Текущий момент
– А хотите, я вам анекдотец расскажу? Про вас! – обнимая правой рукой лаковую стать гитары, произнёс Очаровательные глазки.
– Валяй, – согласился Сергеич.
– Это вместо таблеток, – успокоил гость. – Веселее будет. Он древний, но забавный.
Однажды решил Лев съесть Кошку. А она опередила. Пригласила его к себе домой в гости. Придя к ней и увидев человека, Лев спросил: «А это кто такой?» – «Это – человек, мой слуга. Он мне пить приносит, еду…» – «Если у неё такой сильный слуга, то какова она?» – удивился Лев. И потихоньку удалился с глаз долой.
…Так что, Сергеич, дорогой, ты ей не хозяин. В слугах у неё ходишь, – нажимал гость.
– Верно, в слугах, – согласился Сергеич. – Но только я ей помощник никудышный. Беду в своём доме допустил. Она вся испереживалась после страшной утраты. Похудела. Ну, дай Бог, отойдёт, может. Я так болею за неё.
Весёлости анекдот не добавил, Сергеич размышлял вслух:
– Я вот гляжу теперь на Симу и готов почти согласиться с тобой. Человек может добить природу. Как жить тогда?
– Придётся переселяться на другие планеты. Одну загадили… Не нам, конечно. Мы с тобой не долетим, рассыплемся. Одна космическая пыль от нас останется, – отозвался его приятель.
Однако Сергеич настроен на серьёзный разговор:
– Бегство в космос? Бред! – внятно проговорил он. – Ни одна планета во Вселенной не заменит человеку Землю. Где ещё есть такая дубрава, как здесь, у нас? Где найдёшь такое озерцо, как наше Дубовое. Там, где-то в космосе, будем уже не мы, наши слепки!
Очаровательные глазки не перебивал своего приятеля, слушал.
– «И на Марсе будут яблони цвести» – пели? Ведь так?! Заблуждение! Не будут! Надо сохранить цветущими сады на Земле. Но как сделать, чтобы молодые всё это сейчас поняли, а не когда окажутся в моём возрасте, через пятьдесят лет? Тебе в школу надо всё-таки вернуться. Ты здесь единственный, кто может хоть что-то сделать.
– Моя благоверная, Клавдия, всё говорит о каре, которая нас всех постигнет. – Сказав так, Очаровательные глазки подошёл к окну. Задумчиво посмотрел во двор. И негромко произнёс: – Я не ведаю, как погибнет мир. Как меня не станет – знаю. Мой инсульт всегда со мной…
Сергеич слегка взмахнул рукой:
– Николай, будет тебе… Поскрипишь ещё…
– Попробуем, – отозвался приятель.
И продолжил свои рассуждения вслух:
– Я где-то читал: «Смерть человека – это как выход из трамвая. Сойдёшь на своей остановке и заметят это только те, кого толкнул либо кому уступил место…». Торопиться надо в добрых делах.
– Что это у тебя торчит блестящее из кармана, всё не спрошу? – спросил Сергеич.
– Перехожу, как теперь модно говорить, на оргтехнику. – Он вынул и показал внушительную лупу в полиэтиленовой светлой оправе. – Зачастил в райцентр. Оформляю инвалидность по зрению. Решился. Льготные лекарства буду получать. Один глаз совсем почти вышел из строя, другой на тридцать процентов всего видит…
…Но поживу… Другие-то живут. Такова задачка на текущий момент. Помнишь, как говорилось в одном неплохом советском романе: «Надо было жить и исполнять свои обязанности».
На моём языке это звучит теперь так: «Надо отрабатывать свою пенсию»… Хоть и с гулькин нос она…
Глава 13. Предательство
Сегодня опять возник в доме Сергеича Эдуард. И объявил новость:
– Отец, я перебираюсь за границу, в Чехию. Хотя ты всегда был против.
– Совсем? – не удивившись, спросил Сергеич.
Эдуард стоял лицом к окну, делая вид, что ему гораздо интереснее происходящее во дворе, а не в этой низенькой с потемневшими обоями комнатке.
