Голова лысая и лицо… Ну тут сложно описать. Голова, большие, похожие на человеческие глаза, длинный худой, без ноздрей нос и всё… Челюсть и подбородок, отсутствовали. Под носом, несколько гнилых зубов, без губ. А далее длинная, странная шея, разделённая вдоль, непонятным разрезом. Тщедушное тело, длинные руки, с тонкими коготками. Набедренная повязка, и тонкие, очень худые тростинки ног.
В груди торчал, энергетический гвоздь, шляпка его полностью закрывала грудь бедолаги. Из спины, уже привычно, выходят цепи, по которым бежит энергия. Бухенвальд, что-то жалобно бормочет. Кожа его, это нечто, цвета изюма, да и весь он, сморщенный. Канавы морщин, очень большой изюм, из которого убрали ВСЮ влагу.
— Хе-х, вот это сухарик. — гоготнул Фикса.
Мля, ну в натуре диверсант, только направленный, чтобы нас угробить.
— Фикса, — сквозь зубы процедил капитан, — если выживем, я тебя сам шлёпну.
С самого начала, как только мы увидели существо. Оно, кроме жалости, ничего не вызывало. Но вот после звука слов, Алексея, оно посмотрело на нас. Вот оно сидит, опустив голову и что-то бормочет. А вот, уже смотрит на нас. Движение головы, никто не заметил, как если бы его вырезали или не уловило зрение. Тут не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — существо, очень быстрое и не менее опасное.
— Ее-да! — проскрипело, через чур радостно, как по мне, существо.
На нас смотрел голод, бескрайняя бездна, голода. Даже волки попятились. Тварь раскрыв пасть, шея порвалась вдоль, обнажая ряды, загнутых во внутрь клыков, смазалась движением, в нашу сторону.
Я стоял впереди, тогда ещё успел подумать, нахрена полез…, а потом думать стало некогда. Сильные удары, мы как кегли разлетаемся, по пещере. Ор голосов, мат, боль, крик. Перед глазами мелькают, стены, пол, мои спутники. В промежутках, между полётами, из тела вырывают, куски меня. Нас ели. Быстро и неприхотливо. Сильный удар, пока лечу, от меня отъедают несколько кусков, очень больно и страшно. Потом опять удар и всё по новой.
Краем глаза, замечаю сгустки жёлтой энергии, лечение охотницы, разлетается к пострадавшим, притупляя боль. Применяю метаморфа, я поднял его до четвёртого уровня (увеличение всех характеристик на 15, на 3 мин. Раз в 24часа). Ускоряюсь, с помощью искры, мир немного замедляется, но против твари, это не помогает. Кричу — Фикса, монка (противопехотная осколочная мина, направленного поражения). И сразу приходит боль, а нефиг орать. Через мгновение, которое растянулось в вечность, визг, взрыв, а потом крик, безумный крик боли.
Падаю, качусь, злость мешается со страхом. Ныряю в искру, раздувая её, в пламя, не сдерживая, вливаю в себя. Понимая, если не переломить ход боя, нас просто сожрут. Ускоряясь, чувствую, как не выдерживает оболочка, но откликается, новое образование, поселившееся по соседству с душой. Оно удерживает, разрушающуюся оболочку, её структуру, от распада. Немного догоняю, тварь по скорости, теперь она для меня осязаема и бросаюсь на неё. Фикса орёт благим матом, вцепившись мёртвой хваткой в тварь. А та, просто раздирает его, опережаю волков, в руках парные кинжалы, добавляющие шесть пунктов ловкости, а значит и скорости. Вставляю ногу, между Алексеем и уродиной, которая тут-же переключается на меня.
Мамай с Татариным, только поднимаются, скорости им не хватает. Замечаю охотницу, всю в крови, посылающую сгустки лечения диверсанту, бледнеющую, вычерпывая искру досуха. Сжимаю зубы, игноря боль, существует только два создания. Я и ненавистная тварь, вливаю силу в руки, кинжалы и начинаю пластать существо. Тварь взрывается, серией ударов. Защитная аура не выдерживает, лопается и сразу отнимается одна рука. Вернее, просто повисает, на коже, перебитая сильными ударами.
