— Тильда, спасибо, что разбудила. Да, кстати, каким образом ты проникла в камень? Этому надо учиться.
— Надо было, значит, проникла, — недовольно пробурчала Матильда. Не будет же она расписывать свое отчаяние, когда ее руки скользили по безнадежно твердой глыбе, лишь царапая мох и лишайник, когда убеждала себя, что она — призрак, что способна войти в камень. Как в тесто, скажем. И, наконец, сумела запустить руку и нащупать спящего де Спеле. Хорошо, что он неглубоко залег, а то ведь камень пустил руку Матильды только до локтя — ведь в тесто ни с головой, ни с ногами не забираются! А на большее у бедняжки воображения не хватило.
— Ты говоришь, что кто-то вызывал. Кто, ты не заметила?
— Да, вызывали. Наверное, девка эта, Ледяная.
— Почему ты так считаешь?
— А кто еще скрывался бы? Наверное, с вами полюбезничать хотела, да на меня нарвалась.
— Я вызову всех по очереди, — строптиво объявил де Спеле, доставая зеркальце.
Шарль де Минюи сидел у пылающего камина и любовался портретом. Не каким-нибудь потемневшим родовым, а новеньким портретом юной девицы.
— Вот… жениться решил, — смущенно пояснил Шарль. — Папа и мама настаивают, возраст уже, говорят, подходящий. Мне ведь почти шестьдесят.
— Поздравляю, Шарль. Но я все же посоветовал бы вам повременить с женитьбой. Нам нужна ваша энергия, не отвлекайтесь.
— Конечно, я всегда к вашим услугам.
Нет, это был не вампир, и не волшебник — тот расположился на полу и листал чрезвычайно древнего вида фолиант.
— Я, к стыду своему, только сейчас узнал, что сила опала зависит не только от фаз Луны, но и от атмосферного давления и влажности! — сознался тот.
Эгеньо занимался строительством.
— Я восстанавливаю Горбатый мост, Срединный, — объяснил он. — Когда-то, еще до Травного землетрясения, тракт пересекал здесь Волчье ущелье, а теперь проложен за Кривой горой, длинный, неудобный. Я построю мост, расчищу путь, и дорога станет короче. Люди пойдут сюда, а я буду собирать плату и нести все заработанное в храм. Я снова стану хранителем сокровищ.
— Ты отлично придумал, Эгеньо! — похвалил его де Спеле. — Этот храм будет воистину твоим собственным. Только прими мой добрый совет: духовенство пропускай бесплатно и покорно проси благословения. Я научу, как с ними обращаться.
Владелец четвертого кольца Цепи тоже был занят делом — он приплясывал перед прохожим, по виду наемником-казаком, пересыпал из руки в руку блестящие золотые и вопил:
— Ага! Ага! Золото — золотишко! Вот оно, вот что у меня есть! Клад! Настоящий клад!
Оказывается, он выиграл в кости у коллеги из галереи Крученой Кишки мешочек дукатов (везение в игре — вот условие его сотрудничества с де Спеле) и теперь без обмана завлекал кладоискателей.
Обладательница пятого кольца (при обряде Матильда все же опередила Ашенну) стояла рядом, подглядывая в зеркальце.
Ашенна. Да, это она послала вызов.
«Срединный, на закате, как только солнце покинет Белый Пик, я буду ждать вас у Ржавой скалы», — пришел сжатый импульс.
В назначенный час де Спеле прибыл. Место свидания уже было очерчено магическим семиугольником, и в нем поджидала Ледяная Колдунья. Де Спеле прикрыл его еще и черным колпаком.
— В моем дворце слишком много хитрых подслушивающих и подглядывающих устройств. И слуг я знаю плохо, мало времени прошло, — оправдывалась она. — Сейчас я отлучилась ненадолго, оставив им свой задумавшийся фантом.
Вам надо скрыться, Срединный. Вами заинтересовались. Пока там, — указала под ноги. — Но я опасаюсь, что некоторое беспокойство пробуждается и там, — подняла глаза кверху. — Определеннее сказать не могу, ибо наверх мне доступ затруднен. Конечно, я могла бы туда явиться, но… Это привлечет внимание.
— Да, Ашенна, языческие боги и богини могут занять должность нечистой силы, но лишь очень немногие, да и то в перекроенном виде, были приняты в круг небожителей. Впрочем, это неважно. Итак?
