— Жуем, и отдыхать, кто не занят. День будет длинный…
* * *
Сумерки сгустились. Вокруг ревели двигатели. Приказы отданы, связь между частями работает безупречно. Командир 2-й ударной группы майор Васько ждал, когда головной батальон вытянется в походную колонну. В темноте это займет чуть больше времени, но его полк справится. К команде «Вперед!» они готовились долго. И тем не менее сердце майора болезненно дергалось. Таблетку бы пососать. Две минуты сейчас — не время. Это завтра днем этих минут будет чудовищно не хватать.
6
Катрин заворочалась под шинелью. Гул канонады приближался и нарастал. Казалось, можно расслышать отдельные разрывы. Девушка села в кузове, потерла лицо. Мимо машины пробежали бойцы. Было еще темно. Артиллерийская стрельба доносилась с северо-востока, со стороны Бродно.
Катрин проверила оружие и спрыгнула на землю. Началось…
Приказ перекрыть шоссе поступил в 3.15. Мотоциклисты-разведчики и грузовик с десятком бойцов тут же умчались в сторону Львова. Через шестнадцать километров, у поворота на Куликовы Буськи, разведчики наглухо закрыли движение по шоссе, остановив беженцев и остатки отходящих тыловых частей. Почти в это же время бойцы отряда капитана Раца увидели головной дозор 2-й Ударной группы. В дозоре, кроме бронемашин, легких танков и мотоциклистов, шли два «Т-34», оснащенные саперным оборудованием. Навешанные на боевые машины бульдозерные «отвалы», хоть и были изготовлены в полковых мастерских, вполне могли бы соперничать с оборудованием мирных строительных тракторов.
Дозор, не останавливаясь, ушел вперед. Показалась первая колонна Ударной группы. Техника шла со скоростью 35 км/ч — максимум того, что могли выжать двигатели тягачей и старых танков. Все равно, с КП артиллерийского дивизиона казалось, что это слаженное движение, настойчивое и быстрое, не похоже ни на что, увиденное за первые тяжелые дни войны. Даже на первый взгляд странная смесь бронетехники, грузовиков с мотопехотой, противотанковых орудий, зенитных установок и всего прочего подчинялась сложным внутренним законам. Здесь царили порядок и уверенность. Призрачное безостановочное мелькание во тьме июньской ночи сотен машин, монолитный гул двигателей производили почти мистическое впечатление. Катрин почувствовала, как холодеет в груди. Впервые она видела силы Красной Армии, поражающие воображение не только многочисленностью и бесконечностью. Исчезла аморфность и расплывчатость. Двигалась не масса вязкой пассивной резины, но сталь, способная расколоть другую сталь.
От колонны отделились несколько машин. Катрин увидела вышедшего из броневика майора Васько. С ним был батальонный комиссар с распухшей полевой сумкой через плечо. Их сопровождали несколько автоматчиков и радист с неизменной рацией за плечами. Катрин подумала, не смыться ли подальше? Вряд ли Васько будет счастлив, увидев ее. Но майор уже глянул в ее сторону и, кажется, узнал, хотя девушка стояла метрах в пятидесяти от КП.
Васько пожал руку капитану Рацу.
— Спасибо, товарищ капитан, шоссе вы прикрыли. Взял бы вас с собой, ваши пушки нужны как воздух. Но лишних тягачей нет. Заберу у вас всех стрелков, грузовики, зенитные средства. Не обессудьте. Собирайте все, что можете, товарищ капитан, и уходите на Золоч. Времени мало. Немцы шоссе перережут через пару часов.
— Товарищ майор, дивизион готов к бою, — капитан Рац выглядел совершенно обескураженным.
— Что делать, капитан, — Васько говорил спокойно. — Мы уходим. Без прикрытия пехоты, вы сами понимаете—…майор глянул на лейтенанта-пограничника. — Товарищ лейтенант, вы человек опытный, поможете личному составу дивизиона напрямую выйти к Золочу.
— Товарищ майор, — пограничник был готов спорить.
— Лейтенант, успеете, — жестко прервал его Васько. — Мне стрелки нужны и танкисты. Уверен, вы будете воевать достойно. Потом, когда подлечитесь, — майор кивнул на забинтованные руки пограничника. — Сейчас мы немцев зубами грызть не собираемся. Поработайте головой, выведите людей. Есть опасность оказаться в «котле». Готовьте пехоту…
Два лейтенанта, влившиеся накануне вечером со своими людьми в отряд капитана Раца, побежали в рощу поднимать людей. За ними быстро пошел батальонный комиссар.
— Готовьтесь к отходу. Не затягивайте, — приказал Васько капитану Рацу и лейтенанту. — Организованно и грамотно вывести людей — большое дело. Успеха вам.
Офицеры козырнули и пошли к позициям гаубиц. Оба выглядели одинаково расстроенными.
— Товарищ майор, — к Васько обратился дождавшийся своей очереди лейтенант Любимов.
