Такое положение дел более чем устраивало Макгуина. Но пару лет назад все как-то незаметно, но неуклонно начало идти наперекосяк. Сначала откуда-то выполз этот змей Эмилио. Первое время Макгуин даже не воспринял его всерьез. Так, очередная мелкая, честолюбивая шавка, пытающаяся поднять свое реноме визгливым лаем на слона. Но тот, неизвестно отчего, начал внезапно набирать силу. Его предложения в Священной канцелярии встречали более чем благожелательно. Его дурацкие пацифистские идеи находили понимание у все большего числа кардиналов. А раз или два его даже поддержал сам Папа. В принципе, это было вполне объяснимо. Похоже, здесь все разыгрывалось по тому же сценарию, каковой разыграл он сам. Некто, не принадлежащий ни к одной из наиболее влиятельных группировок, начинает делать нечто, соответствующее подспудным желаниям обеих, в то же время предоставляя им возможность как бы остаться в стороне. Тем более что в случае с кардиналом Эмилио все оказывалось гораздо проще, чем с ним самим. Так как в случае победы над «слоном» у него за спиной совершенно неоткуда было взяться могучим кораблям-монастырям и сотням тысяч братьев-храмовников в боевых скафандрах и с плазмобоями в руках и влиятельность кардинала Эмилио должна была окончиться сразу же, как только его могучий противник был бы повержен.
Впрочем, в это никто не верил, да и по большому счету не хотел. Маршал-кардинал Макгуин в качестве главы военной епархии обе стороны вполне устраивал. Ибо если бы это место освободилось, то становилась неизбежной кровавая схватка за вакансию, потребовавшая бы гигантского напряжения и изрядно ослабившая бы обе группировки, поскольку ни одна из них не могла позволить себе роскоши уступить столь высокий и влиятельный пост. И все это могло бы привести к тому, что те группировки, которые сейчас послушно выполняли функции сателлитов и младших партнеров, усилились бы настолько, что попробовали бы выйти на первые роли… Но нужно было слегка ограничить влияние этого зарвавшегося ирландца, поставить его на место. И кардиналу Эмилио отводилась роль узды, которую набросили на маршал-кардинала и иногда слегка натягивали.
Все это кардинал раскусил довольно быстро, и сие его совершенно не беспокоило. Но одно было непонятно. Откуда вообще свалился кардинал Эмилио? Аббатство на Убийне, захолустной планетке, лишь однажды попавшей на главные страницы и таблоиды мировых сетей новостей в связи с делом полковника Эронтероса, затем кардинальская шапочка на Новом Куско и, наконец, кресло кардинала-секретаря Священной конгрегации по вопросам инорасовой теологии. Пост скорее умозрительный и не имеющий никакого реального влияния, который создавался больше для того, чтобы кардиналы с других планет не так уж чувствовали себя обделенными и лишенными каких бы то ни было перспектив карьерного роста. То есть абсолютное ничто, пустое место. И тут появился НЕКТО, сумевший виртуозно ввести его в игру, превратить битую шестерку в шестерку козырную. Для этого ему необходимо было заручиться поддержкой солидной части кардиналов, причем принадлежащих к обеим соперничающим группировкам. А это было очень непросто. И маршал-кардинал абсолютно не представлял, КТО обладает возможностью сделать это. Более того, большинство этих мыслей ему даже не приходило в голову. До последнего времени…
Наконец, когда вторая бутылка доброго ирландского виски улетела в угол, посланная туда мощной дланью аббата Самуила, которого кардинал назначил виночерпием, Макгуин почувствовал, что его немного отпустило. Он откинулся на кресле: по телу разливалась сытая тяжесть, взгляд приятно затуманился, голова, наоборот, приобрела необычайную легкость. Маршал-кардинал любил это состояние. Впрочем, в этом он был неодинок. Брат Лайонс наклонился вперед, привлекая внимание к своей особе и как бы намекая, что пора перейти к делу. Макгуин добродушно покосился на него и рыгнул, после чего, ничуть не смутившись столь откровенного выражения удовольствия своей утробы, махнул рукой и приказал:
— Расскажи-ка старине Самуилу все, что мы с тобой уже знаем. У него иезуитски изощренные мозги, так что, может, чего умного скажет.
Брат Лайонс огорченно вздохнул. Он намеревался ограничить участие аббата Самуила в трапезе исключительно ролью собутыльника, справедливо полагая, что его мозги не менее изощренные, но раз кардинал сказал… Он отер губы салфеткой из чистого хлопка скромного серого цвета и повернулся к аббату:
— Как вы знаете, последнее время военная епархия начала испытывать некоторые трудности в области понимания наших усилий со стороны Святого престола. Сначала мы связывали эти трудности с деятельностью кардинала Эмилио. Но в последние месяцы это непонимание достигло такого уровня, что стало ясно — влияния кардинала Эмилио для создания нам подобных трудностей явно недостаточно. — Он остановился и бросил многозначительный взгляд на маршал-кардинала, давая понять, что, по его мнению, углубляться в детали происходящего было бы неразумно. Но его преосвященство со скучающим видом цедил сквозь зубы содержимое очередного стакана. Брат Лайонс еле заметно пожал плечами и решил, что подобное равнодушие означает, что он может поступать по своему разумению. — Так вот, когда этот факт выяснился со всей очевидностью, его преосвященство поручил мне осторожно выяснить, кто оказывает кардиналу Эмилио столь значительную поддержку. Должен признаться, это оказалось чрезвычайно сложной задачей. Более того, мы так и не нашли лицо, стоящее в конце цепочки. Но даже та фигура, до которой нам удалось добраться, вызвала чрезвычайное удивление. — Брат Лайонс снова сделал паузу, но на этот раз его многозначительный взгляд был направлен на аббата Самуила, а затем продолжил: — Это оказался ничем не примечательный провинциальный аббат…
Но капитан-настоятель не дал ему закончить. Он оторвался от поросячьей ноги, которую неустанно атаковал все это время, оскалился и хрипло произнес убежденным тоном:
— Аббат Ноэль! — и, заметив изумление, мгновенно нарисовавшееся на физиономии брата Лайонса, зло рассмеялся и отбросил обглоданную ногу.
Брат Лайонс несколько мгновений ошеломленно смотрел на аббата, не замечая кривой ухмылки маршал-кардинала, и очнулся только после фразы его преосвященства:
— Видишь, старина Лайонс, я не зря говорил тебе, что у нашего аббата изощренные мозги.
— Да… да, вы, как всегда, оказались правы. — Секретарь его преосвященства согласно кивнул и, после короткой заминки, поинтересовался у капитана-настоятеля: — Если вас не затруднит, уважаемый аббат, не поделитесь ли, на основании чего вы пришли к этому выводу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
