никогда ничего не говорили официально, но тот факт, что она могла признаться, что была со мной, определенно заставлял меня чувствовать себя довольно хорошо.
Фрэнки отпустил ее руку и кивнул.
— Пойдешь, покажешь мне, над чем мы сегодня будем работать.
Мы последовали за Фрэнки. Сэм сняла пальто, и я повесил его на вешалку рядом с моим, прежде чем она села на стул. Она закатала рукав и положила руку на подлокотник.
— Я начала это для своей мамы. Сейчас это просто дерьмовый контур, но думаю, что ты поймешь смысл пера с двумя птицами, летящими от него.
Фрэнки сел на табурет и надел очки в проволочной оправе.
— О да. Я вижу, что какой-то дерьмовый художник пытался это сделать.
Он посмотрел на Сэм и улыбнулся.
— Я могу исправить ее для тебя. Без проблем.
— Эй. А что, если я сама сделала эту татуировку? Или член семьи?
Фрэнки схватил флакон с антисептиком и обрызгал руку.
— Тогда ты будешь довольно дерьмовым художником, и я скажу тебе то же самое. — Он включил пистолет и принялся за работу.
На самом деле я не видел, как кто-то другой делал татуировку. Это было похоже на наблюдение за хирургом и его пациентом. Процедура не была интимной, но по тому, как Фрэнки сосредоточился и тщательно обрабатывал каждую деталь, довольно легко понять, что для него это было искусством. Что-то, чем он гордился. Что-то, чего он хотел для человека в кресле так же сильно, как и для себя.
Глаза Сэм оставались закрытыми, и она выглядела умиротворенной. Несколько раз, когда она прикусывала нижнюю губу, моя рука мгновенно оказывалась на ее руке, сжимая, чтобы дать ей знать, что я здесь. Судя по ее чернилам, она привыкла к боли, но это не означало, что я не могу облегчить ее боль.
Время, казалось, двигалось в замедленном темпе. Мы могли бы сидеть там часами, и я бы ничего не заметил. Я был слишком занят, наблюдая за ней.
