В середине моста, застряв в потоке машин, он переключил свои мысли на борьбу с Мэнни. Поставить машину необходимо прямо перед домом, решил он, тогда парню не придет в голову, что Юниор охотится за ним. Можно бы, конечно, использовать и автомобильный телефон, но что сказать? Что Феликс беспокоится и хочет знать, что, черт возьми, он собирается делать дальше? Позаботился ли он о Керли, захватил ли видеопленку? Короче, забросав его вопросами, вывести из равновесия.
Нет, к черту все эти подходы. Держаться надо просто. Остановиться и подойти прямо к дому, войти внутрь. А что потом? Достать кольт и наставить прямо на него. Не разговаривать, не умничать, не дурачиться. Мэнни быстр как змея и, как фокусник, ловко обращается со своими ножами. Нельзя дать ему ни секунды на размышления. Просто ткнуть дулом в живот и выстрелить, сделав из него несколько низкосортных гамбургеров.
Юниор улыбнулся, представив взгляд водянисто-голубых глаз Мэнни и мысленно наблюдая за его падением.
Попав в приличный поток машин, он вставил пленку Лайонела Ричи в магнитофон. Увеличил громкость и откинулся на сиденье. Зеркало заднего обзора все еще сверкало огнями. В их ослепительном свете у него не было возможности увидеть шоколадно-коричневый «форд-фейрлейн», следовавший за ним.
Глава 34
Было без двух минут десять, когда Уиллоус услышал слабое гудение мотора и увидел, как вспыхнули задние огни «транс-ама». Он тут же подбежал к «фейрлейну». Стартер заскрипел, Паркер с придыханием что-то тихо говорила, поворачивая ключ. Он прыгнул в автомобиль, захлопнул дверной замок. Двигатель чихнул, задрожал и заработал. Они съехали с дороги и направились вниз по Гринбриар. Двумя кварталами ниже тормозные огни «транс-ама» исчезли за углом.
Паркер включила фары.
— Он повернул налево, — сказал Уиллоус и пристегнул ремень безопасности.
— Куда бы он ни направлялся, он, несомненно, спешит.
— Не потерять бы его.
— Ты сам хочешь вести? — спросила Паркер.
— Нет, ты хорошо с этим справляешься.
— Благодарю.
Близко расположенные глаза собаки, стоявшей у дороги, светились ярко-красным цветом. Это была немецкая овчарка с рыжевато-коричневым отливом. Когда Паркер была еще ребенком, у нее была овчарка. Собака эта по имени Шеба укусила продавца молока, когда он накричал на ее мать за просроченный счет. С тех пор они покупали молочные продукты в другом месте.
— Ты видела его? — спросил Уиллоус. Паркер покачала головой.
— Нет. Темно, к тому же у «транс-ама» тонированные окна.
Шоссе Саутбороу. Огромные пространства вычищенных газонов, поросших кустами, поглощающими запах хлора, испускаемый огромными олимпийскими бассейнами.
Уиллоус и Паркер следовали за Юниором по мосту Львиные ворота, мимо парка Стенли и лагуны Потерь с ее ярко подсвеченным фонтаном. Они оставались на хвосте Юниора все время, пока он проезжал через центр делового города.
Было без двадцати пяти одиннадцать. Юниор делал в среднем около сорока миль в час, а на некоторых участках семьдесят и даже восемьдесят. В общем, гнал как сумасшедший. Сначала они подумали, что он торопится, почувствовав преследование, но вскоре поняли, что эта безрассудная и непринужденная езда вошла у него в привычку.
Но вот «транс-ам» повернул налево на Тринадцатую Восточную. Улица была ровной, узкой, окруженной с обеих сторон скромными одноэтажными оштукатуренными домами. Стадион Нэт Бейли находился менее чем в квартале от нее. Там шла игра в бейсбол, и все соседние улицы были загромождены автомобилями.
Паркер слегка нажала На тормоз. «Фейрлейн» медленно пополз через перекресток.
— Если я буду слишком близко, — сказала она, — он засечет нас, а если остановлюсь слишком далеко, можем потерять его.
— Используй проход, — подсказал Уиллоус.
Паркер свернула на грунтовую дорогу и выключила фары. Автомобиль Юниора прыгал от одной рытвины до другой, минуя разрушающиеся гаражи и горы гниющих тюфяков.
— Он тормозит! — воскликнула Паркер.
Уиллоус кивнул. Просветы между домами давали ему возможность следить за продвижением «транс-ама», так как он ехал параллельно.
— Остановился!
— Сделаем круг и выедем прямо на него, — успокоил ее Уиллоус. Он взял микрофон «Филипс» и вызвал Мэйн, 312, для поддержки.