– У меня договорённость с фирмой на год. Потом видно будет. Хочу остаться.
– Не пропасть бы тебе там, чужая сторона…
– Это тут бояться надо. У нас бедлам. В этой стране долго порядка не будет.
– В этой? – как эхо, повторил отец.
– Не будем придираться к словам. Спорить не хочу. Наговорились с тобой об этом. Нахлебался… Дожидаться старости такой, как твоя здесь, не хочу.
– Так, значит?..
– Да, приехал проститься. Квартиру я оставляю знакомому, машину – тоже.
– Что ж, вольному воля, – только и сказал Сергеич.
Они ещё потом говорили. Но недолго.
– Значит я теперь совсем один, – не удержался Сергеич. Голос его дрогнул.
– Ладно, отец! Ты всегда был независимым. Не прибедняйся. Вон, Сима с тобой. Затаилась в сенях, только и ждёт, чтобы я слинял.
Заслышав своё имя, Сима ещё больше забеспокоилась. Хвост её застыл внизу у пола.
– Когда уезжаешь?
– Намеренно не говорил, чтоб не волновать. Через два дня самолёт из Шереметьева, завтра отчалю в белокаменную.
Эдуард с напускной весёлостью подал руку. Сергеич медленно протянул свою. Когда гость выходил из дома в сени, видел, как Сима припала к полу. Голова её опущена, глаза расширились. Издав горловой звук, похожий на вой, она готова была к нападению.
– Чёртово отродье, – визгливо выкрикнул розовощекий и поторопился на улицу.
* * *
Ночью Сима спала неспокойно. Слышала, как ворочался в кровати хозяин.
Утром Сергеич не встал с постели. Поднялся только в полдень. Вышел потихоньку во двор. Сосед оказался дома. Сергеич подошёл к забору, тихо позвал… Сима тёрлась около его ног.
Пока шёл сосед, хозяина пронзила резкая боль за грудиной. Он побледнел ещё больше, слабеющими руками стал хвататься за узкий штакетник…
* * *
На своей дребезжащей машине сосед увёз Сергеича в город. Вернувшись уже совсем вечером один, зашёл, гремя ключами, в сени, положил рядом с ящиком кусок докторской колбасы:
– Теперь недели на две я ваш и кормилец, и поилец, – тихо, не как всегда, сказал он.
Такой его голос ещё больше насторожил Симу.
Глава 14. Тоска
Прошла неделя с той поры, как не стало в доме хозяина. Сосед каждый день приносил еду. Но не еда волновала Симу. Она тосковала. Отсутствие хозяина не давало ей покоя.
Сима перестала по утрам умываться, хотя так любила это делать. Перестала охотиться, даже на рыбок. Она теперь не ходила на озеро. Она привыкла, что хозяин с удовольствием помогал ей наводить порядок. Помогал избавляться от выпавших волос. Всегда начинал с поглаживания, пробегал пальцами по её меху, пригласив к себе на колени.
Теперь ничего этого не было.
«Надо ждать», – слышала она, когда забегала к соседу во двор и старалась оказаться у него на пути.
Сосед Дмитрий куда-то всегда торопился. То что-то привозил, то увозил на своей машине. Хозяйка звала его «мой челночок». Сима недоумевала, почему он уезжает утром и вечером возвращается, а Сергеич – нет.
Приходил днём Очаровательные глазки. Но притихший и не весёлый, как прежде.
– Потерпи, Сима, – говорил он тусклым голосом. – Вот утихомирю болячки, поеду к нему. Вернусь, расскажу.
Потом спохватился:
– А может, тебя взять с собой, а? Возьму, пожалуй, изболелась…
Он ушёл и опять наступила тоска. Время шло, а ничего не менялось.
Сегодня рано утром у колодца Сима наткнулась на крупную жабу. Она сидела под широким листом мокрого лопуха. Возникший азарт встряхнул было кошку. Она оживилась. Но медлительность и неуклюжесть жабы показались ей подозрительными. И она вспомнила, что в городе
