— А вы, мой лохматый друг… — обратился де Спеле к Черту, но пес басовито гавкнул, встряхнулся и исчез. — У этого создания жестокая аллергия на церковников, — вздохнул де Спеле и обернулся к изрядно струхнувшим Контанелю и Виоле: — Вам, юная поросль, также советую вести себя сдержанно. Некоторое время мы будем пользоваться гостеприимством святых отцов.
«Поросль» дружно кивнула.
И, когда в домик ввалились посланники инквизиции, свита де Спеле исполнила его приказ. Впрочем, главную роль взял на себя Срединный. Он выступил навстречу высокому человеку в одежде монаха, но с лицом круглым и хитрым, как у пройдохи-купца.
— Именем Господа! — провозгласил монах, поднимая руку для крестного знамения, но при этом широким рукавом рясы смел со стола канделябр. Свечи разлетелись по ковру, тот с готовностью вспыхнул. Пожар, по-видимому, не входил в ритуал ареста, и святой отец со стражниками принялись гасить пламя. Огонь оказался каким-то особо зловредным — он лихо порхал по ковру, не причиняя вреда изделию персов, и все норовил перескочить на монашескую рясу, так что ее владельцу пришлось исполнить залихватский танец, со вскидыванием ног, задиранием подола и демонстрацией упитанных икр в желтых шелковых чулках.
— Гасите, сучьи дети! — орал святой отец.
— Живее! Живее! — подбадривал де Спеле. — Или вы заодно с дьяволом?
Наконец, последние резвые язычки были настигнуты и затоптаны, стражники отступили к двери, а святой отец, кашляя, вгляделся в дымовую завесу. Впрочем, дым имел запах довольно приятный — и благоухал ладаном.
— Так что просил передать ваш господин? — вынырнул из дымных волн де Спеле.
— Вы — Рене де Спеле? — осведомился инквизитор.
— У порядочных людей принято вначале интересоваться именем, а уже потом устраивать безобразия, отец Грейпфрут! — холодно ответил де Спеле.
— Отец Гиацинт! — сердито поправил предводитель.
— Обычный или водяной? Обычный — довольно милый цветочек, а вот водяной… С ним еще хлебнут горя.
— Вы обвиняетесь в связях с дьяволом, а также с его слугами! — не стал вникать в свою ботаническую генеалогию святой отец.
— Уважаемый Гладиолух, вы приписываете мне совершенно невообразимые грехи. Я и не думал включать достопочтенного Повелителя Тьмы в свой гарем.
Отец Гиацинт выпучил глаза, глотнул воздух, Но, не найдя слов для выражения своего возмущения, просто гаркнул:
— Вы арестованы! Отдайте вашу шпагу!
— Досточтимый Гимноспермиум, — де Спеле заговорщицки подмигнул: — насколько мне известно, девица Регина еще не покинула вашу одинокую, но уютную келью, надеясь на продолжение свидании. Стоит ли тратить время на разоружение, обыск и прочие бесполезные действия? Давайте быстренько переберемся в ваше заведение и займемся каждый своим делом.
Святой отец побагровел, потом побледнел, потом захлебнулся кашлем и указал на дверь. Де Спеле помог дамам забраться в карету, ободряюще шлепнул по спине влезающего Танелька, уселся сам и заявил церковнику:
— Не выношу винного перегара да еще с луком! — и захлопнул дверцу перед самым его носом.
Отец Гиацинт оглядел своих приунывших вояк, которые, торопливо крестить, пятились к лошадям, и уселся на козлы. Он явно торопился уладить личные дела, потому двигались довольно быстро.
— Через пару часов будем на месте, — удовлетворенно отметил де Спеле и поинтересовался: — И отчего это нами занялась инквизиция? Крошка, надеюсь, ты не летала на метле под окнами нашего святого Гравилата?
— Нет… — прошептала Виола, но тут вмешалась Матильда:
— Рене, как только ты ушел, в домике появилась швабра с хвостом!
— Что я слышу, моя маленькая вострушка? — от аметистовой пряжки на шляпе де Спеле протянулся розовый луч и осветил личико ведьмочки.
— Дебдорой объявил общий сбор, — пояснила та извиняющимся тоном. — Явка обязательна, но я собиралась не ходить.