Проехав через рытвины к дальнему концу квартала, Паркер свернула влево на Джеймс-стрит и затем еще раз налево на Тринадцатую. «Транс-ам» остановился перед небольшим коричневым домом с неряшливым передним двором и поваленным белым забором. Паркер подождала, пока они оказались в пятидесяти футах от него, и затем зажгла фары, освещая внутренность «транс-ама». У Юниора был включен воздушный конденсатор. Мощная струя воздуха, поступающая через передний щиток, заставляла беспорядочную кучу бумажных животных бешено вибрировать. Юниор, заметив это, прикрыл фигурки рукой. И в это время автомобиль, медленно движущийся навстречу, въехал в запрещенную зону и ослепил его фарами. Он сразу решил, что это Мэнни, который ждал его. Трусливый сукин сын, подумал он, собирается напасть на него. Он щелчком открыл отделение для перчаток и схватил большой кольт «магнум».
Паркер остановила «фейрлейн» в тридцати футах от «транс-ама».
Уиллоус увидел, что дверь «транс-ама» распахнулась и из автомобиля выскочил мужчина. Он был не менее шести футов роста, мускулистый, крепко сбитый, но совсем не похожий на человека, которого описала пожилая китаянка из бакалейной лавки. Он сразу же схватился за микрофон, чтобы отменить поддержку.
Юниор в это время взвел курок кольта и спокойно направил его в лоб Паркер. Оружие дало отдачу в руку, и заднее окно «фейрлейна» разлетелось вдребезги. Обе дверцы машины распахнулись. Юниор сделал второй выстрел. Но как, черт возьми, он мог скорректировать свои действия, когда не знал, куда полетели его проклятые пули? Ночная стрельба — черт возьми… Он должен был предусмотреть это, захватив трассирующие пули.
Уиллоус в ответ выстрелил три раза так быстро, как только мог, не теряя ни секунды на прицеливание, просто отвечая на огонь. Все его выстрелы попали в радиатор «транс-ама». Треугольный кусочек меди прошел через топливную трубу в дюйме от насоса. Высокооктановый бензин, рванув через блок двигателя, просочился к трубопроводу.
Паркер выскочила из «фейрлейна», используя как прикрытие открытую дверцу машины.
— Полиция! — крикнула она. — Брось оружие и подними руки за голову!
Юниор прицелился в дверь автомобиля и дважды выстрелил. Ветровое стекло «фейрлейна» покрылось трещинами. Он снова взвел курок и только тут заметил второго полицейского. Бензин, пролившийся на трубопровод, наконец вспыхнул. Над капотом «транс-ама» стремительно взмыл вверх столб дыма и пламени.
Паркер, лежащая на животе на дороге, прицелилась и выстрелила.
Пуля отбросила Юниора к автомобилю. Рукав его рубашки загорелся. На груди появилась кровь. Он уронил кольт, упал на колени и почувствовал запах горящих волос.
В этот момент Уиллоус увидел человека, одетого в рыжевато-коричневые брюки и светло-зеленую или светло-голубую рубашку для поло, который стоял на крыльце дома, окруженного разрушенной оградой. Уиллоус никогда не встречал этого мужчину прежде, но тотчас узнал его. Он бросился через дорогу к боковой стене, Мэнни побежал туда же. Уиллоус оглянулся: Паркер осторожно приближалась к Юниору, держа в левой руке огнетушитель, а в правой револьвер. Юниор, вопя, катался по асфальту.
Уиллоус побежал за Мэнни, который, нырнув в темноту, направился к стадиону. Добежав до конца дорожки, он по диагонали кинулся через Онтарио к автостоянке позади стадиона. Его первой мыслью было проскользнуть внутрь, купить горячие сосиски, бумажный стаканчик пива и смешаться с болельщиками и гуляющими. Но, едва приблизившись к пустым турникетам, он понял, что ярко освещенный стадион может оказаться ловушкой. И тогда, петляя, он пробежал через ряды припаркованных автомобилей, прячась в их тени, собираясь добраться до центра поля, откуда легко, перейдя Мидлотиан-авеню, попасть в парк королевы Елизаветы.
Парк занимал около половины сотни акров и по форме напоминал огромное ухо. Там много открытых травянистых лужаек, прямых дорог и главное — много естественных укрытий: Пересеченная местность, упавшие деревья, густые заросли кустарника.
Мэнни наклонился и встал на колени в тени ржавого вагона на станции «Бьюик», тяжело дыша; боль в боку была горячей и резкой. Отдохнув немного, он встал и, пригнувшись, решил оглянуться. В двух сотнях футов на крыше платформы пикапа стоял полицейский. Мэнни пригнулся еще ниже. Сердце его, казалось, ударялось о ребра. Он понимал, что получит двадцать пять лет за мальчишку и еще четверть века за гориллу в жокейских шортах, который пытался убить его содержимым своего холодильника. Мэнни знал, что ему едва ли удастся избежать наказания. И все-таки стремительно побежал к забору. Гравий громко хрустел под его ногами. Выли сирены. Опасность окружила его плотным кольцом. Если он собирается выпутаться из этого ужасающе опасного положения, в которое Юниор поставил его, он должен двигаться быстро и, главное, не допускать ошибок.
