Вихрь, вой ветра, огня и ярости. Броня звенит от давления моих клинков, кощей сопротивляется, ревёт пытаясь сжать, раздавить меня. Нет не только оболочку, всего меня, саму суть человека, личности. Давит менталом и сырой, истинной энергией.
Сознание плывёт, прогибаясь под прессом энергий. Дуэт моих искр возмущается, давлю, тянусь к обеим искрам сразу. Отмечаю, что синхронно они работать не могут, то одна пытается заполнить собой другую, то наоборот.
Мы замираем в равновесии сил. Клинки нагреваются, сжигая руки, кожа трескается от перенапряжения. Броня кощея звенит, рёв, он усиливает давление, треск костей, боль. От давления энергий, материя мироздания плывёт. Искры спрессовывает, они поглощают друг друга. Кричу, хруст позвонков, рёбер… Не смог, мелькает в сознании… Создатель… не смог…
Перед затухающим взором, мелькает тёплая и родная искорка… Тюша пытается пробиться ко мне с наружи, давит разгораясь. Тянусь к ней. Мощнейший взрыв, движения и взаимодействия материи. Мироздание плывёт, реальность идёт кругами, прогибаясь. Наши искры смешиваются. Мы становимся одним целым, впитываем хлынувшую в нас энергию.
***
… Боли нет. Детей не переубедить. Они тянут энергию, развоплощая меня. Что ж…, быть посему…, забвенье…?
… Изначальный мир умирает, проходят эпохи…, остаётся частичка разума, сознания… Собираю остатки материальной и ментальной силы. Воплощаюсь в зародыша, былой себя…
… Дети не смогут уйти, этот мир будет их тюрьмой. Не могу убить, но отпустить тоже не могу. В теле зародыша иду и строю семь клеток, они сопротивляются, но теперь я непреклонна. Запечатываю их энергию. Но сама уже настолько ослаблена, что не могу выйти. Остаюсь с седьмым, в клетке…
… Изучаю линии и варианты будущего. Но не вижу…, как спасти детей. То, что ими движет не может излечиться. Может по прошествии времён, они изменятся…
… Нет всё напрасно. Запитала мёртвый мир от себя. Он живёт пока живу я. Бесконечное множество времён, медленно умираю. Без надежды на их спасение, на второй шанс…
… Но в одном из пробуждений вижу надежду, она слабая и неясная. Мелькает, то появляясь, то исчезая. Но доживу ли… Хватит ли сил…
***
— Поглощена изначальная энергия, — усиление оболочки +11 %.
Получено: +5 Сила, +8 Ловкость, + 6 Дух.
— Что с ними произошло, — взволнованный, голос Лели.
— С начала Илюха бросился и пропал, в вихре твоего…, э-э-э… «брата». — голос Фиксы.
— Как пропал? Не может он такого.
— Может! Налился огнём, а клинки засветились сталью. Прыгнул и пропал.
— Ну а потом и Катерина, за ним. Следом. Всё так быстро произошло. А потом тряхнуло и этот костяной развалился. — голос Мамаева.
— Ага. Мы, когда в себя пришли. Волки вокруг них бегали кругами. А потом улеглись рядом, вот так до сих пор и лежат. — голос Алексея.
— Я, когда подошёл, кожа у них вся потрескавшаяся, кровоточит, — опять вклинивается Мамаев, — лежат в обнимку и не шевелятся. Броня их вся разорвана, а потом вообще стала пеплом осыпаться. Что с ними Лель?
— Такого не может быть… Их искры спаялись с нашей энергией. Энергия вашего создателя и наша, не могут быть едины. Они разные по сути своей… Но какая-то сила соединила их. — недоумённый голос изначальной.
— Я кажется знаю… — голос Фиксы.
— Любовь. — спокойный голос Рустема.
Глава 21
Мы подходили к седьмой пирамиде. Хмурый пейзаж не добавлял, энтузиазма. Увиденные воспоминания, просто угнетали. Это сколько надо сожрать говна, чтобы дойти до убийства своего родителя, своей матери? Не знаю, в земной истории много таких случаев, но одно дело слышать или читать… А, другое видеть и знать этих существ.