— А, лейтенант, — Васько пожал ему руку. — Благодарю за отлично выполненное задание. Значит, так, — оставлю мотоцикл. Веди наблюдение, дождешься немцев — пулей ко мне. Доложишь. Ни во что не ввязывайся. Главное — время засеки. Думаю, часа полтора-два у тебя еще есть. Только наблюдение, понял? А сейчас отойди-ка на минутку.
Васько сделал несколько шагов в сторону от автоматчиков охраны, поманил девушку. Катрин терпеть не могла, когда ее вот так подзывали, но сейчас проявлять характер было нелепо.
— Что за бабские фокусы? — Голос майора звучал тихо, девушка едва слышала его в неумолчном гуле моторов. — Сделала дело, дай другим спокойно работать, — Васько смотрел на нее чуть ли не с отвращением. — Во-первых, верни мне личное оружие.
Катрин молча отдала «наган».
— Хорошо. Во-вторых, доходишь вон до тех деревьев и исчезаешь. Понятно?
— Так точно, — Катрин повернулась через левое плечо.
— Стой. Винтовку оставь.
Катрин сняла с плеча «СВТ».
— Штык сдавать?
— Зачем? Иди, метелка, пока не выпорол, — майор принял тяжелую самозарядку. — Привет нашим передавай.
Идя к кустам, девушка оглянулась. Худощавый майор в танковом комбинезоне пристально смотрел ей вслед.
Катрин вошла в кусты, сделала несколько шагов и резко присела, прижавшись спиной к сосновому стволу. Машинально подняла рукав комбинезона, нащупала горошинку под кожей. Раздавливать не стала. Черт его знает почему. Наверное, из дурацкого чувства противоречия.
Через пару минут Катрин выглянула из-за ствола. Из рощи выезжали грузовики с бойцами сводной роты. Васько уже садился в броневик, ждал только своего комиссара. У опустевшего КП торчал одинокий лейтенант Любимов. Конфискованная у девушки винтовка висела теперь у него за спиной.
Перепрыгивая через опустевшие окопы, Катрин пошла в рощу. Торопливо грузились машины. Все были заняты делом. Совещались артиллеристы и пограничник, выясняя, кто и как будет двигаться. Кроме единственного исправного тягача, в распоряжение дивизиона были оставлены только три повозки. Матерясь, забрасывали в кузов ящики со снарядами знакомые девушке зенитчики. Счетверенные установки уже ушли. Остальные машины, одна за другой, торопливо выходили на шоссе. Там проходил уже арьергард Ударной группы.
Рядом с Катрин притормозила полуторка.
— Товарищ комсомолка, ваше имущество?
Катрин узнала свою машину. С кузова протягивали портфель и шинель.
Портфель Катрин похоронила на дне стрелковой ячейки. Прикопала штыком. Как-никак комсомольская документация. Больше никаких дел не осталось. «Отнесу шинель лейтенанту, а то еще замерзнет ночью. Попрощаюсь и отвалю», — подумала она.
На опушке невысокий артиллерист возился со станковым пулеметом. Катрин с удивлением посмотрела на его мучения. Стрелки почему-то оставили «максим». Очевидно, в тяжелом стрелковом оружии Ударная группа майора Васько не нуждалась.
Любимов торчал там же, у шоссе. Он разговаривал с бойцом-мотоциклистом. Кажется, решали, где укрыть мотоцикл.
Короткий свист. Взрыв. Девушка машинально присела. У шоссе вспух дым разрыва. Еще один. Катрин зашарила взглядом по едва начавшему розоветь небу. Никаких самолетов. Разрывы на шоссе продолжались, вспухая почти в середине колонны арьергарда Ударной группы. Несколько танков развернули башни. Блеснули вспышки первых выстрелов. Вот, Катрин, наконец, заметила. На зеленом поле, по ту сторону шоссе, у зубчатой кромки рощи, виднелись маленькие темные коробочки. Немецкие танки. Десяток точек, медленно двигающихся перед ними, оказались немецкими мотоциклами.
На шоссе уже что-то горело. Колонна продолжала движение, благо ширина дороги позволяла. Танки отстреливались на ходу. Советских танков даже на беглый взгляд было в несколько раз больше, чем немецких, но боевые машины, скованные приказом, уходили от боя.
Затарахтел двигатель мотоцикла. Любимов запрыгнул в седло, мотоцикл круто развернулся и рванулся вслед колонне.
«Вот и попрощались», — подумала Катрин.
Танковая перестрелка участилась. И тут догоняющему колонну мотоциклу не повезло. Шальной снаряд разорвался на обочине. Мотоцикл вильнул и на полной скорости слетел с шоссе. Катрин с замершим сердцем смотрела, как переворачивается трехколесная машина. Хотя до места катастрофы было метров шестьсот, она разглядела, как бешено крутятся в воздухе колеса.
