— Опять загадки загадываешь?
— Пока — да, — кивнула Марина, поигрывая зажигалкой, — но ты не волнуйся, в свое время все отгадки твоими будут.
— Мутная ты.
Она пожала плечами:
— Что поделаешь… Иногда лучше побыть мутной, чтоб меньше совались. И это… давай, Мишаня, за едой помолчим, ладно? Ненавижу решать вопросы в промежутке между роллами.
Ворон невесело рассмеялся:
— Ладно уж, кайфуй, знаю же, зачем именно сюда притащила.
«Кайфовать» не вышло. Не успел официант принести первое заказанное блюдо, как в зале появилась посетительница, и Марина, отвлекшись на женский голос, выглянула из-за колонны, мгновенно отпрянув назад — сопровождаемая мэтром, по залу уверенной походкой шла Виола.
Коваль выругалась негромко, и Ворон, поморщившись, спросил:
— Ты чего? Невкусно?
— Лучше бы было невкусно. Ты, говорят, Ветку искал? Ну, так полюбуйся — сейчас усядется где-то здесь.
Ворон даже подпрыгнул:
— Ни фига себе! Это ж на ловца и зверь, так сказать. Слушай, Маринка, а давай мы ее прихватим? — вдруг, перегнувшись через стол, возбужденно зашептал он. — Парней-то двое, вмиг скрутят, и в багажник. И пусть тогда Бес мне свои условия попробует диктовать.
— Я тебе так скручу — обратно не прикрутишь, — спокойно сказала Коваль, беря сигарету, — даже думать об этом не смей, понял? Лишний головняк. Бес никогда за нее зад рвать не станет, это я тебе говорю. Ему даже лучше — кума с воза. Они давно живут как кошка с собакой, он ее боится просто, да и пацан больной кому нужен, а Ветка прикипела. Так что мысль о том, чтобы Ветку в качестве щита использовать, похорони сразу. Мой тебе полезный совет: сиди тихо, продолжай обедать, будем пережидать. Она здесь долго не засидится, странно вообще, что пришла.
Ворон не смог скрыть недовольства, хаси в его пальцах с треском разломились надвое, и Марина, дотянувшись свободной рукой, похлопала компаньона по запястью:
— Ты не нервничай, Мишаня. И доверься мне, все хорошо будет.
В том, что могло быть и нехорошо, она убедилась буквально через полчаса, когда вышедший на улицу к машине охранник вернулся и, зайдя за колонну, шепотом сообщил, что тормознул на крыльце Хохла:
— Бык какой-то ломился, но рожа у него явно уголовная, я решил, что лучше будет, если его сюда не пускать.
— Какой бык еще? — недовольно поморщился Ворон.
— Здоровый такой, на лбу шрам, руки какие-то калечные, типа как у Леона, — объяснил охранник, и Коваль фыркнула:
— Странно, что ты сюда на своих двоих пришел. Это мой… — «муж», чуть не ляпнула она, но вовремя прикусила язык, — родственник. Брат двоюродный. Сильно против наших с Мишей отношений, — скроив огорченную мину, поправилась она, пнув Ворона под столом носком туфли, чтобы подыграл.
— Ага… — пробормотал он, — ты это, Влад… поди, скажи ему, что все в порядке, пусть домой едет…
— Да не уедет он, Миша, ты что — Серегу моего не знаешь? — вмешалась Марина. — Я ему лучше записку напишу, а Влад пусть отдаст — так лучше будет, поймет, что со мной все в порядке.
Вынув из сумки блокнот, Коваль быстро нацарапала «Идиот, в зал не лезь, тут Ветка», свернула вырванный листок и протянула охраннику:
— Вот.
Тот сунул записку в карман и удалился, а Коваль выдохнула:
— Вот урод ревнивый, чуть все не запалил… Представляю, как сейчас бы Ветка отреагировала…
— Странно, что он мне охранника не покалечил, отморозок твой. И чего вдруг понятливый стал, не вломился сюда?
— Не знаю. Но это очень кстати.
Вернувшийся охранник сказал, что «брат» поехал домой, и Марина совсем успокоилась. Осталось только пересидеть Ветку. А та, как назло, напивалась, несмотря на жару, — со своего места Марина отлично видела снующего туда-сюда официанта, то и дело курсировавшего от бара к столу с графинчиком на подносе.
— Здорова Ветка водяру жрать, — пробормотала Марина, провожая очередной графин взглядом, — но тем лучше. Она, когда напьется, теряет свои способности и заодно — способность соображать, так что выкрутимся как-нибудь. Лишь бы в зале не уснула…
— О, про это байки рассказывали — как мэрская жена в ресторане мордой в салате отдыхает, — хохотнул Мишка. — Куда в нее лезет столько?
— Понятия не имею. Я водку не пью.
— Ты, я смотрю, вообще с бухлом завязала.