— Отвратительный расспрашивал меня о вас. Вернее, пытался расспросить, но допросила его я. Когда-то он был всего лишь духом Вонючей Топи и не ему… Так вот, на вас заведено дело. Его данные: хозяин трактира «Жареный гусь», впоследствии переименованный в вашу честь «У призрака», сотрясает преисподнюю проклятиями. Он разорен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И поделом, сам виноват. На его совести много преступлений.
— Да, с этим согласны и согласны с работой вашего преемника. Но вот о чем говорят: «Какое право имел появляться в трактире этот де Спеле? Он, что — убит там? Нет, он там не убит и вообще с данным трактиром ничем не связан. А кто он вообще, этот де Спеле? Где владение рода де Спеле? Из какой пещеры вышел этот троглодит? Странно, о нем нет никаких сведений во всех трех мирах!» Ни-че-го, вы понимаете? Исключая ваши земные похождения. «Это что за имя — Срединный? Каждый имеет право выбрать себе прозвище, но…» Но теперь начинают подозревать, что Срединный — нечто большее, чем прозвище. Я знаю, Старейший надежно защищен, защищены и вы, и все звенья Цепи, хотя о самой Цепи знают слуги Дебдороя и мои. Но хуже всего то, что успех предприятия связан со смертным человеком. С Контанелем. Он в опасности.
— Благодарю вас, уважаемая Ашенна, — поклонился де Спеле.
— Еще один ваш промах — они допрашивают некую монахиню Бригитту, в миру Флору, — брезгливо продолжала Колдунья.
— А, помню, помню, Флора-перчик, остренькое лакомство, — мечтательно улыбнулся де Спеле.
— С нею вы вели себя… чисто по-человечески, но…
— Я предупреждал ее, что если явится муж…
— Вы исчезли слишком эффектно, к тому же исчезли и все предметы вашего туалета, разбросанные по комнате.
— Конечно, а как бы она объяснила их присутствие? — наивно удивился де Спеле. — Этот старый ревнивец…
— Дело не в нем! — раздраженно прервала Ледяная. — Флора призналась, что имела дело с нечистым, покаялась и ушла в монастырь.
— Сама виновата — нельзя же быть суеверной до такой степени!
— Но пресловутого инкубуса не нашли, тогда дело замяли. Однако, теперь, когда Флора умерла, кстати, на ложе греха, и поступила к нам, она вас опознала.
— Ах, женская неблагодарность! — воскликнул де Спеле.
— Пусть так. Но, там, — Ашенна указала под ноги, — пришли к выводу, что вы — призрак-самозванец! Подробности ваших свиданий…
— Говоря короче, никакой призрак на эти подробности не способен, — поспешно прервал ее де Спеле, ибо в краях Ашенны многие вещи называли своими именами. Ах, юность, юность! Во время своих подвигов он наставил рога очень и очень многим — что поделаешь, человеческая плоть требовала своего.
— Пока все, — закончила Ашенна.
— Ашенна, вы настоящий друг! — патетически воскликнул де Спеле.
— Я верно служу Цепи, — сдержано склонила голову Колдунья.
А де Спеле смог поймать ее мысль: «Благодаришь! Как будто я могу поступить иначе? Сковал Цепью и еще благодарит. Лицемер!»
— Что же, я надеюсь, что вы и впредь будете проявлять столь похвальное рвение, — совсем уже по-деловому поклонился де Спеле. — Надеюсь, что вы удовлетворены своей нынешней работой и получаете разнообразные впечатления.
Разумеется, Ледяная Колдунья набралась множеству новых и разнообразных впечатлений, ибо изменилась не только ее речь, но и облик. Обширный грубый плащ больше не окутывал стан, его сменила шелковая накидка, свободно струящаяся по спине. А великолепную фигуру облегал замшевый брючный костюм, отороченный лисьим мехом. Голову венчала хрустально-рубиновая корона, на грудь опускалось гранатовое ожерелье, а стройную талию стягивал шитый золотым бисером пояс, на котором висели короткий меч и плеть-пятихвостка. И душа Колдуньи весьма оттаяла — это де Спеле почувствовал ясно. Однако в душе нашего героя явно подмораживало. Ашенна превратилась для него служанку Цепи, покорную и послушную, а посему не притягательную.
— Благодарю вас, — повторил де Спеле, изображая милую улыбку.
Наверное, Ашенна ею не обманулась, ибо холодно кивнула и исчезла.
