– А насчет самой меди как?
– Проводов старых да прочего лома медного тоже дофига. Еще и моторов – но их ломать не станем: какие восстановим, а какие на генераторы переделаем. Еще бы придумать, как из плат многослойных медь вытащить…
– Решаемо, хотя и не сразу, да и сколько там этой меди? Кстати, ваша «Октавия» с подушками безопасности?
– Какое это имеет значение? Ну да, и для водителя, и для пассажира, а что?
– А то что все тут стреляют каждый день, гильзы-то собирают, а капсюли… Но если есть свинец и подушки безопасности, то… с водительской подушки получится тысяч восемь капсюлей, а с пассажирской уже тысяч двадцать. Вот только как медь раскатать в толстую фольгу, чтобы корпуса для этих капсюлей делать…
– Никак. К нержавейке гальваническая медь не пристает, у меня такие пластины имеются: я специально дешевую китайскую кастрюлю купил и порезал. Сделаем медную фольгу любой нужной толщины гальванопластикой. А подушки безопасности, думаю, и от «Солариса» вполне сгодятся.
Этот разговор состоялся еще до «откровения небес», а в сентябре Вера Сергеевна выдала Михалычу первую партию «самодельных» капсюлей под гильзы FN. Очень вовремя, так как Лена расстреляла из маленькой винтовки почти все патроны: уж очень они оказались подходящими для добычи разной водоплавающей птицы. Главным образом уток и гусей, хотя пару раз Лена и лебедей приносила.
Производство капсюлей оказалось делом очень непростым, хотя Вера Сергеевна азида свинца (используя вытащенный из патронов подушек безопасности азид натрия) сделала с изрядным запасом. Химичка высчитала, что азид свинца в медном капсюле образует некоторое количество азида меди, который вообще сам по себе взрывается, так что пришлось придумать как состав от меди изолировать. Что было нетрудно, просто корпуса капсюлей стали штамповать из луженой свинцом меди. Поэтому первую сотню капсюлей для автоматных патронов изготовили еще в августе – но там было проще: наковаленка для капсюля была в самой гильзе, а в патронах FN капсюль использовался, как сказал Михалыч, «системы Боксера» и всунуть эту наковаленку в трехмиллиметровую трубочку оказалось той еще задачей. Ксюша и её смогла решить, но пока таких капсюлей было сделано всего шестнадцать штук. Причем трудозатраты оказались настолько большими, что девушка решила просто новые гильзы для винтовочки сделать, как-нибудь в будущем…
После того как "местную" девочку – которая носила, как удалось понять, забавное имя "Кирка" (с ударением на «и») – подлечили, ее тут же принялись обучать в школе. Не совсем сразу, все же Даша была сестрой довольно опытной и сумела провести еще один тест, чему сильно помог китайский «игрушечный» микроскоп. Его в свое время Катя сама купила на Алиэкспрессе, заработав несколько тысяч иллюстрациями к какой-то самопальной книжке в интернете – а микроскоп стоил меньше тысячи. Но у школьников интересы быстро меняются, так что девайс, доставленный почтой через два месяца после заказа, простоял больше года в коробке даже не распечатанный – но теперь пригодился. Хоть и «игрушечный», он давал увеличение от ста до тысячи двухсот раз – для медицинских целей очень неплохо. Правда средство "от глистов" в запасе нашлось одно-единственное, давно еще закупленное Лизой для своих котов, но Вероника Юрьевна, полистав справочники в своем телефоне и немного подумав, пришла к выводу, что "годится". А Алёна выкатила новую "заявку" на необходимое ей «растительное сырье»…
Тем не менее к середине сентября девочка уже могла общаться с окружающими людьми, после чего за неё снова взялась Ирина Владимировна. Которая изо всех сил старалась изучить уже "автохронное" наречие. И хотя бы примерно понять, с чем ей – хорошо обученному лингвисту – приходится иметь дело. С первой задачей ей удавалось справляться неплохо (по ее мнению, местный "словарный запас" был в пределах полутора тысяч слов всего, хотя если бы им попался взрослый автохрон, то он мог оказаться и пошире), а вот со второй было практически никак. Кати, которая вообще-то кроме родного финского и мужьего немецкого знала, хотя и не в совершенстве, северосаамский, шведский, датский и два норвежских, утверждала, что в местном языке нет ничего, хоть как-то напоминающего "северную Европу". Оля-большая, в свое время отучившаяся в "испанской" школе, отвергла "Европу южную", Лидия Петровна "не услышала ни малейших восточных мотивов", да и каких-либо "германских" корней языка никто не нашел. Интерес же к "корням" обуславливался тем, что владения племени Кирки простирались вдоль реки "от Шиврони до Тулиши", да и сама река именовалась именно Упой. Которая "где-то далеко" впадала как раз в Оку…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но главным, что удалось узнать от девочки, было то, что "в неполном дне пути от Тулиши" имелся еще один "город", в котором, правда, сейчас никто не жил по каким-то причинам, а "от него в трех днях пути" располагался другой, "большой" город. Сама девочка там никогда еще не была но знала о нем довольно много – просто потому, что ей вообще-то предстояло туда когда-нибудь перебраться, став чьей-то женой. Причем довольно скоро, так как было Кирке, по уточненным данным, уже почти десять лет.
