— Сейчас, Светлый. Вот список, — дон Кси развернул на столе большой кусок пергамента, заляпанный разноцветными субстанциями, в основном цвета красного вина.
— Так, и что мы имеем? — Румата задумчиво повел пальцем вниз по списку, — не то… не то… а вот это пойдет. Обратите внимание, благородные доны…
…
Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Магистр Боза ждал и старался не давать людям бездельничать. Безделье разрушает дисциплину. Господь сотворил чудо, перенеся их в самое уязвимое место противника, но надеяться на новые чудеса Господа на войне — это грех. Так что пусть братья работают, укрепляя частоколы, углубляя рвы, натягивая дополнительные канаты через реку. И пусть считают, что армия закрепляется здесь надолго, а не на каких-то несколько дней. Великий магистр приказал ясно: никакой обороны до последнего — с этим врагом надо воевать отступая. Что ж, Великому магистру лучше знать. А наше дело — выполнить приказ. Сказано отступать — будем отступать.
Днем он проверил, как идут работы на той стороне реки — и остался доволен. Брат Нав оказался офицером исполнительным и старательным. Теперь река перекрыта надежно — один старый паром и два новых, вполне достаточно, чтобы остановить любое судно.
Сгущались сумерки. Вот и еще один день ожидания прошел — осталось заслушать рапорты офицеров, кого-то похвалить, кого-то наказать. Это обязательно — каждый должен знать: командир в курсе всего, что происходит в войске. Возможно, завтра они встретятся с противником. Или послезавтра. Так или иначе, солдаты должны быть готовы к бою в любой час, днем и ночью. Но при этом нельзя забывать и о том, что солдатам нужна кормежка, отдых и сон. Голодный и усталый солдат — негодный воин. И командира это тоже касается. Так что, выполнив все намеченное, магистр Боза отправился спать — как оказалось впоследствии, очень ненадолго.
Разбудивший его дежурный офицер был растерян и объяснялся невнятно, повторяя про какой-то странный туман, а может — дым. Отстранив его, магистр вышел из шатра… Да, правильно, что его разбудили. Над рекой творилось что-то непонятное. Легкий ветер, дующий со стороны моря, нес вдоль реки какую-то густую массу, пахнущую дегтем и гарью. Собственно, ни реки, ни даже берегов не было видно.
Сторожевые костры виделись как тусклые и размытые оранжевые пятна.
— Давно это началось?
— Час назад, ваше преосвященство. Мы сначала думали, что туман…
— Ясно, — перебил магистр, — проверить паромы. Немедленно.
… Вскоре ситуация стала приобретать зловещие черты. Канаты паромов оказались перерезаны, а куда делись сами паромы можно было только гадать. И магистр приказал трубить тревогу. Будто в ответ на звуки рожка, непроницаемая шапка тумана над рекой вдруг окрасилась оранжевым — на том берегу что-то горело и горело сильно. Через некоторое время оттуда начали доноситься приглушенны звуки боя — впрочем, вскоре стихшие…
А вскоре, сквозь зыбкую завесу дыма, стали различаться силуэты медленно приближающихся к берегу длинных узких кораблей — не то, больших лодок, не то речных галер.
«Сейчас попытаются высадиться на нашем берегу», — подумал магистр и начал перестраивать свои полки для отражения атаки десанта.
…
На самом деле план Руматы был достаточно прост. Поднявшись по реке, его маленький флот, состоящий из восьми ладей, применил нехитрые устройства, состоящие из медной бочки, топки, сифона и сопла. Эти весьма надежные устройства для превращения дегтя или нефти в дым, довольно быстро лишили находящуюся на обеих берегах и на паромах орденскую армию возможности наблюдения даже друг за другом, не говоря уже о противнике. Под прикрытием дыма, были перерезаны канаты паромов. Паромы вместе с находившимися на них солдатами, уплыли вниз по течению, туда, где их уже ждал Верцонгер со своими варварами. Теперь орденская армия была рассечена рекой на две неравные части, а на реке безраздельно господствовали воины Хозяйки. Без всяких помех они перевозили в тыл орденских позиций полусотенные подразделения ландскнехтов и легкие, но мощные огнеметные машины, так кстати изготовленные и испытанные в недавнем морском бою. Под прикрытием темноты и все того же дыма, «ночные охотники» дона Кси, переодетые в орденские балахоны, проникли на позиции меньшей части армии и там началась тихая, методичная, резня, которую прервал лишь сигнал тревоги, поднятой заподозрившим неладное магистром. К этому моменту брат Нав и большая часть офицеров уже были мертвы. В начавшейся суете «Ночные охотники» отступили в густой высокий кустарник и взялись за луки, а с ладей заработали огнеметные машины. Меньшая и уже изрядно потрепанная часть армии на левом берегу оказалась расположена на простреливаемой с двух сторон местности. Со стороны реки летели зажигательные снаряды, разбрасывающие брызги яркого бело-желтого пламени. Со стороны кустарника — тяжелые стрелы «ночных охотников». Довершил разгром на левом берегу десант ландскнехтов, высаженный с ладей — шум этого короткого боя и услышал магистр, только помочь своим людям он уже ни чем не мог… Покончив с меньшей частью орденской армии, войско Хозяйки перестроилось…
…
… Как и рассчитывал Румата, магистр оказал ему хорошую услугу. Ровные шеренги солдат, выстроенные в десяти футах от уреза воды, представляли собой непреодолимое препятствие для высадки… и, в то же время, прекрасную мишень. Залп огнеметных машин пробил в орденском строе широкие просеки.
