– Когда ты успел так поумнеть? Прошёл спецкурс? – усмехнулась, приподнимая голову, но меня уложили обратно.
– Наверное тогда, когда искал тебя в каждой канаве и мусорных баках, при этом обзванивая больницы и морги, – хмыкнул он, продолжая перебирать мои волосы. – Я чуть не поседел.
– Прости… – мне стало стыдно. Не знаю за что, но стыдно.
– Пустяки. Просто сготовишь ужин, – как раньше, усмехнулся Макс.
В порыве я прижалась к нему, словно боясь потерять. Такой тёплый, такой родной… надёжный. Вот он рядом, но я не могу рассказать о своих чувствах, я даже понять их не могу. Какое-то помешательство. А что если это всё самообман, нет никаких чувств? Мы не можем понаделать ошибок: я просто не смогу смотреть в глаза Олегу… какой-то замкнутый круг стереотипов. Я вроде не имею права быть с Максом, потому что он мой брат. Потому что это будет неправильно по отношению к родителям. Что делать им, если мы разойдёмся? Тоже развестись? А как будут смотреть на них окружающие? Какой-то несусветный бред! Почему не может быть просто?
– Поехали домой? – спросил брат, заставляя меня отложить думы на потом.
Мне не хотелось его отпускать. Его присутствие рядом заставляет бегать кровь по жилам быстрее. Я словно пробуждаюсь ото сна, чувствую новые для себя эмоции, и они восхитительны. Боюсь обмануться, ошибиться, но ещё больше боюсь быть отвергнутой…
– Может, посмотрим «Убийство в ''Восточном экспрессе''», предварительно затарившись вкусняшками? – Я хочу проводить с ним время. Такая простая и внезапная истина пришла мне на ум. Я уже не хочу смотреть город с Амандой, не хочу идти в скейт-парк одна или с кем-то другим, но брат ведь не станет везде таскаться со мной. Начинаю злиться на себя за эти мысли, за сомнения, за то, что так тяжко в груди, но я не стану отталкивать Макса. Будет несправедливым причинить ему боль лишь потому, что у меня к нему вдруг возникли чувства.
– Заманчиво. Только… знаешь что? – парень хитро прищурился, не сводя с меня глаз.
– Что? – мой голос осип.
Макс, словно дразня, придвинулся ближе, опаляя лицо дыханием.
– Мы посмотрим его в твоей комнате, на твоей кровати, с твоего ноутбука, – он щёлкнул меня по носу и завёл машину. Я сидела, всё ещё находясь под гипнозом. Значит, я всё-таки змея, раз поддаюсь таким трюкам. Или просто влюбилась?
16.
Глава шестнадцатая
Максим
Я поглядывал на мелкую, которая погрузилась в изучение конспектов, внутренне облегчённо выдыхая. Радовался, что нашёл, что жива, что эта девчонка сосредоточенно сопит в моей машине, так удобно устроившись на сиденье. Ощущение уюта рядом с ней меня не покидало. Всё казалось таким правильным.
Ещё час назад я места себе не находил. Метался, боялся представить, что потерял… В душе всё похолодело и рухнуло в пропасть, когда Камила не взяла трубку. Я пребывал в паническом ужасе. И признаться, в тот момент я вообще не подумал о родителях, ни разу я не вспомнил о матери Камилы. Не подумал о том, что со мной сделают или не сделают, потому что я не уберёг сестру. В тот момент я думал только о том, как вернуть заразу домой живой и невредимой. Никогда не молился и не обращался к небесам, но сегодня, видимо, мой день открытий.
Вопрос с Дастином оставался открытым. Этот придурок так просто не отвянет. То, что я сказал Камиле, – правда. Но есть и другая правда: даже если он ей понравится, я не допущу, чтобы они начали встречаться. Зараза – моя. И только моя… пока мы не разберёмся в этих долбаных чувствах, я никуда её не отпущу. Меня просто разорвёт от ревности.
Может, заняться с Камилой сексом на глазах у всего универа?.. Тогда это заставит всех поверить, что она не моя сестра? Идея хорошая, но мне придётся убить каждого, кто увидит Камилу голой. Как бы её заклеймить?
По дороге мы заехали в магазин и купили к фильму фруктов. Мы снова шутили друг над другом в привычной лёгкой манере, и оба ловили кайф от этого. Энергетические вампиры прям!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Мелкая, я в душ, – произнёс, раздеваясь на ходу. Камила пошла на кухню, буркнув что-то типа: «Не трогай моих уточек». Нужны мне твои утки, когда у меня свои есть. Целый гусиный отряд.
