себе в лодыжках, обезопасился, да и вообще веревка тянулась от Аспарда: все связались, молодцы, нечего, как спелые груши, падать в пропасть всего лишь из-за лени связать лишний узел.
Пока они перебирались, Мрак вошел в грубый вход. Пещера как пещера, уже сотни таких видел, прошел несколько шагов, и дальше открылся огромный, непомерно огромный зал. Вся гора, оказывается, выдолблена внутри.
Он вступил под своды храма, по коже сразу пробежал холодок. Здесь сумрак, от каменных стен тянет прохладой, а величавость стен, высота свода сразу заставили сделать шаг тише. Мрак ощутил, что если заговорит здесь, то обязательно благоговейным шепотом.
Впереди он заметил фигуры молящихся. Несколько человек на коленях, двое стоят, склонив головы, но все одинаково крохотульные в этом необъятном храме, необъятной высоте и просторе удаленных стен.
Он шел очень медленно, внезапно на середину храма пал яркий свет. Лучи протянулись из высоких окон едва ли не под самым потолком, сердце Мрака застучало сильнее, он сам не понимал, что так взволновало, эта ли торжественная тишина, эти ли голуби, что гнездятся на балках под сводами.
В самом конце зала горел огромный светильник. Мрак рассмотрел рядом с ним фигурку человека. Направился в ту сторону. За спиной наконец послышались голоса, топот. Его догнали Аспард с двумя бледными и дрожащими телохранителями, Червлен, пара незначительных придворных.
– Ваше Величество!
– Тихо, – предупредил Мрак.
– Опасность?
– Не ори, орел…
Светильник вырастал в размерах. Перед ним сидел еще один человек, и Мрак, глядя то на него, то на стоящего рядом, решил было, что у него что-то с глазами. Но за спиной начали возбужденно переговариваться Аспард и Червлен. Аспард сказал напряженным голосом:
– Ваше Величество, близко лучше не подходить!
– Чего?
– Лучше отсюда посмотрим…
Перед светильником сидит прямо на голых каменных плитах явно сам прорицатель: старый, седой, с повязкой на глазах, но в двух шагах сбоку, подобно каменной колонне, высится человек не человек, ибо в нем два человеческих роста, в плечах втрое шире любого из богатырей, весь закован в металл, только чисто выбритое лицо еще не закрыли стальной маской.
Мрак скосил глаза на огромный меч, размером в рост человека, щит, который можно бы использовать вместо ворот, ощутил неприятный озноб во всем теле. Любой богатырь из телохранителей рядом выглядел если не гномом, то подростком. Две выпуклые нагрудные пластины могли бы послужить щитами для рядовых воинов, его шлем поспорил бы с полевым котлом, а ниспадающий с плеч плащ из шкуры медведя невиданных размеров мог укрыть целиком любого коня.
Казалось естественным, что он выбрит, ибо на голых скалах ничто не растет, а лицо выглядит высеченным из камня, только над скальным навесом надбровных дуг торчат густые длинные волосы. Они не просто торчат, а длинными красивыми дугами опускаются к вискам, а в середине сходятся на переносице, придавая лицу странную восточную красоту.
И затем Мрак ощутил укол страха, этот богатырь не просто выглядит высеченным из камня. Он в самом деле… из камня. Но – живого камня. Глазные яблоки двигаются в орбитах, следит за ними внимательно, видно, как медленно вздымается могучая грудь, на которой могли бы спать в обнимку две-три молодые женщины.
– Э-э… – сказал он охрипшим голосом, – э-э… дозволено ли нам обратиться к тебе с вопросом, мудрейший?
Прорицатель чуть наклонил голову. Мрак перевел дыхание, подумал, за спиной шумное дыхание Аспарда и Червлена раздражает, никак не удается сообразить, о чем спросить, а спрашивать надо о важном, не зря же сюда добираться с такими трудностями, дабы по пустякам мудреца не дергали.
– Аспард, – сказал он сварливо. – Не сопи над ухом. Хочешь, спрашивай!
Слышно было, как Аспард торопливо отступил на шажок.
– Я что, совсем дурак, Ваше Величество?
– А что, – поинтересовался Мрак, – не хочешь знать свое будущее?
– Ни за что, – ответил Аспард твердо.
– Эх ты…
Он обернулся к Червлену:
– Ну что, так и будем стоять? Чего ж мы гуляли через такой мост? Да еще и возвращаться, забыли?.. Спрашивай хоть ты!
Червлен вздрогнул, помялся, Аспард его подтолкнул, и Червлен поклонился прорицателю, спросил почтительным голосом:
– Скажи, о мудрый… что сейчас делает мой отец?
Мрак ждал, что прорицатель либо будет долго думать, либо начнут приносить жертвы, гадать, не зря же вон там за светильником еще трое жрецов, то ли сами гадают, то ли толкут травы в ступе, но прорицатель ответил немедленно:
– Кормит свиней в деревне Топкая Глыбь.
Аспард дернулся, Червлен застыл, потом лицо медленно начало наливаться густой кровью. Покосился на Мрака, сказал с нажимом:
– Это неверно!.. Мой отец – полководец Золотой Меч! Он сейчас строит крепость на границе с Вантитом!
Огромный воин шелохнулся, голова повернулась в сторону монахов. Те прибежали мелкими шажками, поклонились, начали бросать в пламя светильника травы, толченую кору. Запах благовоний стал сильнее.
Прорицатель сказал монотонно:
– Полководец Золотой Меч в самом деле строит крепость на границе с Вантитом… А твой отец кормит свиней в деревне Топкая Глыбь.
Аспард закашлялся, отступил, прикрыл лицо ладонью. Следом напал кашель на телохранителей. Мрак участливо похлопал помертвевшего Червлена по плечу:
– Главное, что твой батя жив и здоров!.. А то вон у Аспарда никого… Свиней кормить – это ж здоровье надо иметь!.. Это не кур каких-нибудь. Ладно, пора обратно, а то в самом деле к ночи приедем.
Обратно по бревну казалось идти еще страшнее, на возвращающихся смотрели как на героев, хотя и не поняли, почему всегда гордый и с надменно вздернутой головой Червлен теперь такой маленький и согнутый. Мрак его обнимал, утешал, объяснял, что не в происхождении дело, а главное – чтоб человек был хороший, а он, Червлен, хороший человек и умелый управляющий.
Но когда они полным галопом мчались обратно, Аспард выбрал минутку, когда Червлен был далеко, поравнялся с Мраком и сказал с восторгом:
– Все-то вы видите, Ваше Величество.
– Все, – согласился Мрак, а потом спросил: – А что я увидел? Давай хвали.
– Мудрый вы, Ваше Величество, – сказал Аспард с восторгом. – Я уж подумал, с какой дури туда переть? А вот вы все просчитали!
– Ага, – снова согласился Мрак. – Мудрый я, это точно. А что я просчитал?
– Да вы ж самого серьезного соперника выбили из седла! Все ж считали Червлена вашим соперником, он же ведет свой род от самого Первого Тараса!.. И он так считал. А получилось, что Золотой Меч ему не отец вовсе, что сам Золотой Меч – последний, кто мог бы претендовать по праву знатного рода, но не станет по своей старости и ветхости здоровья, а Червлен… увы, сын
