Теперь мне стали понятны слова Макса о том, что Ден вновь затевает дурацкие игры вместо того, чтобы просто разделаться со мной. Или с той же Машкой, раз одной меня ему мало.
К тому моменту, когда Машка вернулась, я успела убедить себя в своей правоте и исходила липким страхом.
– Ты чего такая? – удивилась она. – Встретила кого-нибудь?
– Вот что, – сказала я. – Тебе надо уехать.
Машка поморщилась:
– Опять ты за свое, с какой стати?
Пришлось ей рассказать о Старкове.
– Ну и что? – пожала она плечами. – По идее, эти типы должны передо мной извиниться.
– Ты Долгих имеешь в виду? – съязвила я и вздохнула, потому что стало стыдно.
Я долго и нудно начала объяснять, почему ей надо уехать, чувствуя, что мои доводы звучат совершенно неубедительно.
– Никуда я не поеду, – отмахнулась она. – Как я объясню это Тони?
– Ты способна думать хоть о чем-нибудь, кроме своего обожаемого мужа?
– За что ты его терпеть не можешь? – обиделась Машка.
– Вовсе нет. Просто я боюсь за тебя, – вздохнула я.
– Спасибо. Только я без него никуда не поеду, а его с работы не отпустят. Отпуск у него в сентябре. Мы собирались в Турцию.
– Черт, – не удержалась я.
– Мне кажется, ты слишком преувеличиваешь опасность, – в ответ вздохнула Машка.
– Лучше так, чем понять, что я ее преуменьшала, когда уже поздно будет.
– Куда мне ехать? Что я там стану делать? А потом… – Она опять вздохнула. – Если они захотят меня найти, то, конечно, найдут, я ведь не могу где-то вечно прятаться, и Тони…
Это имя уже вызывало у меня зубную боль, но я сдержалась, ничем не выдав своего раздражения.
– Давай так, – сказала я примирительно, сообразив, что никакие уговоры не помогут. – Пока мы не знаем, что из этого выйдет, ты некоторое время побудешь в каком-нибудь надежном месте.
– Я никуда не поеду, – повторила она упрямо.
– И не надо. Такое место можно найти и здесь. Если все пройдет гладко, ты вернешься домой уже через несколько дней. Если… если все обернется скверно, я достану вам новые документы, и вы уедете. Деньги на первое время у меня есть.
– А что я скажу Тони?
– Придумай тетю в Магадане.
– Это смешно, – фыркнула Машка. – Он черт знает, что может обо мне подумать.
– Тони я беру на себя.
– Лучше не надо, иначе он точно решит…
– Все, хватит, – не выдержала я. – Едем к тебе, собери самое необходимое.
– А что это за надежное место? – спросила Машка по пути к машине.
– Виссарион как-то сказал, что есть у него человек…
– По-моему, ты нервничаешь понапрасну, – покачала головой Машка. – В прошлый раз ты отправила меня в Питер, Виссарион был сам не свой, и что? Абсолютно ничего не случилось. Ты просто не в состоянии поверить, что нас оставили в покое.
Я ее не слушала, отвезла домой и сказала, что заеду через час, за это время я рассчитывала поговорить с Виссарионом и все устроить, а еще надеялась, что мы успеем покинуть Машкину квартиру до возвращения Тони, вот уж с кем мне совсем не хотелось встречаться. Машка вредничала и хмурила брови, но обещала быть готовой через час. Высадив ее возле подъезда, я помчалась к Виссариону. Он пил чай, что-то втолковывая Наташке за неимением другой аудитории. Я придала своей физиономии непроницаемый вид, дождалась, когда Наталья исчезнет в кухне, и обратилась к своему другу:
– Помнится, ты как-то говорил про человека, который может помочь с документами? – Виссарион взглянул на меня из-под очков и кивнул. – Нужны два паспорта, – сказала я. – А еще надежное убежище для Машки.
– Фотографии, – открыл рот Виссарион. – Паспорта стоят денег, если у тебя их нет, я дам. Место найдем. Когда надо?
– Лучше сегодня.
Он подумал.
– Паспорта вряд ли. Завтра можно. Машку отвезешь в Саблино (это жилой массив в западной части города), улица Третьякова, дом семь. Спросишь Аркашу. Я ему сейчас позвоню.
– Что ему сказать?
– Ничего. Он не любопытный. Можешь на него положиться. Моего звонка будет достаточно, чтобы он больше ничем не интересовался. Второй паспорт для тебя? – спросил Виссарион.
– Для Тони.
– А ты?
– Ты же знаешь, я не могу уехать.
Он кивнул, словно соглашаясь, но вдруг опять заговорил:
– Если уедешь, ты не сможешь видеться с сыном, а если не уедешь, то есть шанс не увидеть его никогда.
Он решил, что сказал достаточно, и отвернулся, я кивнула, понимая, что он прав, но это ничего не меняло. Виссарион стал звонить по телефону, потому что тема была исчерпана, и я была очень благодарна ему за то, что он больше не произнес ни слова.
