– Слушаю, Васильев.
– Добрый день. Это Меншиков. Помните, на озере, в лодке?
– Отлично помню. Возникли проблемы?
– Да, все те же.
– Понял. Подъезжай на фирму, я предупрежу охрану.
– Нет, Василий Степанович, лучше в городе где-нибудь. Может, в сквере у ЦУМа?
– А там не слишком много народу?
– Нет, нормально.
– Ну, хорошо, – неохотно согласился Васильев, – в районе пяти часов устроит?
– Вполне.
– Значит, без пяти пять. До встречи.
Васильев положил трубку. Да, серьезный мужик, время на пустые разговоры не тратит. Вовец огляделся и вернулся в дом. Некоторое время маялся, слоняясь по квартире. Вынужденное безделье тяготило. И не только это. Щемящее ощущение тревоги, близкой опасности не давало сидеть спокойно. Ведь если Адели сейчас кто-то руку выкрутит, она Вовца сдаст, не Зоя Космодемьянская, все расскажет. И тогда чемоданчик отберут. Ладно, если этим все и кончится. А если решат ликвидировать, чтоб больше так не делал? Нет уж, рассердился Вовец, пусть я пропаду, но им, гадам, это тоже даром не пройдет.
Он положил кейс на стол, раскрыл, потом достал из-за батареи бомбу. Все бумаги сложил стопкой в левой половине дипломата. Извлек из жестянки взрывчатку и гранату. Нашел в серванте игольницу и нитки. Кожаный кейс был обтянут внутри черной шелковистой тканью. Вовец вдел нитку в самую большую иглу и принялся приметывать гранату к подкладке. Через несколько минут плотно припутал её к днищу возле ручки, не сдвинется. Рядом положил бруски тротила, а все свободное пространство забил старыми газетами. Теперь понадобилось шило. Но такого инструмента, похоже, не имелось в женском хозяйстве. Пришлось воспользоваться тонкой вязальной спицей. Между тканевой подкладкой и кожаной обшивкой был проложен какой-то плотный материал вроде прессованного картона. Спицу он слегка ещё подвострил на кухонном брусочке для точки ножей и аккуратно пробуровил крышку. Лезвием надрезал черную кожу. Продернул леску, привязанную к кольцу гранаты, в отверстие. Разогнул усики чеки детонатора и осторожно закрыл крышку. Подтянул леску, но не вытянул до конца, оставил внутри небольшой запас. Крышку можно было безопасно приподнять на пару сантиметров, чтобы просунуть внутрь ножницы и перерезать леску. Если поднять выше – чека выскочит и граната бабахнет. Тротил тоже. Вовец заправил конец лески под кожаную обшивку, залил внутреннее пространство клеем "Момент", найденным в шкафчике ванной. Разгладил кожу. Приклеилось отлично, снаружи ничего не заметно. Теперь, если какой-нибудь мерзавец сунется внутрь без спроса – нос ему оторвет по самые плечи.
Звякнул дверной звонок. Вовец осторожно поставил дипломат под стол, на цыпочках пробежал в прихожую, ткнулся в глазок. За дверями нетерпеливо переминалась Адель. Только отпер, бросилась ему на шею с поцелуями.
– Победа! К черту! Получаем бабки и уматываем отсюда!
Вовец не очень поверил в такой легкий успех.
– А ты уверена? Может, это какая-то ловушка?
– Да ты что! – восторг бил фонтаном. – Плевать ему на деньги, положение боится потерять, сморчок! В общем, в полпятого ему звоню, он к этому времени должен деньги приготовить. Ну, как?
– Слишком уж хорошо, – Вовец неуверенно покачал головой, – так не бывает.
– Бывает. Много ты понимаешь. – Она сбросила туфли, прошлепала босиком на кухню. – Уф, пить хочу! Такая жара на улице, вся аж взмокла! В душ со мной полезешь?
Вовец не ответил. Получалась накладка: без пяти пять он должен быть в центре города у ЦУМа, встречаться с полковником Васильевым. Сейчас уже почти четыре часа. А, может, ну его к дьяволу? Зачем он теперь нужен? Действительно, получить деньги и рвануть из города без оглядки? Все время, пока Адель плескалась в душе, Вовца мучали сомнения. А вдруг и вправду все замечательно, и он зря себя так изводит? И когда посвежевшая подруга, обернутая широким полотенцем, с довольным видом плюхнулась на диван, он уже просчитал в общих чертах все варианты действий, которые пришли в голову.
– Дорогая, некогда отдыхать.
– Я готова, – сказала Адель, поднимаясь с дивана, и принялась наводить макияж у зеркала в прихожей. Косметику своей приятельницы она оценила презрительной гримаской, но, тем не менее, воспользовалась ею. – Можем ехать к директору.
– А одеваться не будешь? – Вовец покачал головой. – К директору не поедем. Там у нас могут просто отобрать чемодан, да ещё и по мордасам надавать. Пусть сам приезжает один на угол Ленина и Восьмое марта, к консерватории. Но это ты передашь из телефона-автомата.
