Стоит ли упоминать, что промелькнувшая перед глазами жизнь сильно отвлекает, когда ты пытаешься спасти собственную задницу?..
Рванувшись вперед, я схватилась за декоративный ставень, украшающий окно, чтобы тут же почувствовать, как он трещит и ломается под моими пальцами. Мои ноги болтались в воздухе, и, кинув назад случайный взгляд, я заметила огонь, облизывающий пятки ботинок. Внезапный взрыв адреналина буквально вздернул меня вперед, и мне удалось закинуть локоть на нижнюю часть оконной рамы. Не знаю, как, но я сумела открыть окно, но как только появилось крошечное пространство между окном и рамой, я качнулась и распахнула створку ногой, по сути, вися над пропастью.
Чувствуя приступ гордости за свою любительскую акробатику, я подтянулась и через открытое окно забралась в комнату.
- Битти! – завопила я, пытаясь перекричать рёв пламени.
Комната была заполнена клубами дыма, вздымающимися и перетекающими с места на место, создавая аморфный лабиринт, искажающий реальность, сводя на нет любые попытки спасения. Я не видела мальчика. Да я практически ничего не видела, кроме вспышек оранжевого и красного в щели под дверью спальни. Я продолжала выкрикивать его имя снова и снова, надеясь, что мой голос станет маяком в тумане. Треск, скрипы, стоны дерева и гул пламени были оглушительны.
Я погрузилась в дым в поисках чего-то твердого и обнаружила стену, оказавшуюся платяным шкафом. Распахнув дверцы, я нашла там мальчика, скорчившегося под висящими на вешалках брюками и платьями. Он был без сознания и полулежал, привалившись к задней стенке, засунув большой палец в рот. Я подхватила мальчика на руки, стянула с вешалки одно из платьев и свободно обернула его вокруг головы ребенка.
Я не думала о том, что буду делать дальше и как нам выбираться теперь, когда путь назад – к спасению – отрезан. Я вообще мало о чем думала, механически выполняя необходимые действия, которые накрепко вдолбили мне в голову и мышцы в учёбке. И первым шагом к спасению было возвращение к окну.
Комната превратилась в шевелящуюся массу дыма. Верх был низом. Запад был востоком. Легко потерять себя.
Следуй за дымом. Наблюдай, как он движется. Он убегает, вырываясь на свободу, мчится прочь от огня, который дал ему жизнь. Это одна из первых вещей, которым вас учат. Хотите – верьте, хотите – нет, но где есть дым, там есть жизнь. Дым ищет выход. Он поднимается. Следуй за ним и, в конце концов, найдешь свежий воздух.
Прижимая Битти к груди, я следовала за перекатывающимися клубами дыма через комнату к распахнутому зеву окна. Дым выходил наружу, создавая в воздухе длинные черные колонны, застилая мне глаза. Я высунулась так далеко, как посмела, чтобы не выпасть, вытаскивая с собой Битти, чтобы ребенок мог глотнуть немного чистого воздуха. И только тогда заметила лестницу, возвращенную к жизни и работающую, которая дергалась прямо перед нами.
Я рассмеялась от облегчения, крепко прижала Битти к себе одной рукой и потянулась к лестнице.
***
Возвращение на станцию было гораздо более спокойным. Парни немного расслабились. Думаю, мое решение потратить деньги на наше оборудование после этого дня не казалось им таким уж необоснованным и предательским. А я думала о своей речи, которую подготовила и в которой буду использовать банальности типа «В команде нет места для отдельного 'я'» и «Напряженно работая, мы пройдем через это вместе» с серьезным лицом. Я выпрямилась и усмехнулась, решив отложить это выступление на другой день. Для них я уже прошла свое испытание огнем. Теперь нет нужды говорить об этом. Мое мнение было идеально проиллюстрировано.
К тому моменту, когда мы вернулись на станцию, адреналин уже покинул меня, и я снова ощущала это жуткое чувство опустошенности. Все мое тело болело. Мышцы, которым здорово досталось в последние несколько дней, начали решительно бастовать. Я едва могла шевелиться, но при этом руки дрожали как сумасшедшие. Глаза слезились и болели. Нос распух от дыма. Наверное, я выглядела так, будто только что шесть раз подряд просмотрела слезливую мелодраму.
Целую секунду после того, как мы вернулись в гараж, я серьезно подумывала о том, чтобы поспать тут же, на переднем сиденье, но моя одежда так пропахла дымом, что я просто не смогла бы уснуть, несмотря на усталость. Плюс к тому, я не могла позволить парням видеть мои слабости. Никогда больше. И уж тем более не в тот момент, когда я все еще чувствовала себя настолько уязвимой.
Я выпрыгнула из машины и чуть не упала – ноги буквально превратились в желе. Мне удалось удержаться в вертикальном состоянии только на голой силе воли, пока парни разбирались с оборудованием. Моя улыбка была напряженной, а смех – плоским. Я была весьма довольна тем, что мой пропуск в ВИП-клуб парней был восстановлен, но слишком устала, чтобы упиваться этой маленькой победой. Мы перекидывались шутками, и после нескольких добрых подшучиваний насчет того, что мой бекон вытащили из огня, мужчины отправились принимать душ и чистить свое обмундирование, и я занялась тем же.
Горячие иглы воды впивались в мое лицо и плечи. Я чувствовала, как вода ручьями скатывается по моему телу, видела черные потоки, скрывающиеся в канализации. Я задержалась в душе чуть дольше, чем было нужно для помывки, чтобы очистить свой разум. Как пес, спущенный с поводка, мои мысли метались между местами, уже отмеченными в памяти. «Почему она поцеловала меня? Что она скрывает?» И на первом плане самый новый и наиболее интригующий вопрос: «кто такая Зоя Финч?»
Я прижалась лбом к стене и закрыла глаза.
Вместо того, чтобы уничтожить все мои сомнения и дать ответы на вопросы, эта проверка только приумножила их. Вся физическая активность и напряженность этого дня стерли часть моего расстройства, но не стерли вопросов терзающих меня.
Джей забил в компьютер номер лицензии, и моментом позже машина выдала результат – Зоя Финч Дулит, штат Техас.
- Кто, прах побери, такая Зоя Финч?
Джей только пожал плечами и нашел личную информацию о ней по имени. Зоя оказалась интересной женщиной: одинокая, 29 лет, светлые волосы, зеленые глаза, рост 163, вес 58 килограмм и, что самое отвратительное, мертвой. Дата смерти – 18 марта 2002 года. И причина смерти не была указана.
Джей нарочито вопросительно посмотрел на меня. Я уверено кивнула, убеждая его продолжать поиск.
Фотография с водительского удостоверения, которую мы нашли, была заляпанной и потертой – никакого сходства, если не считать светлых волос. Хотя это должна была быть она. Но не могла. Она была весьма живой.
«Это значит, что она не Хелен Бёрнхам? Возможно, она не убийца?»