Машка открыла мне дверь и сказала:
– Проходи.
По тому, что она избегала смотреть на меня, стало ясно: вещи она не собрала и никуда уезжать не намерена. Причина перемены в ее настроении сидела на кухне, я мысленно чертыхнулась: угораздило же Тони явиться так не вовремя.
– Чай будешь? – спросила Машка, а Антон улыбнулся, увидев меня:
– Здравствуйте, Юля.
– Какой чай? – возмутилась я, кивнув Тони. – Тетя держится из последних сил, все еще надеясь тебя увидеть. Так что давай, поехали.
– Что ты дурака валяешь? – укоризненно заметила Машка. – Я все рассказала Тони, – пожала она плечами.
– Что «все»? – разозлилась я.
– Ну, про того типа, который признался. Тони считает, это очень хорошо. С меня снимут обвинение и…
– Твой Тони идиот! – рявкнула я. – Он же ни черта не понимает, что творится у него под носом. Он то ли юродивый, то ли младенец или то и другое вместе.
Тони даже бровью не повел, а Машка попросила:
– Успокойся. Я знаю, ты боишься за меня, но то, что ты предлагаешь, – глупо. Надо позвонить Олегу, он хороший адвокат и не откажется…
– Отличная идея, – едва сдерживая бешенство, произнесла я. – То, что она пришла в голову твоему мужу, меня не удивляет, но ты… Машка, ты что, забыла, кто он? Долгих свою любовницу не пожалел, неужели ты думаешь…
– Что вы сказали? – подал голос Тони, приподнимаясь со стула.
– Вас это не касается, – жалея о вырвавшихся словах, отмахнулась я.
– Вы сказали, он не пожалел свою любовницу? Вы ведь имели в виду это убийство? Какое вы имеете к нему отношение? Что, черт возьми, происходит?
Я собралась ответить какую-нибудь чепуху, но он вдруг подошел, схватил меня за плечи и силой усадил на стул:
– Вы отсюда не уйдете, пока все не объясните. – Он смотрел строго и решительно, и я поняла, что выкрутиться не удастся. Да я этого и не хотела. Главное было спрятать Машку. А душевные переживания Антона меня не волновали.
– Хорошо, – кивнула я, улыбаясь. – С чего начнем? Может быть, с убийства Углова? Хотя все началось гораздо раньше. Вы ведь знаете, что Машка его не убивала. Почему бы не задаться вопросом: зачем она созналась в убийстве? Не задавались? Жаль. Это непременно навело бы вас на кое-какие мысли. Она подписала признание, потому что в противном случае у нее не было ни малейшего шанса остаться в живых. К Углову ее устроил ваш друг Рахманов. Знаете зачем? Чтобы она за ним шпионила. Он был им нужен, но оказался человеком ненадежным, вот и скончался в одночасье. Вы никогда не спрашивали себя: на какие деньги ваш друг живет так шоколадно? Конечно, он преуспевающий адвокат, но далеко не у всех преуспевающих адвокатов миллионы в швейцарских банках. Хотите скажу, как и почему он их нажил? Потому что ваш друг весьма необходим господину Долгих… – Меня несло, я это понимала, но уже не могла остановиться.
Я видела испуганные глаза Машки, застывшее лицо Тони и продолжала говорить, тихо и зло, чувствуя, как меня переполняет бессильная ярость, и все ждала того момента, когда он перебьет меня, скажет, что он не верит ни одному слову, что я клевещу на его друга, чертова баба, которая срывается в запои и ненавидит Рахманова за то, что он отобрал у нее ребенка. Но он смотрел отрешенно и молчал, и мало-помалу злоба моя испарилась, и вдруг пришло сочувствие к Антону и сожаление, что я не сумела, не захотела сдержаться. Наконец я выдохлась. Он долго хмурился, потом кивнул.
– Что-то в этом роде я себе и представлял, – сказал спокойно. – Ведь должна быть причина вашему поведению. – Он вздохнул и спросил: – Скажите, Юля, эта журналистка… вы как-то были связаны с ней? – Я не собиралась отвечать на его вопрос, но под его взглядом неожиданно кивнула. – Она… она что-то узнала? – Он облизнул губы и поморщился, будто решив, что вопрос звучит довольно бестолково.
– У нее были документы, которыми мой муж пытался шантажировать Долгих.
– Он оставил их вам… – кивнул Тони, думая о чем-то своем.
– Нет. Но я их нашла.
– И попыталась…
– И попыталась. Чем это кончилось, вам известно.
– Да, – согласился он и добавил: – Теперь понятно. Маше надо где-то укрыться. Тут вы правы, что же касается всего остального… Почему вы решили, что все столь безнадежно?
В первую минуту я не поняла и довольно тупо смотрела на него, а когда до меня дошло, что он имеет в виду, не выдержала и засмеялась. Он выглядел таким серьезным, таким уверенным. Машка переводила испуганный взгляд с него на меня, и я прервала смех.