После пробуждения, кстати сказать, хорошим его не назовёшь. Прошло около недели, мы долго лежали с Тюшкой в позе эмбрионов. Сцепившись искрами и укрывая друг друга ими, как щитом, приходя в себя и осознавая случившееся. Мы блуждали среди миров. Но были ли они реальны. Смотрели на наши прошлые воплощения…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Нас не трогали, а мы изучали произошедшие в нас изменения. Оболочки ещё не позволяли функционировать полноценно. Да что там, любое движение причиняло боль.
Окрас наших душ или искр, изменились. Они приобрели цвет пепельно-серый. Странно? А вот мы с Тюшкой каким-то шестым чувством понимали, что именно к этому нас и ведут. Это наш путь… Да, он ещё не закончен. Мы только в начале его. И от понимания происходящего, было немного страшно.
Внутренние потоки имели теперь, родственные частицы обоих начал мирозданий. А ещё было очень приятно обнимать вторую половинку не руками, но всем собой. Чувствовать её мысли, желания и тепло… пропускать её через себя, а себя через неё.
Прибывая в созерцании самих себя, отмечали изменения, внутренних и внешних структур. Изменение, глобальное, было только одно, ну про которое стоит упомянуть. Подкожный покров теперь представлял собой… напоминал кольчугу или змеиную кожу. Такая естественная броня, которая явно проявлялась в изначальном (истинном) воплощении. Метаморф отвалился за ненадобностью. Воплощение стало доступно и охотнице, правда только на одну минуту (раз в двадцать четыре часа). Но это не конечное изменение, со временем, развитием оболочек и воплощение, станет конечным или завершенным.
Характеристики подросли и были у нас с охотницей идентичными.
Характеристики:
Сила: 50 (изменение, уплотнение костной ткани и мышечных волокон);
Ловкость: 105 (изменение, уплотнение межкостных соединений, жил, нейронных связей, нервной системы);
Дух: 76 (Любые сопротивления);
Всё время пути, мы как могли объясняли Леле, что за сила — Любовь.
— Я слышала его от чужака, но не понимала и не знала, ЧТО это. — говорила она.
Фикса очень старался донести до девушки смысл, земного слова. Но пока безуспешно, он увидел свой шанс, химия произошла или …, но она мешала адекватно объяснить. Даже лаконичный…, да наш молчаливый Татарин, оказался вовсе не глуп, как это показалось в начале. Скуп на слова, но очень рассудительный и просвещённый во многих аспектах.
Дело в том, что на всём протяжении своего развития, варруны основной упор делали на самосовершенствование. Нет, они были социальны, не замкнуты. Но вот это, казалось бы, элементарное понятие у них отсутствовало. Прагматики, до последнего кварка или лептона (мельчайшие частицы материи).
Екатерина подошла и коснулась Лелю за плечи, — Ты поймёшь! Потом! Путешествуя с нами, держи глаза открытыми и увидишь. Поймешь с начала здесь, — палец охотницы касается лба девушки, — а потом, почувствуешь вот тут. — ладонь касается груди. Чуть улыбнувшись и посмотрев на Алексея, добавила — ну или наоборот.
— Хотя, КАК это происходит не объяснит, даже самый головастый, — Фикса развёл руки в стороны, изображая большую голову, — умник, на земле.
— Хорошо я поняла. — уходя в себя, задумчиво отвечает изначальная.
Перед нами стояла пирамида, но какая-то развалившаяся, заброшенная. Но жгут энергии, уходившей в небо, говорил, что хозяева дома.
Окружало строение болото, над ним висит туман, болотные испарения. Подойдя в самой пирамиде, ко входу. Пахнуло старостью, пылью и безнадёгой. Но к какофонии ощущений, примешивался и другой окрас сущности.
Мы все были очень взволнованны, ведь судя по видениям, здесь находится…, Создатель этой реальности. Этой части вселенной. И нам предстоит с ним или с ней встретится. Волнение мешалось со страхом, будоражило мысли. Изначальное создание…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Внутри находилось существо, внешне похожее на обычную земную женщину, хотя это спорный вопрос. Женское лицо в капюшоне и замызганной кофте. От пояса до пола испарения болота, чёрно-зелёные, заменяли юбку. Руки оплетены верёвками или корнями, не разобрать, в тусклом освещении. Кисти, пальцы и предплечья испачканы, то ли в крови, то ли ещё в чём. За спиной существа был, большой проход, уходящий куда-то вниз строения.