Высказанная Сашей и Маркусом идея "сплавать посмотреть как там и что, раз уж лодка есть" никого из взрослых не вдохновила. Во-первых, сама по себе лодка выглядела уж очень убого, а во-вторых, совершенно неизвестно по какой такой причине в ближайшем "городе" никто больше не живет. Может там вообще чума какая-нибудь или оспа приключилась? А прививки от оспы ни у кого нет. То есть, кроме как у Марины Дмитриевны, Веры Сергеевны и Михалыча, а они – точно никуда не поедут. Не до того им.
Да и всем "не до того": начался сбор урожая. Так как на кузнице грандиозных успехов в деле постройки зерноуборочных комбайнов не случилось, овёс собирали способом… даже не дедовским, но назвать его «извращением» тоже было бы неверно. Хотя с точки зрения человека из двадцать первого века именно таковым оно и казалось: колосья не косились, а срезались ножницами (которые, кроме имеющихся у Марины и Михалыча, нашлись в косметичке почти каждой учительницы). Однако поле было маленьким, а народу на уборку вышло много, так что урожай овса получилось собрать за два дня. Людмила Алексеевна сказала, что и сорт хороший попался, и землю подготовить успели все же неплохо, да и «просто повезло» – но только овса после обмолота получилось чуть больше тонны.
Просо вообще за день убрали, но его и выросло меньше пятидесяти килограмм. А ячменя «из перловки» получилось чуть больше пяти. Зато гречки уже собрали килограмм тридцать – и это после того, как срезали только нижние, созревшие колоски, а гречка продолжала и дальше цвести и колоситься!
Весной из килограмма риса проросли всего с полсотни зернышек. То есть проросло гораздо больше, однако подавляющая часть проростков благополучно загнулась (Люда пояснила, что без шкурки зерна успевают сгнить быстрее чем вырасти). Да и те, что не сгнили, выращивались в больших пластиковых горшках – и им, судя по всему, было не очень-то и уютно в них расти. Тем не менее урожай вырос уже почти в полтора стакана, причем рис был Маринин любимый, длинный. Сорго тоже, по всеобщему мнению, уродилось неплохо. Веникового правда только тоже с полстакана собрать вышло, а из «кошачьей травы» зерна собрали две полные литровые банки. Люда сказала, что это была какая-то «суданская трава» и что «в будущем ей прокормим всех наших кур» – но пока этот «урожай» намекал лишь на необходимость расчистки еще минимум четверти гектара полей к следующей весне. Впрочем, никто по этому поводу особо не расстраивался, поскольку поля и сады давали много поводов для радости и гордости за проделанную работу.
С картофельного "поля" выкопали почти два центнера картошки, что было несколько меньше ожидаемого. Зато семян картофельных удалось набрать почти полстакана. Стаканчика, от мороженого – но Люда сказала, что «в следующий раз семян хватит минимум на полгектара поля». Кукурузы выросло всего с десяток початков, но ее только в качестве семян "на будущее" и изначально рассматривали, так что урожай посчитали хорошим.