Тщательно тёр себя мочалкой, предвкушая просмотр фильма. Я уже готов смотреть вообще что угодно, даже «Дом-2», только бы оказаться в её кровати. Чувствовать её восхитительное тело, вдыхать этот невероятный запах.
Сестрёнки в ванной очень не хватало. Ух, я бы потёр ей спинку! С удовольствием помыл бы ей голову и почесал за ушком. Я окончательно спятил. Это факт.
Замотался полотенцем и вышел. На Камиле были домашние спортивные шорты и майка с надписью «Нью-Йорк», и она в них была такой родной, что я чуть не заскулил. Так хотелось подойти к ней сзади. Слегка наклонить, упереться пахом в её упругую попку, поцеловать эту нежную шейку, лизнуть за ушком…
– Ты чего застыл? – спросил у меня Мич, который вышел из комнаты, на чарующий запах пельменей. Даже их она умудряется варить восхитительно.
– Пытаюсь вычислить вероятность того, что Камила приготовит невкусный ужин, – сказал достаточно громко, чтобы мелкая услышала. А то стоит спиной и на меня внимания совсем не обращает. Непорядок.
Девушка фыркнула, и не оборачиваясь, показала мне свой тонкий средний палец.
– Ты головой не стукался? – поинтересовался друг, садясь за стол. – Ты странный последнее время.
– У тебя изумительный лак, – прошептал, приблизившись к сестрёнке, игнорируя Мича. Плечи Камилы слегка дрогнули.
– Градов, – прошипела девушка. – Сядь уже за стол и займи свой болтливый рот пельменями!
– Сама лепила? – насмешливо спросил и не собираясь выполнять «просьбу». Я буду стоять рядом с ней и питаться запахом её кожи.
– Ага, блять! Весь день леплю. Пельмени, – фыркнула мелкая и выбросила чайный пакетик в урну.
Мич усмехнулся, я нахмурился.
– Прекрати ругаться. Ты девочка, а не дровосек. Будешь плохо себя вести… отшлепаю, – с удовольствием отметил, как предательски загорелись щёчки моей сестры. Эта игра мне нравится всё больше.
– Фанаток своих шлёпать будешь, – огрызнулась мелкая и села за стол. Это ревность?
Подошёл со спины и положил руки на её хрупкие плечи, которые сразу напряглись. Это безумие! Я хочу её трогать, гладить, целовать, кусать… я готов завернуть её в лаваш, сделать шаурму и сожрать. Даже без соуса.
Мич вздёрнул брови, но промолчал. Я стал легонько массировать.
– Я ем вообще-то, – Камила отстранилась и передёрнула плечами. Зараза. Как заставить её играть со мной в карты на желание?
– Нужно порепетировать перед концертом, – напомнил мне Мич.
– Порепетируем, – отмахнулся, глядя на Камилу. – Ты подумала, в чём пойдёшь?
– Спальный мешок подойдёт?
Я усмехнулся. Мич поперхнулся.
– Нет. Тогда мне придётся пойти в твоих стрингах и ластах.
Лицо Камилы изумлённо вытянулось. Девушка отложила вилку.
– Ты их мерил? – вполне серьёзно спросила мелкая. Теперь поперхнулся я.
– Изыди, демон! – открестился я. – Ну тебя! – покачал головой и вернулся к еде. Мелкая притихла, ковыряя еду.
– Мне подготовиться нужно на завтра. Приходи часиков в десять, – тихо сообщила она на русском, наклонившись ко мне. Сердце замерло, радостно затрепетав. Предатель!
О, я приду… приду и ничего не сделаю. Я садомазохист. Буду лежать рядом и душить себя воздержанием. Отличный план, Макс. Ты настоящий чудик!
…Мне было семнадцать. Я не думал о девочках, кроме как о привлекательных штучках, с которыми можно отлично трахнуться, сняв при этом гормонально-подростковое напряжение. И я делал именно это: никакой нежности, никаких отношений и чувств, только похотливая страсть, не более. Но появляется Камила со своими большими невинными глазками, и мой мир катится в тартарары. Светлое чувство «любовь» заменяет чёрная ненависть, и я думаю, что уже не смогу нормально любить. Это будет не то, не так. Всё безнадёжно испорчено. Злюсь из-за этого на девчонку ещё больше: за то, что лишила меня права на счастье…