Возникшая толчея и многоголосый вопль людей, обожженных жидким пламенем, не позволили магистру быстро передать необходимые команды, чтобы отвести шеренги на безопасную дистанцию…
Последовал второй залп, еще более убийственный — поскольку канониры имели возможность скорректировать прицел…
Когда удалось наконец отвести людей на безопасное расстояние от берега, обнаружилась новая напасть. Со стороны леса построились лучники, числом до тысячи. Они были одеты ровно так же, как солдаты ордена и оттого их появление было замечено лишь когда они начали действовать. Это были настоящие мастера своего дела — редкая стрела пропадала у них даром.
Но против быстро организованной магистром кавалерийской атаки, они не устояли — да и устоять не пытались. Просто втянулись в лес, где преследовать их было бессмысленно и опасно.
Оставалось лишь выставить против них арбалетчиков и далее периодически наблюдать вялые и, в основном, безрезультатные дуэли стрелков, разделенных густым подлеском.
На исходе ночи дьявольский туман рассеялся и рассвет открыл безрадостную для магистра Бозы картину. Теперь можно было посчитать потери и оценить ситуацию.
Короткий эпизод на берегу отнял у Ордена более тысячи бойцов. Вот они лежат кучками обугленного тряпья. Некоторые еще живы и даже могут стонать, но помочь им нет никакой возможности — потому что посередине реке стоят на якорях восемь длинных ладей.
Они уже не ведут постоянный обстрел — да им это и не нужно. Широкая, как поле, выжженная полоса земли от уреза воды до орденских позиций, четко обозначает границу дальности их метательных машин, пересекать которую — верная смерть.
На другом берегу реки три тысячи брата Нава полегли все до единого. Теперь там чужие отряды — судя по снаряжению, в основном это варвары. Они спокойны, на их кострах варится какая-то пища. Вокруг костров сидят и лежат отдыхающие воины. Для них эта битва уже закончилась — и они это прекрасно понимают. Сейчас они были просто наблюдателями.
С противоположной стороны, в лесу продолжают мелькать между деревьев вражеские лучники. Они тоже не ведут обстрела: здесь, как и на берегу, четко видна граница — ее отмечают истыканные стрелами тела орденских солдат. Лучники взяли у Ордена своими стрелами почти полторы тысячи бойцов.
А со стороны Арко, вдалеке, над дорогой клубится пыль — судя по всему, на подходе главные силы противника…
Что будет дальше, магистр Боза уже знал.
Пройдет некоторое время и противник разместит свою главную ударную силу — катапульты — в боевую линию. Потом они начнут методично метать камни и бочки с зажигательной смесью, и будут делать это до тех пор, пока не сметут весь лагерь вместе с людьми.
Магистр окинул взглядом красных, воспаленных от дыма и бессонной ночи глаз, остатки своей армии, зажатой на узкой полосе земли между рекой слева и лесом справа… Здесь все понятно: эту позицию можно будет удерживать от силы до полудня. Значит, надо готовиться к отступлению.
Только вот отступать оказалось не так просто. Если точнее — отступать просто некуда.
За тыловым частоколом неподвижно стоял шахматный строй ландскнехтов и низко стоящее солнце сверкало бликами на их полированных панцирях и широких лезвиях двуручных мечей. А в центре этого закованного в сталь строя виднелись диковинные приземистые машины. Судя по виду, они тоже могли что-то метать, но вот что? Камни? Стрелы? Зажигательные снаряды?
