– Змеиный камень? - прошептал он, не столько мальчику, сколько себе самому.
Потом он отложил монокль в сторону, снова надел очки и одарил мальчика недоброжелательным подозрительным взглядом.
– Где ты его взял?
– Вы хотите его купить? - спросил Ник.
– Ты его украл. Стащил в музее, или где-то еще, так ведь?
– Нет, - отрезал Ник. - Так вы его купите, или я найду другого покупателя?
Эбенезер Болджера резко изменился в лице. Кислое выражение сменилось самой приторной любезностью. Он широко улыбнулся.
– Извини, - сказал он. - Просто нечасто попадаются такие вещи. Не в таких лавочках, как моя. Скорее уж такое увидишь в музее. Но я, разумеется, куплю его. Знаешь что? Давай выпьем чаю с печеньем - у меня в задней комнате есть пакетик шоколадного печенья - и решим, сколько может стоить такая вещь. Что скажешь?
Ник облегченно вздохнул, заметив перемену в Болджере.
– Мне нужно, чтобы хватило на надгробный камень, - объяснил он. - На надгробие для одного моего друга. То есть подруги. Ну, то есть и не подруги вовсе, просто мы с ней недавно познакомились. Она мне ногу лечила, понимаете?
Эбенезер Болджер, не обращая особого внимания на детскую болтовню, провел мальчика за прилавок и открыл дверь в кладовку, маленькую комнату без окон, загроможденную доверху картонными коробками со всяким старьем. В углу стоял большой старый сейф. Еще там были ящик, полный скрипок без струн, куча облезлых чучел, несколько стульев без сидений, груды книг и журналов.
Рядом с дверью стоял маленький столик. Эбенезер Болджер подвинул к нему стул и уселся, не предложив Нику сесть. Он открыл ящике стола, где Ник разглядел початую бутыль виски, и вытащил почти пустой пакет с печеньем. Достав одно, он протянул его мальчику, а сам включил лампу на столике и снова погрузился в изучение броши, разглядывая красно-оранжевые вихри в камне и скрепы черного металла. Он с трудом сдержал дрожь, когда его взгляд упал на головы змея.
– Старая вещь, - сказал он. - Она (не имеет цены, подумал он) вряд ли стоит дорого, но всякое бывает.
Ник помрачнел. Эбенезер Болджер на всякий случай решил ободрить его.
– Мне только надо убедиться, что она не краденая, а то я тебе и пенса не дам. Ты взял ее в шкатулке у мамы? Или стащил в музее. Можешь рассказать мне все. Я никому не скажу. Просто мне нужно знать.
Ник покачал головой и принялся за печенье.
– Так где ты ее взял?
Ник молчал.
Эбенезер Болджер не хотел расставаться с брошью, и все же положил ее на стол и подвинул к мальчику.
– Не хочешь сказать, - он пожал плечами, - тогда забирай. Хочешь, чтобы я тебе доверял - доверься мне. Рад был иметь с тобой дело. Извини, но так не выйдет.
Ник забеспокоился. Потом он сказал:
– Я нашел ее в одной старой гробнице. Но где - не скажу.
Он замолчал, увидев, как из-под маски дружелюбия на лице Эбенезера Болджера проступила неприкрытая алчность.
– И много там еще такого?
– Если вы не хотите ее покупать, пойду к другим, - сказал Ник. - Спасибо за печенье.
– А ты что, торопишься? - задержал его Болджер. - Мама с папой ждут, что ли?
Мальчик покачал головой, и понял, что лучше было бы кивнуть в знак согласия.
– Никто, значит, не ждет. Отлично.
Эбенезер Болджер накрыл брошь ладонью.
– А теперь рассказывай, где ты ее нашел. Быстро!
– Не помню, - сказал Ник.
– Нет, так уже не пойдет. Ты давай вспоминай точно, где ты ее нашел и что там еще есть. А потом, когда вспомнишь, мы еще поговорим и ты все расскажешь.
С этими словами он встал, вышел из комнаты и запер дверь за собой большим железным ключом.
Он разжал ладонь, уставился на брошь и алчно ухмыльнулся.
Колокольчик над дверью в лавку звякнул, давая ему понять, что кто-то вошел, и он испуганно огляделся, но в лавке никого не было - просто дверь была приоткрыта, и он закрыл ее, а потом, для пущей уверенности, перевернул вывеску на двери, чтобы с улицы было видна надпись «Закрыто». Он задвинул засов, чтобы не мешали случайные назойливые посетители.
За окном осенний день из золотого стал серым, и на грязное стекло упали первые капли мелкого дождя.
Эбенезер Болджер поднял трубку с телефона на прилавке и набрал номер, стараясь не обращать внимания на мелкую дрожь в пальцах.
– Золотая жила, Том, - сказал он. - Быстро давай сюда.
*
Ник понял, что попался, когда услышал, как ключ повернулся в замке. Он потянул ручку, но дверь не подалась. Он ругал себя за то, что как дурак, дал себя заманить в ловушку, что не поверил первому впечатлению и сразу не бросился бежать, когда увидел этого кислорожего типа. Он нарушил все кладбищенские правила и все пошло наперекосяк. Что скажет Сайлас? Или мистер и мистрис Оуэнс? Он почувствовал, как подступает приступ паники, и подавил его, задушив в зародыше. Все будет хорошо. Он точно знает. Конечно, надо как-то выбираться.
Он осмотрел комнату, ставшую его ловушкой. Это была всего лишь кладовка, а в ней - стол. Кроме двери, другого входа не было.
Ник открыл ящик стола, но там были только баночки с краской (чтобы подновлять старые вещи) и кисточка. Может, плеснуть краской в лицо торговцу, он зажмурится, и хватит времени, чтобы сбежать? Он открыл одну баночку и сунул туда палец.
– Чего делаешь? - услышал он над ухом.
– Ничего, - ответил Ник, плотно закрыл крышку на банке и сунул ее в глубокий карман куртки.
Лиза Хемпсток с сомнением посмотрела на него.
– Ты зачем здесь? - спросила она. - И что это за жирняк там, за дверью?
– Это его лавка. Я хотел ему продать одну вещь.
– Зачем?
– Не твое дело, вот.
Лиза фыркнула.
– Вообще-то тебе пора идти на кладбище, - заявила она.
– Как? Он меня запер.
– И что? Ускользаешь через стену…
Он покачал головой.
– Я не умею. У меня только дома получается, да и то потому, что меня наделили кладбищенской свободой, когда я был маленький.
Он посмотрел на Лизу. Ее было почти не видно при электрическом свете, но Ник всю жизнь говорил с мертвыми людьми.
– А ты-то что здесь делаешь? Здесь не кладбище, сейчас день. Ты же не Сайлас. Ты должна быть на кладбище.
– Это для тех правила, кто похоронен на кладбище, а не в неосвященной земле. Мне никто не приказывает, чего делать или куда ходить.
Она посмотрела на дверь.
– Не нравится он мне, - добавила она. - Пойду посмотрю, чем он там занимается.
Свет мигнул, и Ник снова остался один. Где-то вдалеке прогремел гром.
В полутьме своей захламленной лавчонки Эбенезер Болджер подозрительно поднял глаза. Ему показалось, что кто-то следит за ним, но он тут же понял, что это глупо.
– Мальчишку я запер в комнате, - сказал он себе. - А дверь в лавку закрыл на засов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