* * *
Они проехали несколько остановок на трамвае и вышли на центральной площади. Дипломат Вовец засунул боком в большой и прочный полиэтиленовый пакет, чтобы не бросался в глаза. Адель позвонила из автомата и получила подтверждение, что деньги приготовлены, и сообщила директору, куда тот должен незамедлительно явиться.
Сердце Вовца буквально рвалось на части от избытка чувств. Тут были восторг, предвкушение успеха, боязнь неудачи и ужас от примитивной бомбы в чемоданчике. Он поклялся себе, что только убедившись в наличии долларов, обезвредит мину. Завернутые в бумагу длинные ножницы он положил в сумочку Адели, правда, не объяснив ей, зачем они нужны.
Адель стояла на самом углу, как было велено. Здесь, на одном из самых людных перекрестков Екатеринбурга, машину остановить было невозможно. Директору пришлось бы подойти самому, а на виду у массы людей рискованно устраивать провокации. Да и милицейский наряд слоняется в полусотне шагов у входа на станцию метро. Вовец находился неподалеку на автобусной остановке, маскируясь в толпе, наблюдал со стороны. Кто-то тронул его за локоть.
– Привет, Меншиков.
Он нервно оглянулся. Перед ним стоял улыбающийся начальник режимного отдела Васильев. Вовец что-то замычал, забормотал, настолько оказался не готов к подобной встрече. Полковник, в легком светлом костюме, по-летнему без галстука, верхняя пуговица белой рубашки расстегнута, мягко, но настойчиво потянул Вовца за локоть в сторону, в тень у стены консерватории.
– Что, не ожидал? А я был о тебе лучшего мнения, нехорошо. – Он подождал ответа, но Вовец промолчал. Тогда полковник пояснил: – Нехорошо брать чужое.
– Что, например? – севшим голосом выдавил из себя Вовец.
Горло сразу пересохло, в висках запульсировало. Он почувствовал, что на этот раз влип капитально. Обходительный тон полковника не мог его обмануть.
– Да вот, например, – Василий Степанович оттянул пальцем край полиэтиленового пакета, заглянул внутрь, – портфельчик с бумажками. Ну-ка, дай сюда.
Тем же пальцем он подцепил полиэтиленовые ручки и потянул к себе. А двумя пальцами другой руки, словно клещами, сдавил запястье Вовца. Острая боль пронзила руку, выжгла по самое плечо. На глазах у него выступили слезы, пальцы сами разжались и выпустили ручки пакета.
– А ты мне, вообще-то, нравишься. Лихо утер сопляков моего приятеля. Кстати, познакомься.
И тут рядом с ним появился штурмфюрер, вышел откуда-то из-за спины Вовца. Похоже, он все время находился сзади, страхуя полковника. Он тоже улыбался приветливо и несколько иронично.
– А мы знакомы, по крайней мере, заочно. Да не шугайся так. – Прочитал страх в глазах Вовца, хоть тот и пытался взять себя в руки. Усмехнулся. Охота закончена. Я не так давно был в бане, сейчас прямо оттуда. Молодец, здорово придумал, зря только обратно брусья не положил. Так что пленки и фотографии я забрал. Насколько я понимаю, ты слышал ночной разговор и подумал, что я тоже сотрудник "конторы"? Бывший, бывший… Никто больше тебя гонять не будет. Наоборот, нам такие люди нужны. Как насчет поработать на нас?
– Миллиона баксов не обещаем, – снова включился в разговор полковник, – а штуку в месяц вполне. Нестандартно мыслишь, выкручиваться умеешь, за помощью обратился, только когда уже все кончилось. А насчет этого, постучал пальцем по кейсу в пакете, – извини, директор тоже к нам обратился. Хотел от нас свои махинации спрятать, будет теперь не пять процентов за "крышу" отстегивать, а все пятьдесят.
Скрипнули тормоза, возле автобусной остановки остановился черный "Вольво". Вовец узнал директорскую машину. Сам Большой Босс сидел на заднем сиденьи, откинувшись на спинку, и смотрел в противоположную сторону.
– Ну, нам пора, – покровительственно кивнул полковник и дружелюбно. Спасибо, что сберег.
Прощально махнул пакетом, пошел к машине, разрезая толпящийся на остановке народ, как ледокол. Распахнул заднюю дверцу. Штурмфюрер чуть задержался.
– Да, карабин с ружьишком пришлось конфисковать, извини. А это возвращаю, – он достал из внутреннего кармана и протянул Вовцу сложенную анисимовскую карту озера. – Ты пока думай над нашим предложением. Поможешь потом место под новую базу найти.
Он дружески подмигнул и, подбежав к автомобилю, мгновенно оказался на переднем сиденьи. Можно подумать, всю жизнь этому тренировался. "Вольво" плавно отчалил от поребрика, круто развернулся поперек проспекта, встав в дальний ряд перед светофором, видно, собираясь свернуть. Вовец тупо смотрел вслед исчезающему миллиону. Подбежала запыхавшаяся Адель. Нетерпеливо схватила его за руки.
