хлеб где? — спросил Федя. — Там же целая буханка…
— И моего сыра нет, — сказал Ромка.
Слава Кубышкин был невозмутим:
— Что ж вы думали — я всю дорогу должен тащить такую тяжесть?
— Неужели выбросил? — поразился Андрейка.
— Вот еще, нашли дурачка!..
И тут все поняли, куда делось остальное продовольствие.
— То-то он все время в кусты прятался! Мою колбасу ел, — сказал Андрейка.
— И мой голландский сыр, — сказал Ромка.
— И наш общий хлеб, — сказал Федя. — Вот тебе и начхоз! Пустили козла в огород… Предлагаю отстранить Кубышкина от продуктового хозяйства и не давать ему обеда. Кто «за»?
Следопыты дружно проголосовали «за».
Слава встал, пнул свою пустую сумку ботинком и похлопал себя по отдутому карману:
— Нашли дурачка! У меня своя провизия имеется. Колбаса! Ну что — проглотили? — И юркнул в кусты.
Пообедав, звено разбрелось по лесу. И тут послышался громкий голос Андрейки:
— Ромка! Зачем бросил вещественную улику?
Ромка выскочил из кустов, спросил недоуменно:
— Какую такую улику? Не выдумывай! Все вещи у меня вот где хранятся, — и он похлопал по рюкзаку. — Надежнее, чем наши табели в учительской! Будь спокоен.
— А это что? — Андрейка показал какой-то предмет, зажатый в ладони. — Твой поплавок! В траве нашел…
— Не может быть! — встревоженный Ромка полез в рюкзак и вынул поплавок — точно такой, как у Андрейки. — Это мой. А это чей? Подозрительно. От одной сети. Яснее ясного — поплавок браконьерский! Значит, он где-то тут проходил… Заставляй Носика землю нюхать. Немедленно!
Андрейка сунул под нос собаке найденный поплавок и приказал:
— Ищи!
Носик замахал хвостом и побежал. Вскоре из зарослей донеслось грозное рычание. Собака совала нос в ветки сушняка, сваленные под дубом, и рыла лапами землю. Вид у пса был возбужденный, и Юля сразу сообразила — унюхал что-то очень важное:
— Федя! Ромка! Скорее сюда!
После раскопок, произведенных Носиком, из-под листьев и травы показался деревянный настил. Доски были плотно подогнаны одна к другой и скреплены двумя поперечными планками.
— Это крышка от погреба, — сказал Ромка. — Под ней должна быть яма.
До чего ж проницательный человек этот Ромка! Сквозь землю видит. Юля с Леной приподняли крышку, и под ней действительно оказался погреб. Черная пасть его дохнула на ребят застоявшимся рыбьим запахом, сыростью.
— Обследуем, — сказал Ромка. — Раскроем тайну лесного погреба.
Яма была обложена изнутри камнем. Вниз вели узкие кирпичные ступеньки. Солнечные лучи едва достигали дна погреба, и там скопился густой, удушливый мрак.
Никакой рыбы Ромка там не нашел. Но стоило притронуться к стене или к любой вещи, которые хранились в тайнике, — сетям и канату, сваленным в углу, прокопченному ведерку, брезентовому рюкзаку — к пальцам приставали серебристые, совсем еще свежие чешуйки.
— Улик и без рыбы больше, чем достаточно, — Ромка потирал ладони. — Мы его, голубчика, теперь без лишних разговоров разоблачим.
— Кого «его»? — спросил Андрейка. — Это еще установить надо. Вот если бы он свой портрет к стенке приклеил или паспорт оставил…
— Ишь чего захотел! Может, тебе на блюдечке браконьера преподнести? Тогда нам, следопытам, здесь и делать нечего. Предлагаю браконьерские вещи забрать с собой. По сетям, ножу и рюкзаку установим личность преступника. Покажем рыбакам. Они сразу узнают!
— Отпереться может. Скажет: «Не мое!» И баста! — возразил Андрейка. — Законно!
— У нас во дворе валяется точно такое ведро, — вспомнил Федя. — Что же, по-твоему, Ромка, получается — я браконьер?.. Нет, так не пойдёт! Оставим здесь все, как было. Сами спрячемся в кусты и будем ждать преступника.
— Ха! Его можно до самой ночи прождать, а то и целый месяц. А нам приказано быть в лесничьей избушке. Военное задание!
— Ты прав, всем оставаться нельзя. А двоим можно. Кто согласен? Два шага вперед! — распорядился Федя. Первым шагнул Ромка, за ним Андрейка, потом и остальные встали рядом с ними.
— Узнаю отважных следопытов! — торжествовал Федя. — Каждый готов к любому заданию. Но часовыми будут только двое. Кого назначим? Разыграем жребий, чтобы обид не было… Андрейка, тащи сюда шесть еловых шишек!
Федя снял с головы кепку и бросил в нее шишки, принесенные Андрейкой. На двух из них он надломил кончики.
— Кому они достанутся, тот и часовой!
Он поднял кепку с шишками над головой:
— Хватайте!.. Чур, каждый по одной!
Надломанные шишки достались Андрейке Полднику и Юле Зубровой. Ромка заявил:
— Я тоже останусь! Без меня им не справиться.
Федя засмеялся:
— Не ту шишку вытащил! Правда, у тебя есть еще одна. На лбу. Но она не в счет.
На прощание Федя сказал дозорным:
— Замаскируйтесь как следует и следите в оба! В столкновение с противником не вступать. Нас ждите. Будьте ниже травы, тише воды! — И, обращаясь ко всему отряду, добавил: — Поможем часовым укрыть логово врага. Пусть все будет, как было!
Мальчишки накрыли воровскую яму досками, замаскировали травой и листьями, а сверху положили вязанку сушняка. Браконьеру не догадаться, что кто-то лазил в его тайник.
Носик, правда, не понял следопытской хитрости и несколько раз пытался лапами разгрести все, что они насыпали. Стоило больших трудов оттащить собаку от ямы.
— Всем рассыпаться цепочкой, — распорядился Федя. — Ищем избушку лесника. Кто первый заметит — подаст условный сигнал. Три раза — «ку-ку, ку-ку, ку-ку». Понятно?
Глава пятнадцатая
Рыба просится на сковородку
Высадив Юлю и Лену на берег, Пахомыч круто свернул лодку к темнеющему на стрежне бревенчатому каравану. «Большегрузный идет, Евстигней должон быть там, — подумал он о своем рябом друге-сплавщике, вместе с которым зимой тайком промышлял охотничьей двустволкой в госзаповеднике. — Сбагрю ему икру. У Евстигнея дорога длинная. Продаст. Парень он хваткий. Да и икра моя не бросовая. Осетровая! На нее любой клюнет… Только бы чужой глаз не засек. Шныряют тут всякие инспекторишки…»
Старик вслушивался в торопливый говор мотора, и мысли его, словно вспуганные рыбешки, всплескивались в сознании, рождая круги беспокойных, тягучих раздумий.
Разбередил ему душу ночной случай, когда он чуть было не угодил в лапы рыбьего законника. Сколько добра было оставлено тогда реке! После глухого подводного взрыва белобрюхая рыба, всплыв на поверхность, оцепила лодку
