страха. А ещё присутствие ребёнка положительно влияло на него, это даже врач отметил!
Поэтому я решил жить в вагончике, как раньше. Родители Минотавра привезли с дачи печку, и зиму я кое-как перенёс. Разрываясь между учёбой, работой и заботой о дедушке, возвращался туда едва живой. Падал и тут же забывался сном без сновидений, в которых не было никого, даже Недотроги.
Но как бы не нагружал себя, всё равно не мог выбросить из головы мысли о той, что тронула моё сердце, растопила лёд и вдохнула надежду на счастье. Увы, как всегда, призрачное.
— Как он себя вёл?
Я присел на стул, разглядывая морщинистое лицо деда. Ресницы его правого глаза подрагивали, под веком танцевало глазное яблоко, будто сон был очень динамичным. Левая сторона, оставшаяся парализованной после перенесённого удара, казалась безжизненной маской.
— Капризничал, — пожаловалась сиделка. — Как дитё малое, ей богу! Только и удалось пару ложечек манной кашки впихнуть. Третью, как ни старалась, ни в какую не стал…
— Ничего, — успокоил я разволновавшуюся женщину. — Это не ваша вина. Спасибо, что так заботитесь о нём.
Отметил сверкающую чистотой утку, вскрытую пачку взрослых подгузников и тяжело вздохнул. Видеть дедушку беспомощным было очень больно. Сколько себя помнил, он был сильным духом и невероятно активным человеком.
Если встречался с несправедливостью, то не боялся вступать в противостояние с самыми сильными мира сего. Депутаты или бизнесмены, все становились нерадивыми школьниками, если дед начинал их распекать. Он гонял на мотоцикле не хуже меня и по вечерам пропускал рюмочку-другую, играя в шахматы по вайберу со старыми друзьями.
И этот некогда полный жизни человек сейчас был прикован к постели! В носу стало мокро, и я резко отвернулся.
— Я принёс деньги за эту неделю, — положил на стол конверт. — Если что-то нужно купить, составьте список, пожалуйста.
— Лед-дат...
Вздрогнув, я обернулся и остро посмотрел на дедушку. Приоткрыв один глаз, он кривил рот, пытаясь произнести ещё что-то. Я знал, что именно, поэтому порывисто поднялся и поспешил покинуть комнату.
— Опять сбежал? — Руся поймала меня в коридоре. Хвала небу, она уже надела штаны. — Никогда не остаёшься с ним дольше, чем на десять минут.
— Мне пора, — отмахнулся я и, подхватив курточку, двинулся к выходу.
— Ледыш, — позвала девушка. — Мне жаль, что у вас с Недотрогой не получилось.
Пальцы мои замерли на ручке двери.
На миг меня обдало ослепительным сиянием яркого воспоминания о нашей близости. Её нежные руки и мягкие губы, пахнущие мёдом и клубникой. Миг настолько счастливый, что обыденность казалась медленной жестокой пыткой.
— Как ты? — Руся осторожно дотронулась до моего локтя.
— Я в порядке, — солгал и оставил дом, в котором едва мог дышать.
Чувство вины теперь не покидало меня. От полного молчаливой укоризны взгляда деда, которому я рассказал, как поступил с доказательствами взяточничества того человека, оно давило на грудь. Грызущее чувство не давало дышать, ведь я предал единственного родного мне человека. Ради неё…
Я погладил козла, нарисованного на капоте моего байка, и дёрнул уголком рта. А потом поджал губы и, нахлобучив новый дешёвый шлем, устроился в сидении. Скоро время моего выступления в клубе Аида. Потом короткий сон и надо мчаться в институт. Со дня своего обещания Виолетте я не прогулял ни единого занятия.
Глава 38. Виолетта
Я вышла из общаги и, вздохнув, убрала только что врученное письмо в рюкзак. Наверняка, очередной счёт. Потом посмотрю, не хочу с утра портить себе настроение! Жить самостоятельно оказалось не так просто, как казалось. Я едва сводила концы с концами, и не представляла, как Троцкий умудрялся оплачивать больничные счета дедушки…
«Запретная тема», — напомнила себе и, нацепив рюкзак на спину, поторопилась к стоянке.
— Ви!
Я обернулась и радостно помахала высокой худощавой девушке с копной чёрных волос на голове и тоннелями в ушах. Новая гитаристка университетской группы так сильно напоминала мне Русю, что я с первой встречи прониклась симпатией к нелюдимой девушке. Постепенно Тоня оттаяла и приняла мою дружбу. Я приняла это за хороший знак и предложила создать команду.
— Ты на репетицию? — кивнув на гитару в чехле, спросила я.
— А ты на работу? — ответила она вопросом на вопрос и с подозрением прищурилась. — Сегодня тоже не придёшь в гараж?
— Прости, — помахала растрёпанным блокнотиком. — У меня репетиторство, потом надо закончить заказ и… В общем, дела!
— Кого на сей раз рисуешь? — провожая меня до стоянки, ухмыльнулась Тоня.
— Волка, — пожала плечами. — Их чаще всего заказывают. На втором месте тигры, потом медведи, змеи…
— А кого ты изображала только один раз? — вдруг спросила она.
— Козла, — печально улыбнулась я.
При воспоминании о Ледате сжало грудь так, будто резко закончился воздух. Перед внутренним взором пронеслась самая прекрасная ночь в моей жизни, и на глаза навернулись слёзы. Смахнув со щеки прозрачную каплю, я смущённо отвернулась.
— Неужели получилось так плохо? — саркастично уточнила подруга и тут же вернулась к любимой теме: — Ви, приходи на репетиции чаще! Ребята злятся, а Вик каждый раз говорит, что ты могла бы зарабатывать вокалом.
— Что? — прогоняя яркие воспоминания обратно в самый дальний уголок памяти, иронично фыркнула я. — Знаю не понаслышке, сколько платят за выступления. Этого едва на хлеб хватит! А мне нужно ещё и учёбу оплачивать. Скоро сентябрь, а у меня только на первый семестр накоплено.
«Не говоря о других счетах», — вспомнила о только что полученном письме.
— Разве тебе не у кого взять денег? — осторожно поинтересовалась Тома.
Пожав плечами, я направилась к старенькому мотоциклу, — на такой же модели ездил Ледат, — и взяла в руки чёрный шлем с хвостиком из искусственных волос.
— Всё-таки девочковый купила? — приблизившись, ехидно заметила подруга. — А говорила, что это отстой!
«Он был самый дешёвый».
— Оказалось, что если надеть такой шлем, — поделилась я и весело подмигнула, — то козлов на дорогах становится вдруг значительно меньше…
И подавилась остатком фразы. Дались мне эти козлы?! Надо выбросить это слово из лексикона, а то каждый раз, когда думаю об этом или произношу вслух, сердце ёкает. И было бы с чего! Троцкий наверняка давным-давно стёр изображение с капота.
Надев шлем, я уселась на мотоцикл, но на плечо легла ладонь Томы. Когда я обернулась, подруга убрала руку и помялась. Потом решительно произнесла:
— Говорят, у тебя очень богатые родители. Это так?
— А что, похоже? — хохотнула я и, махнув на прощание, выжала газ.
Научиться водить мотоцикл оказалось не так сложно, больше сил потребовалось, чтобы приобрести более-менее байк. Но