Тварь всё это время ревёт, переходя в ультразвук, когда в неё вцепляются волки. Пытаются разорвать, в разные стороны, но тварь сопротивляется, энергетически удерживая тело. Удар когтей, мне под подбородок, другая проникает в область живота, под кожу, разрывая внутренности. Заваливаюсь в бок, не переставая наносить удары, теперь только одной рукой, грудь, шея. Замечаю, боковым зрением, большой глушитель пулемёта. Ствол оружия налит красным, будто он перегрелся. Тварь разрывают бронебойные пули, это умение Татарина, мелькает в голове. «Сухой проглот», пытается уйти от атак, но волки не дают, вцепившись по обеим сторонам. Достаю полуторный меч и из положения лёжа, пытаюсь отделить тело врага, от его ног. Вливая, перед ударом, силу искры в меч. Удар…, получается перерубить…, но не до конца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Существо визжит, вырывается из хватки питомцев, оставляя тем, куски своего тела. Резво бросается на Рустема, у твари остаётся одна рука, но это её не смущает. Вырывая кусок плеча, отталкивается от головы Татарина, уцелевшей рукой, но дальше ничего сделать не успевает. Голова шустрого бухенвальда взрывается от выстрела Мамая. И в полёте, из уже мёртвой оболочки, высвобождается энергия, стремящаяся в наши тела.
В голову, в мозг, врывается энергетический поток…
***
… Сознание проясняется, истинный мир опустел. Повсюду видны скелеты, некогда великой цивилизации. Варру́ны разделились, на тех, кто был за выживание вида и прекращение войны. И на тех, кто преследует, свои цели. Последних меньше, но по сгусткам энергии, они равны, молодым богам…
… Проходят эпохи, но ничего не меняется. И тут появляется чужак, энергия его полна и отличается от местной, своей насыщенностью. Он горит силой, но сила его, другого спектра…
… Варруны считавшие себя, единственными первородными, приходят в замешательство. Откуда мог появиться чужак? Он призывает к миру и вещает о другом пути развития, отличным от местного…
… Миротворцы поддерживают, обладателя иной энергии, но другие… Их возглавляет сам король Вергес, не согласны. Король и его сторонники идут войной, на своих братьев…
…Жаждущие силы и новой энергии, побеждают, поглощая всё, до чего могут дотянутся. А чужак забирает с собой и уводит в пространство, за пустотой, тех сущностей, кто истинно хочет мира…
***
— Поглощена изначальная энергия, — усиление оболочки +14 %.
Получено: +5 Сила, +8 Ловкость, + 6 Дух.
Пробуждение…, ощущение было такое, как будто только что, вырвался из ада. Тело не было целым и обильно покрыто кровью и грязью. Разные части тела не просто ноют. А раздирают, частой пульсацией безумия боли. Пытаюсь открыть глаза, вижу только красную пелену. Жду привыкая, глаз открывается только один. Другой заплыл или ещё хуже. Рядом шебуршится Татарин, все его тело в бинтах. Вкалывает мне укол из армейской аптечки, бросает бинты и со словами, — я к Лёхе, — скрывается из вида.
Меньше всех пострадали, Мамай и Рустем, сильнее — Фикса. Охотница, вливала в нас лечение до последнего, когда исчерпала силу искры, вливала свою собственную жизненную силу. Сейчас она лежала в, полубреду, тело сильно исхудало, глаза ввалились.
У фиксы поломаны все рёбра, руки. Мясо местами, срезано с кости. Если бы не усиление тела, то прожил бы он, не долго. А так, истратив все бинты, да и всё что может их заменить, мы как могли его лечили. Но в сознание он так и не приходил.
Про свои раны… Живот был разворочен, рука выше локтя переломана в нескольких местах и шея, в плохом состоянии. Про вырванные куски мяса, я промолчу, так как это было у всех. Меня, немного спасала регенерация, очень медленно, но я восстанавливался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Быстрее всего восстановились волки, бешенный реген. Раны их заживали буквально на глазах.
На второй день пришла в себя Екатерина. Ещё через два, ей разрешили лечить, она сразу порывалась применить свой дар. Но мы запретили, выглядела она, мягко говоря не очень. На полное выздоровление, у нас ушло, ровно, семь дней.
Потом подняли характеристики, уровня почему-то не дали. Поспали и двинулись в дорогу.