— С вами завяжешь… жарко просто, не могу я на жаре крепкое пить, а вина никогда не понимала, — подхватывая при помощи хаси тонкий ломтик сашими из угря, отозвалась Марина.
Ворон только головой покачал. Он хорошо помнил дни, когда Марина, будучи еще прежней, бесшабашной и отчаянной Наковальней, могла на спор выпить на скорость десять стопок текилы и уйти домой на своих ногах, уложив противника лицом на барную стойку. И ведь зачастую эти десять стопок были не первыми…
— Интересно, она уйдет сегодня или нет? — спросил он спустя минут двадцать и кивнул в ту сторону, где растекалась за столом одуревшая от алкоголя Виола.
Марина сделала неопределенный жест рукой и подозвала официанта, заказала апельсиновый сок и японскую пастилу.
— Старею, — коротко прокомментировала она, заметив, что Ворон застыл в удивлении — нелюбовь Коваль к сладкому тоже была известна всем.
— А-а, — понимающе кивнул он, — ты-то?
— Я-то, Миша, я-то. Привычки — и те пришлось менять на ходу. Тяжело жить в чужой шкуре, давит очень.
Раздался звон разбившегося стекла, и Ворон вздрогнул, но Марина только улыбнулась:
— Не парься, это Ветка явно бокал грохнула. Оконное стекло иначе бьется, да и тут они крепкие.
Ворон вытер пот со лба, ему сделалось явно неудобно, что приходится выглядеть истериком и трусом перед женщиной, но справиться с собой было совершенно невозможно. Страх сковал его, лишил возможности думать и анализировать. Выныривая иногда из этого состояния у себя в доме, он понимал, что надо брать себя в руки, однако всплывающие в памяти угрозы Беса вновь возвращали его в состояние липкого ужаса. Позориться при Наковальне было отвратительно вдвойне, но ничего не поделаешь…
Они просидели еще около получаса, прежде чем официант догадался вызвать такси и при помощи мэтра вывел совершенно невменяемую Ветку из зала. Она что-то выкрикивала на смеси латыни и какого-то арабского языка, Марина, как ни прислушивалась, не смогла уловить ни единого знакомого слова. Когда все стихло, Коваль встала и размяла затекшие от длительного сидения ноги:
— Господи, я думала — она никогда не уберется… Одно хорошо — ближайшие пару дней Виола Викторовна нам не конкурент, она с похмелья болеет страшно. Так что, Мишаня, можем спать спокойно. Бес без нее здесь как без рук. Два дня свободы у тебя.
— Хорош глумиться, — буркнул он, вынимая из портмоне кредитку.
— Ладно, не обижайся, — она шутливо чмокнула его в щеку и допила сок.
Глава 24
Урал. Леон
Легко служить идеям и богам, они намного проще, чем живые люди.
Хань Сян-цзы, китайский философ
Дождавшись, когда уедет полиция и увезет труп, Леон набрал номер Хохла. Тот ответил почти сразу, злой как черт:
— Ну, что нарыли ищейки?
— Ничего нового, если ты об официальных. Наши еще не вернулись. У тебя как?
— А меня, братан, твои спецы на порог ресторана не пустили. Ресторана, в который я пинком двери открывал! — зарычал Женька. — Это что за порядки у вас, а?! Там женщина моя сидит, а я в парке на лавочке загаром покрываюсь!
— Ну, ты извини, они ж не в курсе. И тебя до этого нигде не видели.
— Да я так-то не в претензии, там, оказывается, ведьма водку бухает, но обидно же! — немного тише отозвался Хохол.
— Погоди, какая ведьма? — не сразу понял Леон.
— Ну, Виола, жена Беса.
— Ух ты… а как бы нам так все обставить, чтобы сюда ее привезти?
Но Хохол, точно так же, как и Марина в ресторане, категорически заявил:
— Не фиг даже делать! Марина ни за что не позволит, это раз. И потом, не впишется за нее Бес, не надейтесь.
— Почему? Жена ведь?
— Я тебе говорю — не впишется. Объяснять по телефону не буду, просто поверь мне на слово, и все. Не трогайте ее, пусть нажрется и спокойно уедет, — упорствовал Хохол, и Леону, у которого в голове уже созрел план, как и куда увезти пьяную супругу неуловимого Беса, пришлось подчиниться. Ссориться с Хохлом, а тем более с Мариной ему совершенно не хотелось.
— Ладно, я понял. Ты теперь что делать-то будешь? Сидеть и ждать?
— Нет, домой поеду, чего тут на жаре плавиться?! Там Маринку дождусь. Думаю, они решат что-то насчет завтрашнего дня. Она вроде хотела с генералом знакомиться, правда, не представляю, как это будет. А мы с тобой тем временем к Мирзе наведаемся — все равно мне на глаза вашему кандидату попадаться нельзя, так мы совместим, так сказать, приятное с полезным, — сказал Женька, закуривая.