Де Спеле покачал головой, отчего луч забегал по карете, освещая то потертую кожаную обивку, то смущенную Виолу, то хмурящегося Контанеля.
— Она собиралась не ходить! — подтвердил виконт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Начальство следует уважать! — не одобрил де Спеле. — Но я не думаю, что сей инквизиторский хвост прибыл по следам нашего укротителя швабры. Боюсь, что здесь нечто иное…
Де Спеле откинулся на спинку сиденья, сдвинул шляпу с угасшей пряжкой на нос и надолго задумался.
Ржавая Цепь много веков хранилось в тайниках Дебдороя. Ею заплатила долг одна из учениц небезызвестной Морганы. Дебдорой сперва и слышать не хотел о какой-то ржавой железяке, но колдунья пояснила, что эту цепь совершенно случайно обнаружили в торфе Девонширских болот, на такой глубине, чтоб попасть туда она могла только до потопа. Но, во-первых, до потопа железо выплавлять не умели, довольствуясь камнем, золотом и бронзой. Во-вторых, обычное железо давно уже превратилось бы за столько лет в прах. В-третьих, Дебдорою было предложено очистить от ржавчины хотя бы малюсенький участок поверхности. Демон небрежно царапнул когтем — ни малейшего эффекта, царапнул сильнее — тот же результат. А своими коготками Дебдорой на досуге гранил алмазы! Поэтому он фыркнул и небрежно швырнул Цепь в кошелек. Потом призвал подневольных алхимиков, а уж те испытали упрямую железяку всеми доступными физическими, химическими и магическими методами. Цепь прошла все испытания, оставшись такой же ржавой, безмолвной и несокрушимой.
Дебдорой понял, что вещица непростая, с заковыкой, но от природы был существом слишком осмотрительным, чтобы ввязываться в авантюры лично. Де Спеле сторговался с ним довольно быстро. За каждое звено уплатил пятьсот энергов, после полного озолочения Цепи Дебдорой получил еще тысячу, но утратил на нее всякие права. В общем, мышеголовый в этой игре был весьма малой сошкой. Но не заставят ли его страх или жадность нарушить договор? А, может быть, уже заставили? Не он ли навел инквизицию на охотничий домик?
— Рене, но ведь ты не допустишь, чтобы Неля и Виолу допрашивали? — в голосе Матильды не было и тени сомнения, но глаза горели тревожно.
Де Спеле улыбнулся самой ослепительной из набора своих улыбок:
— Подвалы инквизиции — это для нас сейчас райский уголочек. Люди там не помешают, а нечистая сила держится подальше от святых мест.
Попытку размещения по одиночкам Рене пресек сразу:
— Отец Гулявник, не стоит вам задерживаться и утверждать себя такой мелочью, как изоляция заключенных друг от друга.
Церковник довольно злобно глянул на де Спеле, но согласился. Поместили всю компанию в просторном подвале, где почти не было крыс, с потолка не капало, и в углу лежала охапка соломы.
— Как полезно знание человеческих грешков! — заключил де Спеле, не без удовольствия обозревая новые хоромы. — Когда-нибудь непременно поселюсь в таком уютным подземелье, буду выть и греметь костями на досуге. Должен ведь человек иногда отдыхать?!
Контанеля такая перспектива почему-то не прельстила, он осматривался с явным отвращением. Виола имела крайне испуганный вид, и даже Матильда боязливо покосилась на груду ржавых кандалов…
Глава 19
Позвольте, молодой человек! Конечно, вы недурно освоили мой стиль повествования, но этак вы совершенно дезориентируете наших невольных слушателей! Во-первых, не мог господин де Спеле расплачиваться энергами. Энерг, как единица силы веры, был принят с середины двадцатого столетия по аналогии с единицей силы, эргом, после повсеместного введения системы СИ. Во времена деяний де Спеле расчеты повелись флюидорами, а один флюидор равен 3,28 энерга. Во-вторых, что вы можете знать об инквизиции, если в ваши времена ее уже не было и представления о ней вы получили из-за всяких кино-фальшивок?
А вот я, как сейчас помню… Впрочем, как появились в Сентмадильяне инквизиторы, не помнил никто. Раньше сказали бы — самозародились, но теория самозарождения нынче не в чести, поэтому я предполагаю, что святые отцы откуда-то прибыли, а на месте уже расплодились.
